Полное собрание сочинений. Том 48

В мире в 30 лет живут 3—4 человека художников, а стоит явиться произведению искусства, то и в 1000 журналах 1000 человек с приемами учителя к ученику обсудят все достоинства и недостатки произведения. Если в критике видеть оценку — будет бессмыслица, если видеть посильное толкование, будет великий смысл. Суждение о достоинствах есть только аксесуар, возбуждение к удовольствию писать критики.

17 Марта . Labruyère говорит о précieux своего времени: Une chose dite entre eux peu clairement en entrainait une autre, encore plus obscure, sur laquelle on enchérissait par de vraies énigmes: ils étaient parvenus enfiná ne plus être entendus et à ne s’entendre pas eux mêmes. 161 161 [Лабрюйер говорит о жеманниках своего времени: какая-нибудь мысль, высказанная в их кругу недостаточно ясно, влекла за собой другую, еще более туманную, за которой следовали уже настоящие загадки: они доходили, наконец, до того, что становились непонятными и сами переставали понимать друг друга.] Не то ли с словами научными, для к[оторых] теперь пишут лексиконы.

Для того, что[бы] лишить эту игру всего смысла, надо настоять на значении употребляемых слов. —

Как часто писали, говорили, пишут и говорят: бесчеловечный богач съедает в трюфелях или носит в серьгах средства спасения от голодной смерти целого семейства. Как несправедливо! Трюфелями и жемчугом нельзя накормить семейство. Добывание тр[юфелей] и жемч[уга] уже накормило семейства. А если вы хотите сказать, что богач 162 162 Зачеркнуто: мог должен бы на деньги, которые он употребляет на роскошь, купить пищи и послать семейству, или самые деньги, то это бессмыслица. Он сбирал деньги для тр[юфелей] и жемч[уга], и если бы он не мог пользоваться тр[юфелями] и ж[емчугом], он и не собрал бы денег. Да притом, если бы трюф[ели] и жемч[уг] остались бы некупленными, было бы, кроме того голодного семейства, о к[отором] вы заботитесь, еще сотни новых голодных семей. —

Скажите скорее то, что я говорил в юности (это будет похожее на правду). Зачем тысячи рабочих для роскоши в городе, когда в деревнях не успевают снять хлеб?

И то фальшиво.

В деревне должна быть натуга и отсутствие роскоши. И потом избыток сил идет в город. —

19 Марта. Что бы ни производил поэт или мыслитель, он должен знать, что в то время, как он пишет, уже с разных сторон сидят сотни людей, пытавшихся неудачно на том поприще, к[оторое] избрал поэт или мыслитель, с обмокнутыми в свою желчь перьями, наготове растерзать всё то, что произведет мыслитель. —

Вера в прогресс есть неверие или непонимание великого Бога и верование в маленького. — Они формулируют прогресс так, чтобы движение всего, т. е. сущность жизни, направлялась к целям, им желательным — или понятным. Нет законов, кроме тех, которые ведут к нам приятному и понятному. Нет Бога, кроме нашего желания . — Идолопоклонство одно и то же. Всегда было и будет. —

Весьма трудно созерцать жизнь прошедших поколений без снисходительной улыбки взрослого к играм детей. А это-то сознаваемое превосходство есть главный источник заблуждений и непонимания прошедшей жизни. —

Можно, напротив, за правило поставить: то, в чем мы представляемся себе ушедшими вперед прошлых поколений, не есть существенное жизни; то, напротив, в чем мы всегда одинаковы, есть сущность жизни. —

23 Марта . Не только в так называемом низшем своем проявлении мысли наши служат нашим побуждениям; но и в высшей философской области они суть только отражения наших побуждений. Пример низшего служения. Я имею страсть к земле. Я приобретаю земли, и целый ряд рассуждений слагается во мне и доказывает , как это необходимо для моих детей.

Пример высшего служения. У меня болит печень , мне тяжело жить , и жизнь представляется мне ходом к смерти — представляется мне моментом в сравнении с вечностью , ничтожеством. Но желчь разрешилась , я любим и люблю , и смерть, представляется мне крайней (бесконечно малой) точкой , служащей гранью жизни . Мне не надо — глупо бы было — думать о ней , о смерти. Есть только жизнь, к[оторую] — надо прожить наилучше; и на нее напрячь все силы . В первом примере, при низшем служении мысли чувству, я могу проверить сам себя, перейдя на высшую ступень, но во 2-м примере я не могу подняться выше и не могу проверить себя, ибо мысль дошла до высших границ. —

Но и дойдя до высших границ, она только служит чувству , сердцу , чему-то жизни.

В приведенном примере оба взгляда на жизнь и смерть, диаметрально противоположные, несомненно верны. —

Чувство переносит ум то на одну, то на другую точку зрения, а уму только представляется. —

26 Марта. Всё, что разумно, то бессильно. Всё, что безумно, то творческо-производительно.

В воспитании (теории), в госуд[арственном] управлении (теории), в хозяйстве — любовь плотская и духовная — поэзия — есть ли что-нибудь более безумное? Разумны теории.

Но что это значит? Что значит то, что всё, что разумно, то непроизводительно, а что безумно, то производительно? —

Это значит — другими словами, что то, что и есть сама сущность жизни, непостижимо разумом, а постижимо разумом ничто — самый разум. —

Возьмитесь разумом за религию, за христианство, и ничего не останется, останется разум, а религия выскользнет с своими неразумными противуречиями. То же с любовью, с поэзией, с историей. —

Но если я понимаю недостаточность моего разума для постигновения сущности, то чем же я понимаю то, что есть сама сущность с своими законами? Чем? Сознанием себя — части непостижимого целого. Признанием Бога. —

Заповедь Христа: люби Бога и ближнего, — была всегда непонятна для меня в первой половине — люби Бога. Теперь я понимаю. Люби Бога — значит, люби себя, люби в себе то, что есть Бог, т. е. всё, что в тебе неразумно (разумное есть признак дьявола). Люби ближнего включено в первом, но сказано для помощи слабости нашей. — Оно яснее. А сколько людей не дошли еще до этой уступки, воображая, что они любят Бога. Сколько людей думают, как я думал, что в этой уступке сказано всё. —

2 Апреля . Спор славянофилов и западников... Как во всяком споре, оба справедливы. Петр, т. е. время Петра, сделало великое, необходимое дело, но, 163 163 Зачеркнуто: став нарав[не] открыв себе путь к орудиям Европ[ейской] цивилизации, не нужно <���было> брать цивилизацию, а только ее орудия, для развития своей цивилизации. Это и делает народ. Во времена Петра сила и истина были на стороне преобразователей, а защитники старины были пена, мираж, — так после Екат[ерины] защитники Русского — истина и сила, а западники — пена старого, бывшего движения.