Полное собрание сочинений. Том 43

Паульсен.

Ищи в страданиях их значения для твоего душевного роста, и уничтожится горечь страдания.

Причина страдания для животного есть нарушение закона жизни животной; нарушение это проявляется сознанием боли, и деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение боли. Для разумного существа причина страдания есть нарушение закона жизни разумного сознания; нарушение это проявляется сознанием заблуждения, греха, и деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение заблуждения, греха. И как страдание животного вызывает деятельность, направленную на боль, и деятельность эта освобождает страдание от его мучительности, так и страдания разумного существа вызывают деятельность, направленную на заблуждение, и деятельность эта освобождает страдание от его мучительности.

Благо для человека переносить несчастия этой земной жизни, ибо это влечет его в священное уединение его сердца, где он находит себя как бы изгнанником из своей родной земли и обязанным не доверяться никаким мирским радостям. Благо для него также встречать противоречие и упреки, когда о нем дурно думают, говорят, хотя бы намерения его были чисты и поступки правильны, ибо такой образ действий держит его в смирении и является противоядием пустой славе. Благо же это, главным образом, потому, что мы можем беседовать с свидетелем внутри нас, который есть Бог, беседовать тогда, когда нас в миру презирают, не уважают и лишают любви. Мы так должны полагаться на Бога, так Ему отдаться, чтобы никогда не подумать в случае печали обращаться к человеческим утешителям.

Фома Кемпийский.

Мы говорим, что идет время. Это неверно. Идем мы, а не время. Когда мы плывем по реке, нам кажется, что идут берега, а не лодка, на которой мы плывем. Так и время.

Ты хочешь добра. А добро может быть только сейчас, а в будущем не может быть добра, потому что будущего нет. Есть только настоящее.

Надо не думать о будущем, а только в настоящем стараться делать жизнь радостною для себя и других. «Завтрашний день печется сам о себе». Это великая правда. Тем-то и хороша жизнь, что никак не знаешь, чтò нужно для будущего. Одно наверное нужно и годится всегда — в настоящем любовь к людям.

Не будем медлить, чтобы быть справедливыми, сострадательными, внимательными к тем, кого мы любим; не будем ждать, когда они или мы будем поражены болезнью или угрожаемы смертью. Жизнь коротка, и не может быть слишком много времени, чтобы радовать сердца наших спутников в этом коротком переезде. Поспешим же быть добрыми.

По Амиелю.

Наша душа брошена в тело, где она находит число, время, измерение. Она рассуждает об этом и называет это природой, необходимостью и не может мыслить иначе.

Паскаль.

Понятие жизни представляется сначала человеку самым простым и ясным. Прежде всего человеку кажется, что жизнь в нем, в его теле. «Я живу телом, стало-быть, жизнь в моем теле». Но как только человек начнет искать эту жизнь в своем теле, так сейчас и затруднения. В ногтях нет жизни, нет ее и в волосах, нет и в ноге, и в руке, — и руку и ногу можно отрезать, — нет и в крови, нет и в сосудах, нет и в нервах. Одно без другого не дает жизни. Жизнь оказывается везде и нигде, и места ее жительства найти нельзя. Не найдя того места, в котором содержится жизнь, человек ищет ее во времени, и тоже сначала кажется очень просто. Но опять, как только станешь ее искать во времени, так сейчас видишь, что и тут дело не просто. Я живу 20, 30, 50, 60 лет, так это выходит по записям. Но я знаю, что из этих лет я треть жизни спал. Что же, я жил или не жил? Потом в утробе матери, у кормилицы был, — опять жил я или не жил? Потом из остальных двух третей большую половину, ходя, спал; тоже не знаю, жил или не жил? Немножко жил, немножко не жил; так что и во времени, выходит, везде она и нигде. Тогда невольно приходит вопрос: откуда же взялась эта телесная жизнь, которую я нигде не найду? Тут уж я узнаю. По Дарвину она взялась из низших организмов, а те откуда? Так что и здесь то, чтò показалось мне так легко, — не только трудно, но и невозможно. Оказывается, что я искал что-то другое, а не свою жизнь. Оказывается, что если уже искать ее, то искать ее надо не в пространстве, не во времени, не как следствие и причину, а как что-то такое, чтò я в себе знаю вне времени, в настоящем и совершенно независимо от пространства и времени.

Мы знаем жизнь только как нечто отделенное от всего мира. Как отделенные от всего существа, мы не можем мыслить иначе, как в пространстве и времени. Но пространственные и временные соображения нужны нам только для руководства нашего отдельного существа в этом мире. Для познания же своего истинного «я» пространственные и временные соображения не только не помогают, но служат главным препятствием к пониманию, потому что, рассуждая об этом «я» в условиях пространства и времени, они неизбежно приводят к бесконечности — малой или большой, при которой уже всё становится непонятным.

В области материальной жизни мы всегда в неведении, потому что всё происходит во времени, а мы не можем в этой области знать будущего. В области же духовной мы всё знаем, потому что в ней нет будущего. И потому неизвестность нашей жизни уменьшается в той мере, в которой жизнь наша переходит от материальной к духовной, — в той мере, в которой мы живем настоящим.

Всё, что мы делаем для обеспечения нашей жизни, совершенно то же, что делает страус, останавливаясь и пряча голову, чтобы не видать, как его убивают. Мы делаем хуже страуса: чтобы сомнительно обеспечить нашу сомнительную жизнь в сомнительном будущем, мы наверное губим нашу верную жизнь в верном настоящем.

В смерти нет ничего страшного; то, чтò страшно в ней, это мы сами делаем своей жизнью.

Помни, что ты не стоишь, а проходишь, что ты не в доме, а в поезде, который везет тебя к смерти. Помни, что тело твое только проживает или доживает, а только один дух в тебе живет.

Вот толпа людей в цепях. Все они приговорены к смерти, и каждый день некоторых из них убивают на глазах у других. Те же, которые остаются, видят эти убийства, ожидают своей очереди и ужасаются. Такова жизнь для людей, если они не понимают смысла жизни. Если же люди понимают то, что все мы изошли от Бога и идем к нему, то для таких людей смерть не может быть страшна. Такие люди знают, что мы все проходим через жизнь — одни скорее, другие медленнее, но все одинаково идем к Тому, от Кого пришли. Тот же, от Кого пришли и к Кому идем, есть любовь и благо.