Полное собрание сочинений. Том 65

Люди в темноте должны оставить всякие попытки единения и стремиться к одному свету истины, к богу. И не думая об единении, а стремясь только к середине, к свету, они, по мере приближения к нему, найдут истинное, ненарушимое, вечное единение, прежде с богом, а потом между собой.

Церковь, видимая церковь, которой вы так желаете, есть излишнее подтверждение доказанного: в церкви те, кто со Христом; так насколько мы будем с ним, настолько мы и будем в церкви. Для чего же нам еще видимая церковь? Для чего человеку начертание окружности, когда ему дан ее радиус?

Ведь подумайте, если есть теперь тысяча истинных христиан среди ста миллионов русских (и то ведь много), то придется один христианин на сто тысяч. И не забудьте, что истинные христиане таковы, что они не идут на площади, провозглашая себя христианами, а сидят незаметными во внешних проявлениях и потому неизвестными своим современникам, по своим углам. Какая же вероятность есть при этом, чтобы у нас в России сошлись или хотя бы знали друг друга не говорю тысячи, но хоть сотни таких людей, которые могли бы представлять из себя видимую церковь?

Если есть церковь, в том смысле, в котором вы ищете ее, т. е. из людей истинно верующих и праведных, то и эта церковь состоит из людей, живущих прошедшие века и теперь живущих, разбросанных по лицу земли.

Но кроме того скажу прямо, что понятие церкви, собрания избранных, лучших есть понятие не христианское, гордое, ложное. Кто лучший, кто худший? Петр был лучшим до петуха, а разбойник худшим до креста. Разве мы не знаем в самих себе то ангела, то дьявола, которые перемешиваются в нашей жизни так, что нет человека, который бы совсем изгнал из себя ангела, ни того, у которого из-за ангела не выступал бы иногда дьявол? Как же нам, таким пестрым существам, составлять собрание избранных, праведных?

Есть свет истины и есть люди, со всех сторон приближающиеся к нему, — с стольких разных сторон, сколько есть радиусов в круге, стало быть до бесконечности разнообразными путями. Будем всеми силами стремиться к свету истины, объединяющему всех, а насколько мы близки к нему и объединены — судить не нам.

Так вот, дорогой друг и брат, всё, что я думаю и чувствую об этих предметах, которые для меня важнее жизни.

Об единении хочется сказать еще следующее: мешает единению еще и то, что люди, сойдясь у света и придя к нему разными путями, вместо того, чтобы радоваться своему соединению, начинают спорить о том, каким путем удобнее и следует другим итти. Что мне за дело до того, как пришел туда, куда он пришел, тот чудный старец, о котором вы пишете мне. 1Если бог дал радость встретиться с таким человеком, то можно только желать учиться у него, укрепляться от него. А мы часто начинаем спорить.

Все сомнения наши возникают, как не может быть иначе, от недостатка веры: каково бессмертие? Личное или нет? Как и участвует ли бог в нашем спасении? Нахожусь ли я в истине, или нет, т. е. в церкви? — Всё это попытки чем-нибудь заместить отсутствие веры.

Церковные христиане крестятся и миропомазывают, чтобы приобщиться к Христу и спастись. Казалось бы, всё сделано; но нет, они еще исповедуются, причащаются, молятся о своем спасении и заставляют молиться других, — не только богу (всем трем лицам), но богородице, святым, мощам, иконам; кроме того, верят в искупление, которое, в сущности, одно уже обеспечивает спасение; сейчас перед смертью исповедуются, причащаются, соборуются; в руки мертвому дают молитву, над мертвым и за мертвого молятся, — всё, чтобы обеспечить свое спасение. Ясно, что они не верят ни в одно из этих средств, потому и употребляют их все. Не верят, главное, в бога.

То же отчасти делаем и мы, когда ищем разрешения вопросов: участия бога в спасении, о личном бессмертии, о церкви.

Христос, умирая, сказал: «Отец, в руки твои отдаю дух мой». Для того, кто может сказать эти слова, разумея их во всем их значении, ничего больше не нужно: вера, истинная вера разрешает всё.

А чтобы иметь эту веру, надо воспитывать ее в себе. А чтобы воспитывать, надо творить дела веры.

Сущность дел веры не в подвигах, а — в делах, может иногда незаметных, ничтожных, но творимых несомненно и исключительно для бога.

Умирать придется одному, сказал Паскаль. 2И жить надо одному, перед одним богом, а не перед людьми. В той мере, в которой достигаешь этого, — и достигаешь веры; а вследствие веры — устранение всех сомнений; и то, главное (о чем вы пишете и я думаю), — единение с богом, а через бога — со всеми.

Прощайте. Душевно благодарю, что пишете. Продолжайте извещать о себе.

Искренно любящий вас.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Три отрывка впервые опубликованы в журнале «Единение» 1916, 1, стр. 6. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 22 мая (см. т. 52, стр. 32).

Ответ на два письма Алехина: одно несохранившееся, другое от 2 (или 21 — дата почти стерлась) апреля, с вопросами религиозного характера и об «общинной» жизни.

1Во втором письме Алехин писал о старике-сектанте (штундистемистике), о его жизни и взглядах.

2См. «Pensées de Pascal, précédées de sa vie par m-me Perier, sa soeur», Paris 1850, Article VII, «Misère de l’homme», pp. 72—82 («Мысли Паскаля, со вступительной биографической статьей его сестры г-жи Перье», Париж 1850. Статья VII, «Слабость человека»).

1891 г. Мая 21. Я. П.

Вчера ходили на Козловку с Таней и Верой. 1Я получил письмо от Бидина (знаешь, лифляндец). 2Он бедствует в Риге, и я написал Зиновьеву М. 3Там только что проехал поезд императ[о]р[ский]. 4Вечером Лева, ездивший с мальчиками в Ясенки, привез письма: от Элпидина 5и, главное, от Мар[ьи] Ал[ександровны], к[оторое] и посылаю тебе. Ответь ей. Я нынче еще не успел ответить. У нас мирно. Кефир твой отворожился, п[отому] ч[то] у Маши Куз[минской] болели зубы вчера, и они нынче с Мар[ьей] Кир[илловной] 6делали новый. Больная б[ыла] из Деменк[и], 7очень тяжелая. Приезжал верхом ее муж, мама дала ей лекарство, предполагая, ч[то] это перетонит. Ваше письмо приехало, 8я еще не спал. Мама ездила в коляске провожать Фетов, 9а я дожидался ее. Нынче утром Фомич сообщил известие, ч[то] крестьянин, возивший нам уголья, тот, которого избу ломают другой раз, повесился. 10Не знаю, правда ли, не узнал еще. Было бы ужасно. Я писал утром довольно много. Вера и Таня предлагают свои услуги, 11но еще не нужно. — Левино вчера было рождение. Все забыли, и, я думаю, ему было грустно.

12Фет говорит, что он завидует молодым за то, что они сильны и молоды, а я говорю, что если человек поставил себе целью быть тем, чему учит Хр[истос], т. е. отречься от себя и жить для бога, то старость приближает к этому положению, и потому выгоднее быть христианином, чем язычником. — Притом еще и то, что взгляд этот на жизнь христианина не придуман затем, чтобы облегчить старость и смерть, а выведен из других совсем соображений; а это его сверхкомплектная выгода. — И нынче думал: старость это точно как давка у двери, выходящей на чистый воздух. Что больше сдавлен, что меньше сил, то ближе к двери.