Полное собрание сочинений. Том 65

На конверте: Евгению Ивановичу Попову.

Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 122. Датируется на основании упоминания о пребывании в Ясной Поляне А. Н. Дунаева.

Настоящее письмо написано вслед за копией письма В. Г. Черткова к Толстому из Ржевска, Воронежской губ. от апреля 1891 г. (см. т. 87, стр. 84), сделанной А. Н. Дунаевым и М. Л. Толстой.

1Абзац редактора.

2«Царство божие внутри вас».

1891 г. Мая 9. Я. П.

Очень рад был получить ваше письмо, Митрофан Васильевич.

С мнением вашим о том, что многим людям нужно было уединение и пост для укрепления и испытания себя, я совершенно согласен; но думаю — вероятно, и вы тоже — что это не может быть правилом: одним нужны уединение и пост прежде, чем другие испытания, другим нет. При одинаково искреннем стремлении к добру и истине пути, по к[отор]ым идут к ним люди, могут быть совершенно различны.

1Мне кажется, что одна из главных причин несогласия людей это то, что каждый, идя по своему известному пути к цели и видя другого, идущего по другому пути к той же цели (а путей столько же, сколько радиусов), мы склонны настаивать на том, что истинный путь только тот, по к[оторому] мы идем.

1Вообще же статья о постниках мне была интересна, п[отому] ч[то] в последнее время пришлось много читать и думать об обжорстве 2(прекрасная английская книга о том, что с древнейших времен, с Пифагора до наших дней писалось о вегетарьянстве, вообще о воздержании, переводится у нас 3), и я думаю, что один из главных грехов, самый распространенный и едва ли не коренной, на к[отором] вырастает куча других, есть обжорство — гортано и чревобесие — желание долго и как можно больше и приятно есть. В статье о постниках много суеверного, преувеличенного, и самый мотив постничества, состоящий в казнении своего тела и в надежде через постничество усилить свою духовную силу, мне кажется неверным. Но сущность дела то, что человек ест теперь большей частью во много раз больше, чем это нужно для наилучшего проявления его сил (под силами я разумею наивыгоднейшее отношение для человеческой деятельности духовных и физических сил) и что поэтому всем полезно постничество, сознательное уничтожение чревобесия, т. е. приучение себя к наименьшему количеству пищи, при к[отор]ом достигается наивыгоднейшее состояние. Наивыгоднейшее же состояние достигается, я думаю, при потреблении гораздо меньшего количества пищи, чем вообще это считается нужным. Вы говорите, что победить пищевую похоть вам было бы легче всего, для меня же напротив. И я думаю, что пищевая похоть связана тесно с половою и служит основою ей. Вы, может быть, скажете: что считать наивыгоднейшим отношением духовных и телесных сил? и что это понятие относительное. Я не возьмусь теперь определить абсолютно, какое это должно быть отношение; но для себя знаю его и думаю, что каждый знает. Я знаю в себе то состояние, к[оторое] ближе всего подходит к тому, в к[отором] я всегда желал бы быть: большая ясность мысли, способность переноситься в состояние другого, понимать его и легкость физическая, подвижность, отсутствие сознания своего тела. И вот известная мера пищи удаляет или приближает меня к этому состоянию. Если я перепощу, мой желудок чувствуется мне, нет ясности мысли и сочувствия, хотя и есть подвижность. Если я переел, то теряется всё: и ясность мысли, и сочувствие, и даже подвижность. И потому я всегда найду ту степень, к[оторая] нужна, и она всегда ниже обычно принимаемой большинством пищи. Если вам покажется, что я напрасно толкую о таком предмете, то простите; я считаю этот предмет из практических приложений к жизни несомненно самым важным. —

Ваше миросозерцание я более или менее понимаю, но говорю более или менее, п[отому] ч[то] вполне выразить свой взгляд на жизнь невозможно. Мы понимаем миросозерцание друг друга не вследствие того, что мы его выразили в общей связи, а больше вследствие разных случайных выражений согласия, сочувствия по разным вопросам. И так я знаю вас и ваши взгляды по рассказам о вас Исаака, Ге, 4вашего брата и знаю, что мы одному верим и одно любим.

5Нет ли у вас известий от брата? Я получил от него недавно письмо из-под Одессы и отвечал, 6но еще не имею ответа.

Любящий вас Лев Толстой.

Передайте мой привет Д[митрию] А[лександровичу]. Не возьмется ли он переводить часть книги, о к[оторой] я пишу?

Впервые в отрывках (с многочисленными искажениями) опубликовано в «Спелых колосьях», 2, стр. 70—72; полнее напечатано в «Известиях Общества Толстовского музея» 1911, I, июль, стр. 3—4. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 10 мая (см. т. 52, стр. 31).

Митрофан Васильевич Алехин (1857—1935) — брат Аркадия Васильевича, художник, организатор общины Байрачная в 18 верстах от Харькова. См. т. 64, стр. 339. С ноября 1890 г. до мая 1891 г. М. В. Алехин жил на хуторе Д. А. Хилкова в Сумском уезде Харьковской губ.

Ответ на письмо Алехина без даты, в котором Алехин сообщал, что посылает Толстому статью из церковного журнала «о постниках» (сектантах), присланную ему И. Б. Файнерманом, и писал о своем мировоззрении.

1Абзац редактора.

2Толстой читал в январе присланные ему членом Берлинского вегетарианского общества Кейделем немецкие брошюры о вегетарианстве.

3Книга Хауарда Уильямса (Howard Williams) «The Ethics of Diet» («Этика пищи»). Была издана «Посредником» в русском переводе под заглавием: «Этика пищи или нравственные основы безубойного питания для человека. Со вступительной статьей «Первая ступень» Льва Николаевича Толстого», М. 1893.

4Н. Н. Ге, сын художника.

5Абзац редактора.

6Эти письма А. В. Алехина и Толстого неизвестны.

1891 г. Мая 9. Я. П.

Дорогой В[ладимир] В[асильевич], на последнее письмо ваше я хотел отвечать и откладывал, п[отому] ч[то] казалось, ч[то] занят, но приписка Л[ьва] П[авловича] 1побудила отвечать.

2Колебался я отвечать, п[отому] ч[то] мне не ясен ваш вопрос. Вы как-то связываете сознание того, что вы пользуетесь насилием, с состраданием к мучающимся и мученным людям. Я связи этой не вижу. Это первое, а второе не согласен с тем, ч[то] вы живете насилием. Я сужу по себе; я живу в условиях гораздо худших, чем вы, и все-таки не считаю, что я живу насилием. Да и вообще не понимаю хорошенько, что разуметь под этими словами. Я не живу насилием в том смысле, ч[то] знаю, ч[то] всякий раз, как мне представится вопрос, употребить ли насилие, или нет, я не пожелаю насилия и не употреблю его сознательно. (Пример, к[оторый] я всегда для себя употребляю: если скажут, что подходит Пугачев, убивающий и насилующий всех, я не только не приготовлю ружье и порох, а утоплю его, чтобы избавиться от искушения.) — Но сказать, что я никогда не употреблю насилия или незаметно для себя не воспользуюсь им — не могу, п[отому] ч[то] сказать это значит сказать, что я свят. И колебаться и сомневаться о том, действительно ли я не участвую в насилии, я не могу, п[отому] ч[то] знаю очень хорошо, ч[то] было, когда я участвовал в нем, знаю, что всё мое миросозерцание и вся жизнь моя другие и что я не обманываю себя, когда думаю, что ненавижу насилие и всеми силами души стремлюсь жить без него, т. е. жить по закону бога — любовью.