Полное собрание сочинений. Том 54

152. 55 19—20 . ( «Ибо где будет..... сердце ваше». ) — Евангелие Матфея, VI, 21.

153. 57 4 . Учение середины. — См. прим. 150.

154. 57 7. ( Я есмь..... истина.) — Евангелие Иоанна, XIV, 6.

155.5 8 22. (Вы — боги , сыны божьи.) — Евангелие Иоанна, X, 34—36.

156. 62 17—18 . тяжелое известие от Маши. — Марья Львовна Оболенская, в письме от 11 ноября 1900 г., написанном из Пирогова, сообщила Толстому о происшедшем там в семье брата Льва Николаевича, гр. С. Н. Толстого, событии. Старшая дочь Сергея Николаевича, Вера Сергеевна Толстая (1865—1923), проведшая несколько месяцев у жившей в Сызрани своей сестры Варвары Сергеевны, приехала в Пирогово не одна, а с ребенком, родившимся от державшегося ею в тайне от отца кратковременного брака ее с Абдуррашидом Абульфатхом Сарафовым. После неудачного брака другой дочери (Варвары Сергеевны), этот брак был для старика-отца новым большим горем. — М. Л. Оболенская писала отцу:

«Милый папа, у нас тут на этих днях совершилось большое событие: приехала Вера со своим 6-ти недельным ребенком. Приехала как снег на голову, — дядя Сережа ничего не знал и выслали за ней только по ее телеграмме. Оказалось, что она поручила Маше (своей сестре) всё рассказать дяде Сереже и вслед за Машей написала ему письмо, в котором просит его принять ее с ребенком и всё откровенно ему рассказывает... [письмо пропало на почте]. — Дядя Сережа совсем не был подготовлен и страшно удивился, увидав ее с ребенком. Она тоже ехала, думая, что он всё знает и, наткнувшись на его удивление и ничего не понимая, ужасно смутилась... — Сначала дядя Сережа, думая, что это приемыш, начал сердиться, но Вера всё ему сразу рассказала, ужасно плакала, сказала, что приехала, думая, что он знает, приехала совсем, навсегда. Дядя Сережа, конечно, страшно был взволнован, много они в эту ночь пережили, все плакали, и Вера так умилена и тронута отношением стариков к ней, что не переставая ревет... Она чувствует, что принесла дяде Сереже много горя, а он, как она пишет в своей записке ко мне, так удивительно хорош к ней, что она от этой доброты еще больше чувствует себя виноватой...» (АТБ). Еще см. прим. 166.

Ребенок В. С. Толстой — Михаил Ильич Толстой (р. в октябре 1900 г., ум. в августе 1922 г.) отчество получил по крестному отцу. С младенческого возраста он пользовался любовью деда и всех, с кем соприкасался. Мать отдала много сил и внимания его воспитанию и сумела привить ему любовь к труду. Еще не кончив школы, он, живя в Пирогове, работал все крестьянские работы. Последние же годы работал в Туле на заводе.

О В. С. Толстой и об отношении Толстого к ней см. т. 50, комментарий к Дневнику от 24 января 1889 г.; т. 58, Дневник от 20 июля 1910, и т. 73, письмо к ней от 23? августа 1901 г.

157. 62 18. Написал письма Сереже , — В письме к брату, гр. С. Н. Толстому, от 13 ноября 1900 г. Лев Николаевич старался утешить его в его горе и писал, что, узнав о случившемся у них событии, он «испытал тяжелое чувство, доходящее до физической боли». Читая это письмо Льва Николаевича, С. Н. Толстой, его жена Мария Михайловна и дочь Вера Сергеевна, все плакали (письмо М. Л. Оболенской к Толстому от 22 ноября 1900 г., АТБ). Получив письмо, Сергей Николаевич написал М. Л. Оболенской: «Мы получили письмо от Льва Николаевича, письмо, конечно, такое, какие он один умеет писать. Дай Бог ему всего за это, особенно, чтобы он был здоров» (АТБ). Текст этого письма Толстого к брату неизвестен. См. т. 72, стр. 551, и т. 73, письмо к Т. Л. Сухотиной от 9? марта 1901.

