Полное собрание сочинений. Том 33

В основу сюжета «Воскресения» лег следующий случай, рассказанный Толстому А. Ф. Кони, гостившим в июне 1887 г. в Ясной поляне. В бытность Кони прокурором петербургского окружного суда к нему явился молодой человек из аристократических слоев общества с жалобой на то, что товарищ прокурора, в ведении которого находились тюрьмы, отказал ему в передаче письма арестантке Розалии Они, требуя предварительного его прочтения. В ответ на указание Кони, что товарищ прокурора поступил руководствуясь тюремным уставом и потому правильно, жалобщик предложил самому Кони прочесть письмо и затем распорядиться передать его Розалии. Из слов своего посетителя и из позднейшего рассказа смотрительницы женского отделения тюрьмы Кони о Розалии узнал следующее. Она была дочерью вдовца чухонца, арендатора мызы в одной из финляндских губерний. Будучи тяжело болен и узнав от врачей о близости смерти, отец Розалии обратился к владелице мызы, богатой петербургской даме, с просьбой позаботиться о дочери после его смерти. Дама обещала это сделать и, когда отец умер, взяла Розалию к себе в дом. Сначала девочку всячески баловали, но затем остыли к ней и сдали ее в девичью, где она воспитывалась до шестнадцатилетнего возраста, когда на нее обратил внимание родственник хозяйки, только что окончивший курс в одном из высших привилегированных учебных заведений, тот самый, который позже явился к Кони. Гостя у своей родственницы на даче, он соблазнил девушку, и когда она забеременела, хозяйка с возмущением выгнала ее из дома. Розалия, брошенная своим соблазнителем, родила; ребенка своего она поместила в воспитательный дом, а сама превратилась мало-по-малу в проститутку самого низкого разбора. Однажды в притоне около Сенной она украла у пьяного «гостя» сто рублей, спрятанных затем хозяйкой притона. Отданная под суд с участием присяжных, Розалия была приговорена к четырем месяцам тюрьмы. В числе присяжных, судивших Розалию, случайно оказался и ее соблазнитель, который после своей истории с несчастной девушкой, побывав на родине, в провинции, жил в Петербурге жизнью людей своего круга. На суде он узнал Розалию; встреча с ней в обстановке суда произвела на него сильное впечатление, глубоко потревожив его совесть, и он решил жениться на ней. Об этом своем решении он и сообщил Кони при своем визите к нему, прося его ускорить венчание с Розалией. Несмотря на то что Кони отговаривал своего собеседника от поспешной женитьбы на Розалии, советуя ему предварительно ближе присмотреться к ней, чтобы лучше узнать ее, он твердо стоял на своем. Наступивший вслед затем пост сам собой отдалил венчание. Соблазнитель Розалии довольно часто виделся с ней в тюрьме и возил ей всё нужное для приданого. В первое же свидание с ним Розалия объяснила ему, что вызвана к нему из карцера, куда она была посажена за то, что бранилась в камере самыми площадными словами. В конце поста Розалия заболела сыпным тифом и умерла. О дальнейшей судьбе ее жениха после этого у Кони не было точных сведений.

По словам Кони, история Розалии была выслушана Толстым с большим вниманием, и на следующий день утром Толстой сказал ему, что ночью он много думал по поводу рассказа и находит, что перипетии его нужно было бы изложить в хронологическом порядке. Он советовал Кони обработать этот рассказ для «Посредника», в издательской деятельности которого сам в ту пору принимал деятельное участие. 532 В конце декабря 1887 года Толстой в письме к П. И. Бирюкову относительно Кони писал следующее: «Он очень любезный человек и обещал рассказ в «Посредник», от которого я жду много, потому что сюжет прекрасный, и он очень даровит» (АТБ).

В мае 1888 г. вопрос о том, кому обрабатывать Коневский сюжет — Кони или Толстому, видимо, еще не был решен. Посылая Толстому свою книгу «Судебные речи», Кони писал ему в письме от 14 мая 1888 г.: «Пусть сложный труд с приготовлением книги для печати и усиленная деятельность за последний год послужат извинением, что я до сих пор не исполнил своего обещания написать историю бедной Розалии Они и ее соблазнителя» (АТБ). Одновременно с этим Толстой в письме от 12 апреля 1888 г. писал П. И. Бирюкову: «спросите его — Кони, начал ли он писать обещанный рассказ для «Посредника», а если нет, то отдаст ли он мне тему этого рассказа. Очень хороша и нужна». 533 9 мая того же года Толстой писал жене: «Кони я спрашивал, написал ли он рассказ и передает ли мне сюжет? Прелестный сюжет, и хорошо, и хочется написать». 534

Вероятно, в это же время Толстой обратился — в недошедшем до нас письме — и к самому Кони с просьбой об уступке ему сюжета будущего «Воскресения». Судим так на основании письма Кони к Толстому от 1 июня 1888 г.: «Ваша мысль написать о Розалии Они, о ее соблазнителе, о которой мне передали почти одновременно с получением вашего письма, меня чрезвычайно обрадовала, и взамен «разрешения», упоминаемого вами, я обращаюсь к вам с горячею просьбою не покидать этой мысли. Из-под вашего пера эта история выльется в такой форме, что тронет самое зачерствелое сердце и заставит призадуматься самую бесшабашную голову» (АТБ).

Однако, получив от Кони согласие на уступку сюжета повести, Толстой полтора года не принимался за работу над ним. В течение всего 1888 года он вообще ничего не писал, кроме писем. В упомянутом письме его к Бирюкову от 12 апреля 1888 г. читаем: «Писать головой очень хочется и знаю, что нужно, а не могу — сердцем не тянет». В 1889 году Толстой вернулся к литературной работе. Он пишет «Праздник просвещения», статью по поводу «Севастопольских воспоминаний» А. И. Ершова, «Дьявол» и начерно заканчивает ранее набросанные «Плоды просвещения» и начатую «Крейцерову сонату». А. М. Новиков, в то время домашний учитель в семье Толстых, вспоминает, что осенью 1889 года, знакомя гостившего в Ясной поляне своего последователя и единомышленника В. В. Рахманова с рассказом Кони, Толстой предложил ему обработать его. В ответ на это предложение Рахманов стал горячо убеждать Льва Николаевича самому взяться за работу над этим сюжетом. Толстой обещал подумать. 535

Впервые в декабре 1889 года, в период, когда заканчивалось писание «Крейцеровой сонаты», которая, по словам Толстого, «страшно надоела» ему, в его дневнике сделана запись, свидетельствующая о том, что он сосредоточился над мыслями о повести на сюжет, рассказанный Кони, — о «Коневском рассказе», или «Коневской повести». (Так пока называет Толстой свой новый замысел.) В этой записи читаем: «Мысли о Коневском рассказе всё ярче и ярче приходят в голову. Вообще нахожусь в состоянии вдохновения 2-й день. Что выйдет — не знаю». И вслед за этим: «Верю, что во мне сила Твоя, данная для исполнения дела Твоего. Дело же Твое в том, чтоб преувеличивать силу Твою в себе и во всем мире». 17 декабря в дневнике записано: «Смутно набираются данные для изложения учения 536 и для Коневской повести. Хочется часто писать и с радостью думаю об этом».