Полное собрание сочинений. Том 66

Если вы спрашиваете моего совета, то прямо говорю вам, что ваша деятельность учительницы, как бы она ни была плодотворна, ничто в сравнении с той, никому, кроме бога, неизвестной и, казалось, бесплодной деятельностью вашей работы над собой, чтобы переносить всю ужасную тяжесть ухода за вашей несчастной матерью. Помогай вам бог с терпением и постоянством и любовью делать это никому не известное и кажущееся нам ненужным дело; и чем больше вы будете отдаваться ему не как тяжелой необходимости, а как исполнению самого важного и нужного для роста вашей души дела, тем оно будет легче.

Вот всё, что имел сказать вам. Желаю вам успеха в вашей душевной работе.

Л. Толстой.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Дата копии.

София Николаевна Зименко — молодая девушка, дочь тамбовского мирового судьи, работавшая учительницей в воскресной школе; писала Толстому 5 ноября из Тамбова, что ее отец и мать после холеры 1870-х гг. пристрастились к вину и превратились в горьких пьяниц. Отец умер в больнице от прогрессивного паралича; мать — продолжая пить «изо дня в день, в пьяном состоянии груба и нередко вступает в драку». Врачи предлагали определить ее в Елизаветинский приют для неизлечимых больных. «А между тем я знаю, — писала она, — что посадить ее туда это всё равно, что живую зарыть в могилу. Она будет страшно страдать, а я — втрое». Спрашивала совета Толстого, как поступить.

1А. Ф. Амиель.

1893 г. Ноября 25. Москва.

Получил и ту и другую книгу. Пожалуйста, передайте мою сердечную благодарность Бычкову 1за Хельчицкого. 2Мне очень приятно было узнать, что моя книга 3понравилась вам. То, что вы несогласны с ее доводами, не удивляет и не смущает меня. Если вы по прочтении книги хоть с чем-нибудь согласитесь, с чем прежде не были согласны, то и это хорошо. Если бы все люди соглашались бы с тем, что пишешь, то не стоило бы писать. Книга переведена в Париже под заглавием: «Le salut est en vous» и переведена, должно быть, и печатается в Берлине и Лондоне. Я попробую послать заметку о Хельчицком, о том, что он напечатан, туда и сюда.

Книги, присланные вами, 4заключают в себе то самое, что мне было нужно. Я только заглянул в них, но не успел еще ими воспользоваться: есть другие работы на очереди; и потому сообщите, пожалуйста, могу ли я продержать еще несколько времени. Не могу всякий раз не благодарить вас, п[отому] ч[то] истинно тронут вашей добротой ко мне.

Л. Толстой.

На конверте: Петербург. Публичная библиотека. Владимиру Васильевичу Стасову.

Впервые опубликовано в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», Л. 1929, стр. 119. Дата определяется почтовым штемпелем отправления.

Ответ на письмо В. В. Стасова из Петербурга от 16 ноября 1893 г. См. в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 116—118.

1Афанасий Федорович Бычков (1818—1899), исследователь древнерусского языка и письменности, академик, в 1882—1896 гг. директор Публичной библиотеки в Петербурге.

2Петр Хельчицкий (ок. 1390 — ок. 1460), чешский религиозный писатель; автор книги «Сеть веры». См. т. 64, стр. 250.

3«Царство божие внутри вас».

4Книги, присланные из петербургской Публичной библиотеки, для работы Толстого над переводом Лао-Тзе.

1893 г. Ноябрь.

Маша всё написала с женской равномерностью. Всё так. Очень рад был всех вас повидать и тебя, хотя слишком мало. 1Целую тебя и других.

Л. Т.

Приписка к письму М. Л. и Т. Л. Толстых. Впервые опубликована в книге: С. Л. Толстой, «Очерки былого», М. 1949, стр. 191. Дата публикации.

М. Л. Толстая писала С. Л. Толстому по поводу его рассказа «Дело Пыркина», написанного в 1893 г., и сообщала, что рассказ этот прочитал. Лев Николаевич и одобрил его, сделав незначительные замечания. Рассказ был опубликован в «Книжках Недели» 1894, май (под псевдонимом: С. Бродинский).

1Толстой имеет в виду свое посещение Гриневки, имения И. Л. Толстого, где в то время был и С. Л. Толстой.

1893 г. Ноября 27? и декабря 3. Москва.

Дорогой Гаврило Андреевич,

Третьего дня получил ваше письмо и как всегда очень обрадовался ему двойной радостью: эгоистической: тому, что буду читать ваши умные и сердечные слова, и неэгоистической — тому, что вы живы и здоровы. Как ни странно звучит слово «здоровы» в соединении с тем описанием вашего физического состояния (за которое очень благодарю и прошу всегда так же подробно извещать меня о нем), я все-таки настаиваю на слове «здоровы», п[отому] ч[то] так думать, чувствовать, тонко понимать и даже наблюдать свое состояние может только истинно здоровый человек, гораздо здоровее тех атлетов, кот[орые] могут делать чудеса физической силы, но для кот[орых] закрыт весь тот мир мысли и духовной жизни, кот[орый], как я вижу, не только так же, но более чем прежде открыт для вас. —

Начал это письмо дня три тому назад и не кончил, п[отому] ч[то] помешали. С тех пор видел вашего сына. 1Он мне очень понравился: добрая, честная и чистая улыбка. Вчера они были у нас с Пав[лом] Алекс[андровичем]. 2У меня все дети разошлись и боюсь, что ему было очень скучно. Он говорит мало, но всё хорошо и просто. Он мне несколькими словами так хорошо объяснил Антон[ину] Алексеевну, 3что я в первый раз ее понял. Я не знал, что она такой убежденный сторонник вегетарьянства, и очень рад этому. Как ни неважно это, я не могу не видеть в этом признака очень симпатичного мне склада характера.

4Вы мне пишете про себя, и я должен заплатить вам тем же, п[отому] ч[то] знаю, что вам так же интересны подробности о моей жизни, как мне о вашей. Поглощает теперь всю мою жизнь писание. Утро от 9 до 12, до 1 иногда, пишу, потом завтракаю, отдыхаю, потом хожу или колю дрова, хотя сил уже становится меньше, потом обедаю, после обеда перевожу с Машей Амиеля (такой милый, умерший уже фр[анцузский] писатель, — женевец); он будет напечатан в Сев[ерном] Вестн[ике]; или Лаодзе с Поповым, потом письма или посетители. Но всё это по энергии жизни, направленной на это, относится к утренней работе как 1:10. Вся жизнь сосредоточивается в утреннем писании. Теперь пишу о Тулоне, гипнотизации патриотизма, кажется кончил. На очереди теперь предисловие к Мопасану — написано начерно, предисловие к Амиелю, послесловие к Ц[арству] Б[ожию] тоже написано почти, статью об искусстве. И тогда только буду в состоянии взяться за художеств[енное], начатое и не начатое, к кот[орому] особенно тянет. Вы мне признавались в своих слабостях, и я признаюсь вам: часто думал и думаю: вот если бы посадили меня в тюрьму и дали бы бумагу и перо, как бы я радостно стал писать художественное. Разумеется, это так же, как ваши мечты о путешествиях, так же несбыточно и напрасно. Вы больше всех других людей влечете меня к художеств[енной] работе, не тем, что вы советуете мне ее, а тем, что на себе показываете, так она может хорошо, благотворно действовать.