Полное собрание сочинений. Том 66

Узнайте, пожалуйста, нет ли около вас продажного хлеба — ржи, пшеницы, кукурузы в больших количествах и почем.

Всякий раз, получая ваши письма, вызывающие живое представление о вашей жизни, чувствую к вам зависть.

Спасибо вам, милая Ольга Алексеевна, что так успокоительно пишете о себе. Это так радостно. О книгах 4я очень заботился, но, виноват, не знаю, что сделала Маша. Пусть она сейчас напишет. Целую вас обеих и сердечно люблю.

Л. Толстой.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Автограф сгорел. Впервые опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой «Друг Толстого Мария Александровна Шмидт», М. 1929, стр. 43. Датируется на основании упоминания о статье «О средствах помощи населению», начатой 7 ноября (см. прим. 3).

Ответ на письмо Шмидт и Баршевой из Немецкой колонии близ Сочи от 25 октября с описанием их жизни.

1«Царство божие внутри вас».

2Статьи: «О голоде» и «Страшный вопрос»;

3Третью статью о голоде, названную им: «О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая», Толстой начал писать 7 ноября и закончил 26 ноября. Статья впервые опубликована в сборнике «Помощь голодающим». Научно-литературный сборник, изд. «Русских ведомостей», М. 1892, стр. 569—586. См. т. 29.

4См. прим. к письму № 32.

1891 г. Ноября 9? Бегичевка.

Писал вам, милые друзья Ник[олаи] Николаевичи, два слова, чтобы сказать где мы; 1но не помню, написал ли вам о том, чтобы вы узнали, почем в ваших странах горох и почем можно купить сотни пудов.

Мы живем здесь и устраиваем столовые, в кот[орых] кормятся голодные. Не упрекайте меня вдруг. Тут много не того, что должно быть, тут деньги от С[офьи] А[ндреевны] и жертвованные, 2тут отношения кормящи[х] к кормимым, тут греха конца нет, но не могу жить дома, писать. Чувствую потребность участвовать, что-то делать. И знаю, что делаю не то, но не могу делать то, а не могу ничего не делать. Славы людской боюсь и каждый час спрашиваю себя, не грешу ли этим, и стараюсь строго судить себя и делать перед богом и для бога. Написал одну статью в Вопросах Филос[офии], не знаю пропустят ли. Другую в Рус[ских] Вед[омостях]. Эту, вероятно, прочтете. Теперь еще пишу. А не хочется писать об этом, хочется кончать большую статью, кот[орая] уже близка к концу. —

Мне кажется, что с этим голодом что-то важное совершается, кончается или начинается. —

Целую вас, Ник[олаев] Николаевичей, и Рубанов.

Л. Толстой.

Впервые полностью опубликовано в ТГ, стр. 146—147. Датируется на основании пометы на автографе неизвестной рукой.

1См. письмо № 67.

2С. А. Толстая, 9 сентября писавшая Толстому из Москвы в Ясную Поляну, что на нее тяжело действуют рассказы о голодающих, дала Толстому 500 рублей на начало помощи. Кроме того, она написала воззвание о пожертвованиях, указав свой адрес в Москве, как место сбора пожертвований, а также T. Л. Толстой в Бегичевке, Л. Л. Толстого в Самарской губ. и C. Л. Толстого в Никольском-Вяземском, Чернского уезда (опубликовано в газете «Русские ведомости» 1891, № 303 от 3 ноября и перепечатано другими газетами). С. А. Толстая получила пожертвований с 3 по 12 ноября 9000 руб. и немедленно выслала из этой суммы Толстому в Бегичевку 1273 р. За всё время голода Толстыми было, получено из разных мест более 200 тысяч рублей.

1891 г. Ноября 10. Бегичевка.

