Полное собрание сочинений. Том 54

За это время думалъ хорошо. Кое что забылъ.

1) Очень живо представилъ себѣ внутреннюю жизнь каждаго отдѣльнаго человѣка. Какъ описать, чтó такое каждое отдѣльное «я»? А кажется, можно. Потомъ подумалъ, что въ этомъ собственно и состоитъ весь интересъ, все значеніе искусства — поэзіи.

2) Еще думалъ объ особенностяхъ вѣры каждаго и въ первый разъ понялъ, что каждый 648 648 Зачеркнуто: имѣетъ право вѣритъ по своему, и если точно вѣритъ, т. е. установилъ свое отношеніе къ Богу, т[о] вѣра его священна. Въ первый разъ почувствовалъ уваженіе къ чужой вѣрѣ, вѣротерпимость. Не умѣю сказать, какъ, но почувствовалъ особенно ясно и сильно.

3) Илья спросилъ: 649 649 Зачеркнуто: бываю[тъ] могутъ ли женщины быть умны? Я не могъ отвѣтить, а потомъ понялъ: женщины могутъ быть очень умны, въ общемъ не глупѣе, если не умнѣе мущинъ, но умъ ихъ не на мѣстѣ, какъ матица, кот[орая] положена не подъ крышу — а на крышу. У мущины, какой ни есть умъ, умъ этотъ служитъ руководствомъ дѣятельности, у женщины — умъ игрушка, украшеніе. Жизнь женщины 650 650 Зачеркнуто: идетъ руководится 651 651 Зачеркнуто: не умомъ, а чѣмъ хотите: тщеславіемъ, материнствомъ, корыстью, любовью, но не умомъ.

4) 652 652 Зачеркнуто: Часто бываетъ Люди, любящіе говорить, часто показываютъ, какъ со многими людьми безполезно говорить, п[отому], ч[то] они васъ также не понимаютъ, какъ если бы вы говорили на непонятномъ языкѣ. Вы дѣлаете замѣчаніе хотя бы о томъ, что у женщинъ умъ не на мѣстѣ; любящій говорить торопится объяснить вамъ вашу мысль, поправить выраженіе ея: «Да, вы 653 653 Зачеркнуто: говорите хоти[те] сказать, что у женщ[инъ] фантастическій умъ». Вы разумѣется молчите. И онъ доволенъ.

5) Нравственная дѣятельность всегда независима отъ пользы, т. е. 654 654 Зачеркнуто: независим[а] находится внѣ времени и пространства. Это есть то расширеніе предѣловъ, въ к[оторомъ] заключается истинная, не временная и [не] пространственная жизнь.

6) Наше сознаніе есть нѣчто неизмѣнное, 655 655 Зачеркнуто: всегда внѣвременное и внѣпространственное. Оно стоитъ, явленія же временныя и пространственныя проходятъ черезъ него, a человѣку кажется, что онъ съ своимъ сознаніемъ движется въ пространствѣ и времени.

Но скажутъ: гдѣ же было сознаніе, когда человѣкъ рожался? А я скажу, 656 656 Зачеркнуто: что, какъ въ сказкѣ, оживленный живою и мертвою водой, думаетъ, что онъ спалъ часъ, а онъ спалъ вѣка, такъ и тамъ же, гдѣ оно во время сна, гдѣ оно было до смерти. Сознаніе никогда не прерывалось, оно одно есть и благодаря ему есть все чтó есть. То же, что мнѣ кажется, что сознаніе возникаетъ изъ ребенка, никакъ не доказываетъ, чтобы зародышъ его былъ въ ребенкѣ, — также, какъ не доказываетъ то, что растеніе выходитъ изъ земли, чтобы 657 657 З ачеркнуто: оно было въ зародышъ его б[ылъ] въ землѣ. Вспышки сознанія, отдѣленныя однѣ отъ другихъ періодами времени, кажутся отдѣленными для наблюденія извнѣ. Для внутренняго же опыта сознаніе всегда одно и нераздѣльно, какіе бы длинные не казались извнѣ промежутки между однимъ и другимъ проявленіемъ его. Какъ сонъ не разрываетъ сознанія, хотя бы онъ, какъ въ сказкахъ, для внѣшняго наблюденія продолжался тысячи лѣтъ, также не прерываетъ сознанія и смерть и рожденіе, т. е. переходы изъ одной жизни въ другую.

