Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Тельхейм.А твое упрямство, твое своенравие, твоя неистовая злоба на всех, кто, по-твоему, мешается не в свое дело, давая тебе указания, твое злорадное ехидство, мстительность…

Юст.Черните меня сколько душе угодно, я все равно не стану думать о себе хуже, чем о своей собаке. Прошлой зимой шел я под вечер вдоль канала, слышу какой-то писк. Я живо спустился к воде и протянул руку на голос, думал, спасаю ребенка, а вытащил из воды собачонку. Что ж, и это недурно, подумал я. Собачонка увязалась за мной, но я до собак не охотник, я ее гнал от себя — ничего не помогло, бил — ничего не помогло. Ночью я ее не впустил к себе в чулан, она легла на пороге перед дверью. Когда она ко мне подходила, я пинал ее ногой, она взвизгивала, смотрела мне в глаза и виляла хвостом. Я ей еще ни разу куска хлеба не дал, а слушается она только меня, мне только и позволяет себя трогать. Да еще прыгает передо мной и по доброй воле показывает все свои фокусы. Если так и дальше будет, я, ей-богу, полюблю собак.

Тельхейм (в сторону). А я его! Не должно быть извергов среди людей!.. Юст, мы останемся вместе.

Юст.Ясное дело! Вы хотели обойтись без слуги. Видать, забыли свои раны, забыли, что у вас только одна рука здоровая. Вы и одеться-то сами не можете. Куда вам без меня; вдобавок, скажу не хвалясь — я такой слуга, что, если уж настанет черный день, пойду просить милостыню, а не то и воровать для своего хозяина.

Тельхейм.Юст, ты у меня не останешься.

Юст.Ладно уж, ладно!

Слуга, Тельхейм, Юст.

Слуга.Эй, приятель!

Юст.В чем дело?

Слуга.Не могли бы вы указать мне офицера, который еще вчера жил вот в этой комнате? (Показывает на комнату, из которой сам сейчас вышел.)

Юст.Ничего не может быть легче. А с чем вы к нему идете?

Слуга.С тем, что приносят, когда нечего принести, — с извинениями. Моя госпожа узнала, что из-за нее офицеру пришлось выехать из своей комнаты. Моя госпожа благовоспитанная дама и послала меня просить извинения от ее имени.

Юст.Ну и просите, вот он стоит.

Слуга.Кто он? Как его величать?

Тельхейм.Дружище, я уже слышал, какое у вас ко мне поручение. Ваша госпожа, пожалуй, излишне учтива, но я, разумеется, ценю эту учтивость как должно. Передайте мою благодарность своей госпоже. Как ее имя?

Слуга.Имя? Мы зовем ее сударыней.

Тельхейм.А фамилия?

Слуга.Никогда не слышал, а спрашивать не мое дело. Мне по большей части удается менять господ каждые шесть недель. Ихних фамилий и сам черт не упомнит!

Юст.Вот здорово-то, приятель!

Слуга.К этой я поступил в Дрездене {29} всего несколько дней назад. Сдается мне, она ищет здесь своего жениха.

Тельхейм.Хватит, дружище, я хотел знать имя вашей госпожи, но не ее секреты. Идите!

Слуга.Мне, приятель, такой хозяин бы по душе не пришелся.

Тельхейм, Юст.

Тельхейм.Сделай все возможное, Юст, чтобы нам поскорее выбраться из этого дома. Учтивость незнакомой дамы ранит меня больнее, чем грубость трактирщика. Вот возьми этот перстень, последнюю драгоценность, которая у меня осталась! Никогда я не думал, что найду ей такое применение! Снеси его в заклад! Тебе, пожалуй, дадут восемьдесят фридрихсдоров {30} , счет трактирщика, надо думать, не превысит тридцати. Расплатись с ним и забери мои вещи. А куда, собственно? Куда хочешь. Лучше самого дешевого постоялого двора все равно ничего не придумаешь. Ты найдешь меня в кофейне, по соседству. Я ухожу. Постарайся хорошо справиться с моим поручением.

Юст.Будьте спокойны, господин майор.

Тельхейм (возвращается). Главное, не забудь мои пистолеты, они висят над кроватью.

Юст.Ничего я не забуду.

Тельхейм (возвращается вторично). Да, вот еще что: возьми своего пса, слышишь, Юст!

Юст.

Юст.Пес уж сумеет позаботиться, чтобы от нас не отстать. Гм! Оказывается, у хозяина еще остался драгоценный перстень. И носил он его в кармане, а не на пальце. Да-с, добрый мой приятель-трактирщик, мы еще не такая голь, как ты думаешь. У тебя-то я и заложу этот перстенек! Ух, и разозлишься ты, что мы не все еще проели в твоем трактире.

Пауль Вернер, Юст.

Юст.Смотрите-ка, Вернер! Добрый день, Вернер! С возвращением в город.

Вернер.Будь она проклята, эта деревня! Не в силах я снова привыкать к ней. Радуйтесь, ребята, радуйтесь, я вам деньжонок привез! Где майор?

Юст.Да разве ты его не встретил? Он только что спустился вниз.

Вернер.Я с черного хода пришел. Ну как у него дела? Я бы уж на прошлой неделе к вам приехал, кабы…

Юст.Чего ж ты задержался?

Вернер.Юст, слыхал ты про князя Ираклия {31} ?

Юст.Ираклия? Отродясь не слыхивал.

Вернер.Неужто ты ничего не знаешь о великом герое Востока?

Юст.Я знаю волхвов с востока, что под Новый год шатаются по домам со звездой {32} .

Вернер.Ты, парень, видать, газеты читаешь не чаще, чем Библию. Не знать князя Ираклия? Смельчака, что завоевал Персию? И через день-другой взорвет Оттоманскую порту {33} ? Слава тебе господи, хоть где-то на земле еще идет война! Я все надеялся, что она снова вспыхнет в наших краях. Куда там, здесь сидят и зализывают раны. Нет, я был солдатом и буду им опять! Одним словом (озирается в страхе не подслушивают ли его), по секрету, Юст, я еду в Персию, чтобы под началом его королевского высочества князя Ираклия хоть разок-другой принять участие в турецких походах.

Юст.Ты?

Вернер.Я, провалиться мне на этом месте! Наши предки, не щадя своих сил, сражались с турками; если мы честные люди и добрые христиане, нам надо следовать их примеру. Я, конечно, понимаю, что поход против турок и вполовину не такое веселое дело, как против французов {34} . Зато он повыгоднее будет для этой и для будущей жизни. У турок сабли осыпаны бриллиантами.

Юст.Я бы и с места не двинулся для того, чтобы мне такой саблей перерубили голову. Ты что, спятил — покинуть должность и свой крестьянский двор? {35}

Вернер.А я его с собой прихвачу!.. Намотай это себе на ус. Двор-то я продал.

Юст.Продал?

Вернер.Ш-ш! Вот сотня дукатов {36} , вчера я получил их в задаток и принес майору.

Юст.А что ему с ними делать?

Вернер.Что делать? Проесть, проиграть, пропить, про… что угодно. Этот человек должен быть при деньгах; беда, что у него и кровные-то деньги хотят зажилить. Уж я-то на его месте знал бы, как поступить! Я бы подумал: а ну вас всех к дьяволу, и отправился бы вместе с Паулем Вернером в Персию. Черт побери! Князь Ираклий наверняка слыхал о майоре Тельхейме, если даже ничего не слыхал о его бывшем вахмистре Пауле Вернере. Наш натиск под Каценхаузером {37} …