Дорогой друг Василий Иванович. Сейчас получил ваше письмо с статьею и отвечаю. Я просмотрел перевод, и он мне нравится. Переведено хорошо. О том, переводить ли дальше и как, я не могу ответить, а посылаю перевод к Черткову и прошу его ответить вам. 1Ваши доводы справедливы, но это не мешает тому, что [для] некот[орых] статья Salt’а может иметь значение. Мы, т. е. я и две дочери и Вера Кузм[инская], живем теперь в Данк[овском] уезде, куда мы поехали, чтобы устраивать столовые, кормить народ, и как ни дико то, что мы, к[отор]ых всегда кормил и кормит народ, мы его кормим, я делаю это и не могу не делать. И рад за девочек и думаю, что это им хорошо. Живем мы у Раевского, помещика здешнего и моего давнишнего приятеля, хорошего человека, уважающего и любящего народ и человека практического. С[офья] А[ндреевна] прислала нам своих денег и собирает, а мы хлопочем, и дело идет удивительно хорошо: по самым бедным избам у вдов устраиваем столовые — им отпускают провизию, они готовят, а самые бедные, старые, малые, обиженные в семьях ходят. А кто не может, тем носят. — Положение дурно, но до сих пор не очень, но страшно то, что оно ухудшается в какой-то огромной прогрессии. Здесь в 6 верстах Богоявленский. 2Я вчера его видел, и мы говорили про вас. Он такой же милый. Спасибо, что написали. Целую вас. Мой сердечный привет Вере Владимировне. 3Ну, пока прощайте.

Любящий вас Л. Толстой.

На конверте: Курско-Харьковско-Азовск[ая] ж. д. Контроль. Василию Ивановичу Алексееву. Харьков.

Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 12, стр. 318. Написано в один день с датированным Толстым письмом к В. Г. Черткову от 10 ноября (см. прим. 1).

Василий Иванович Алексеев (1848—1919) — домашний учитель старших детей Толстого в 1877—1881 гг. См. т. 63, стр. 81—82. В 1891 г. В. И. Алексеев служил на Курско-Харьково-Азовской ж. д. и жил близ Харькова.

Ответ на письмо Алексеева от 1 ноября 1891 г., в котором он извещал о посылке Толстому перевода книги Солта: H. S. Salt, «A plea for Vegetarianism and other Essays» («В защиту вегетарианства и другие опыты»), сделанного по предложению Толстого женой Алексеева (см. прим. 3).

1В тот же день Толстой писал В. Г. Черткову, что получил «сегодня» почту и посылает ему перевод статьи Salt’a о вегетарианстве, сделанный женой Алексеева (см. т. 87, стр. 111).

2Николай Ефимович Богоявленский (р. 1862), в 1887—1894 гг. земский врач в Данковском уезде Рязанской губ.; жил в селе Лошаках, недалеко от Бегичевки.

3Вера Владимировна Алексеева, рожд. Загоскина, жена В. И. Алексеева.

1891 г. Ноября начало. Бегичевка.

Сергей Павлович!

Письмо ваше уже с месяц лежит у меня, и я всё еще не успел ответить на него, хотя оно одно из тех, которые мне больно бы было оставить без ответа. Произошло это отчасти п[отому], ч[то] я это время был занят и нездоров; отчасти оттого, что я ничего определенного не могу сказать вам.

Я говорю, что ваше письмо одно из тех редких, к[оторые] мне больно оставлять без ответа, п[отому] ч[то] оно дышит искренностью и серьезностью; говорю же, что ничего определенного не могу ответить вам, п[отому] ч[то] на частный вопрос жизни: хорошо ли вам устроиться учителем? — не могу ответить. Все вопросы такого рода решаются внутри сознания каждого отдельного человека: у каждого есть свое прошедшее, своя инерция прошедшей жизни и своя сила стремления к познанной истине. Жизнь, поступки жизни пойдут по равнодействующей этих двух сил. Определит же направление равнодействующ[ей] отношение этих двух сил. А отношение их никто, кроме самого, не знает. И потому совета практического дать не могу. Могу советовать, что и делаю: помнить, что высшее и единственное благо жизни есть приближение к совершенству отца небесного (будьте совершенны, как отец ваш) и что для приближения к этому совершенству нужно стремиться всё к бòльшему и бòльшему 1уяснению идеала и к большему и большему осуществлению его. А к чему это приведет, сказать и предвидеть нельзя. Но мне кажется, что вам, может быть бессознательно, не столько нужен совет, сколько сочувствие, и пишу я вам преимущественно с той целью, чтобы сказать вам, что я полюбил вас по вашему письму и очень желал бы быть полезен вам.