Къ 21 Сент [ ября, къ ] № 15. Письмо къ Халилѣеву. 658 658 Эта строка и весь текст письма внесены в Дневник рукой М. Л. Оболенской.

Я получилъ ваше письмо, Константинъ Григорьевичъ, и очень радъ, что могу отвѣтить на вашъ вопросъ.

По моему убѣжденію, не разсудочному, но выведенному изъ опыта длинной жизни, — сущность жизни человѣка — духовная: человѣкъ есть духъ, частица божества, заключенная въ извѣстные предѣлы, сознаваемые нами матеріей; и жизнь духа не подлежитъ никакимъ стѣсненіямъ, тѣмъ менѣе страданіямъ, — она всегда равномѣрно растетъ, расширяя тѣ предѣлы, въ которыхъ заключена. Людямъ же свойственно поддаваться обману, иллюзіи о томъ, что сущность нашей жизни въ тѣхъ предѣлахъ, которые ее ограничиваютъ, т. е. въ матеріи.

И тогда, подъ вліяніемъ этой иллюзіи, мы смотримъ на матерьяльное страданіе и въ особенности на болѣзнь и смерть, какъ на несчастіе; тогда какъ всѣ матерьяльныя страданія (всегда неизбѣжныя, какъ и самая смерть), только разрушаютъ предѣлы, стѣсняющіе нашъ духъ, и, уничтожая иллюзію нашей матерьяльности, возвращаютъ насъ къ свойственному человѣку сознанію своей жизни въ духовномъ, а не матерьяльномъ существѣ. Чѣмъ больше страданіе матерьяльное, чѣмъ ближе самая кажущаяся большимъ страданіемъ смерть, тѣмъ легче и неизбѣжнѣе приводится человѣкъ къ освобожденію отъ иллюзіи матерьяльной жизни и къ признанію ея въ духѣ. Сознавая же жизнь свою въ духѣ, человѣкъ, правда, не получаетъ тѣхъ острыхъ наслажденій, которыя даетъ матерьяльная животная жизнь, но чувствуетъ свою полную свободу, неуязвимость, неистребимость, чувствуетъ свое единеніе съ Богомъ, съ основною сущностью всего, — причемъ смерть не существуетъ, или смерть становится только избавленіемъ и возрожденіемъ. И тотъ, кто испыталъ это состояніе, не промѣняетъ его ни на какія матерьяльныя наслажденія. Я говорю это потому, что съ необыкновенной силой и ясностью испыталъ это во время болѣзни. Выздоравливая я испытывалъ 2 противоположныя чувства: одно — радость оживающаго животнаго и [другое] — сожалѣніе духовнаго существа о потерѣ, заглушеніи той ясности духовнаго сознанія, которое было во время болѣзни. Но несмотря на всѣ, вступившіе при выздоровленіи въ силу, соблазны мірской жизни, знаю вѣрно, что моя болѣзнь была для меня величайшимъ благомъ. Она дала мнѣ то, чего не могли дать ни мои разсужденія, ни сужденія другихъ людей. И то, чтó она мнѣ дала, я уже не потеряю никогда и унесу съ собой. Но кромѣ болѣзни, вспоминая всю мою жизнь, я вижу ясно, что все и очень многое, чтó мучило меня, было для меня истиннымъ благомъ, сбивая меня съ пути исканія матерьяльнаго и натыкая на пріобрѣтеніе истиннаго, духовнаго блага. Не даромъ мудрость народная говоритъ о болѣзняхъ, пожарахъ и всемъ томъ, чтó не отъ воли людской — Богъ посѣтилъ. Нѣтъ хуже положенія для достиженія истиннаго блага, какъ то самое, что люди желаютъ себѣ и другимъ: здоровья, богатства, славы.

Дай Богъ вамъ почувствовать всю благодѣтельность страданій и приближенія къ смерти, неизбѣжной смерти. Правда, что для этого нужно вѣрить въ свою духовную сущность, частицу Бога, не подлежащую никакимъ измѣненіямъ или умаленіямъ, тѣмъ менѣе страданіямъ или уничтоженію, — но по письму вашему мнѣ думается, что вы должны вѣрить въ это, или если не вѣрите еще, то придете къ этой вѣрѣ. Помогай вамъ Богъ, прежде всего тотъ, который въ васъ.