158 . 62 18 . Маш [ е ], — Толстой ответил Марье Львовне на ее письмо от 11 ноября, но текст этого письма неизвестен. См. т. 72, стр. 551.

159. 62 18—19 . М [ арии ] А [ лександровне ] . — М. А. Шмидт (1844—1911), друг и единомышленник Толстого. О ней см. т. 49 и 50, комментарий к Дневнику 1884 и 1888 гг. М. А. Шмидт 3 ноября 1900 года серьезно захворала. 10 или 11 ноября Толстой послал жившему у нее в Овсяникове X. Н. Абрикосову телеграфный запрос о состоянии ее здоровья. В ответном письме к Толстому от 11 ноября X. Н. Абрикосов сообщал: «Она страшно ослабла. Казалось, что не выживет. Девятого Лев Львович привез Руднева, который предположил тиф... — Настроение у Марии Александровны всё время тихое и кроткое. Она напоминает того старца из Оптиной пустыни, о котором вы рассказывали. Говорит, что болезни хороши для людей, спокойно ожидает смерти, с уверенностью, что она пойдет к Отцу и ей будет хорошо. Как-то, когда ей было очень худо, она заговорила о ее похоронах: «Хоть и всё равно, что будут делать с моим трупом, а всё-таки хотелось бы мне, чтобы церковь не совершала бы над ним своей комедии», — говорила она и просила написать прошение тульскому архиерею о том, чтоб не препятствовали бы ее друзьям похоронить ее на огороде в усадьбе Татьяны Львовны, в Овсяникове, без вмешательства церкви. И сейчас, когда я сел писать Вам, она опять повторила это и просила написать Вам об этом, прося Вашего совета, как устроить это... — Я так и ждал смерти Марии Александровны, теперь же у меня есть надежда, что она выздоровеет. Мария Александровна была очень тронута Вашей телеграммой и даже заплакала. О дальнейшем ходе болезни сообщу Вам. Мария Александровна говорит, что она бы желала иметь на готове прошение к архиерею, даже и в том случае, если она выздоровеет теперь» (АТБ).

14 ноября 1900 г. Толстой написал письмо не самой М. А. Шмидт, а X. Н. Абрикосову, в ответ на его письмо. Он писал ему:

«Скажите милой, близкой моему сердцу М. А., что хотя и твердо верю, что Тот, кто посылает нас в эту жизнь и берет нас из нее, делает всё добро, всё-таки жалею расстаться с любимым человеком. Думаю, что и жалость эта от Него. Радуюсь спокойствию и кротости. Очень жалею, что не могу быть с нею. Не могу только потому, что огорчу этим людей. Нынче постараемся с Дунаевым сочинить прошение и пришлем». См. т. 72, стр. 503.

160. 62 32— 63 1 . Вчера узнал , что журна [ л ] будет разрешен. — Надежда на разрешение журнала скоро вновь разрушилась. Вскоре П. А. Буланже поехал, в связи с этим делом, в Петербург, с тем, чтобы добиться разрешения у начальника главного управления по делам печати, князя Н. В. Шаховского. Он должен был хлопотать через некоторых влиятельных лиц, к которым у него были письма. Но судьба журнала была явно предрешена: против него были московский генерал-губернатор вел. кн. Сергей Александрович и Департамент полиции. И 10 декабря 1900 года П. А. Буланже писал Толстому из Петербурга: «Снова и снова неудача. Елизавета Ивановна [Черткова] за границей и я больше не имею ходов для передачи письма. Видел князя Шаховского и окончательно выяснился наш крах. Говорил я с ним очень долго, говорил откровенно, сердечно