Полное собрание сочинений. Том 4

«Но что мн ѣд ѣлать съ нимъ, думаетъ мой герой, грустно наклонивъ голову и шагая большими шагами внизъ по деревн ѣ. — Ежели останутся такіе мужики, то мечта моя вид ѣть ихъ вс ѣхъ счастливыми никогда не осуществится. Онъ никогда не пойметъ, чего я отъ него хочу, онъ отъ меня ничего не ожидаетъ, кром ѣпобой. Такъ и быть должно. Его 20 л ѣтъ били, а я только годъ стараюсь сов ѣтовать и помогать ему. — Въ солдаты, — подумалъ онъ, — но за что? онъ добрый мужикъ. Да и не примутъ, подсказало ему чувство разсчетливаго эгоизма. Взять во дворъ? Да, вотъ», и онъ съ удовольствіемъ челов ѣка, разр ѣшившаго трудную задачу, остановился на этой мысли. — «Тамъ онъ будетъ на глазахъ. Я въ состоянии буду всегда сл ѣдить за нимъ, и можетъ быть кротостью, ув ѣщаніями, выборомъ занятій усп ѣю пріучить его къ размышленію и труду. Такъ и сд ѣлаю». — Успокоившись на этотъ счетъ Николинька вспомнилъ, что ему надо зайдти къ Болх ѣи отдать об ѣщанные 50 р. — «Хотя Шкаликъ обманулъ меня, — говорилъ онъ самъ себ ѣ, — но я долженъ исполнить свое слово, ежели хочу внушить къ себ ѣдов ѣріе». И онъ отправился къ Болх ѣ.

Болхиныхъ семья большая и дворъ исправный. Во всей вотчин ѣ, почитай, первый мужикъ. Л ѣтось другую связь изъ своего л ѣса поставилъ, господъ не трудилъ. Теперь есть, гд ѣсъ семьею распространиться. Коней у него, окромя жеребятъ, да подростковъ, троекъ 6 соберется, а скотины, коровъ, да овецъ: какъ съ поля гонятъ, да бабы выйдутъ на улицу загонять, такъ въ воротахъ ихъ то сопрется, что у-у! Б ѣда! до француза старикъ садилъ — тамъ у нихъ пчелы, осикъ важный! Люди говорятъ, что у старика и деньги есть и деньги не маленькія; да онъ про то никому не сказываетъ, и никто, ни д ѣти, ни нев ѣстки не знаетъ, гд ѣон ѣу него зарыты. Должно на осик ѣ, больше негд ѣ. — Да какъ имъ справнымъ не быть? Старикъ-атъ Болха мужикъ умный, разчетливый и порядки всякіе знаетъ. Съ молодыхъ-то л ѣтъ онъ на станціи на 3-хъ тройкахъ л ѣтъ 8 стоялъ. Ну, какъ сошелъ и лошадьми, и снастью справился, и въ мошн ѣто не пусто было, батрака нанялъ, за землю принялся. Пчелами занялся. И назвать, что пчеловодъ! противъ него, другаго мастера по всей окружности н ѣтъ. — Далъ Богъ ему во всемъ счастія и на хл ѣбъ, и на лошадей, и на скотину, и на пчелъ, и сыновья-то ребята знатные выросли, да и баловаться то онъ имъ больно повадки не давалъ, куратный мужикъ! Какъ пришла пора, и сыновей женилъ, одну бабу взялъ у своихъ, а двухъ въ сус ѣдей на свой коштъ[?] откупилъ. Просить тогды некого было — опека была. Ну, изв ѣстное д ѣло: какъ настоящій хозяинъ въ дому: да семья большая, нев ѣстки-то полаются, полаются, а все ладно живутъ и мужики зажиточные. Старикъ-отъ, годовъ 5 тому будетъ, было лугами по малости займаться сталъ, съ Шкаликомъ въ долю пошелъ, да не посчастливилось. 300 р. на Шкалику пропало, и расписка по сю пору у старика лежитъ, да получить не чаетъ; такъ и бросилъ. Меньшіе ребята — Игнатка, да Илья — теперь каждый годъ на 5 тройкахъ зиму въ извозъ ѣздятъ, а старшего Карпа старикъ хозяиномъ въ дом ѣпоставилъ. «Старъ, мылъ, ужъ мн ѣне по силамъ, и мое д ѣло около пчелъ». Карпъ то мужикъ и похвальный, да все проти старика не будетъ: да и хозяинъ-отъ онъ неполный. Неспорно старикъ и передалъ все ему, да деньги не открываетъ, ну, изв ѣстно, хоть пока живъ, да деньги у него, въ дому-то все стариковъ разумъ орудуетъ. Этакъ-то они и славно живутъ, коли бы не старикъ. Куды? —

Въ новыхъ тесовыхъ воротахъ, которыя съ скрипомъ отворились, Николиньку встр ѣтилъ Илья. Онъ велъ поить 2 тройки кр ѣпконогихъ, гривистыхъ и рослыхъ коней. Лошади хотя были сыты и веселы, были уже не совс ѣмъ св ѣжи. У н ѣкоторыхъ широкія копыта, потные колени погнулись, и во многихъ м ѣстахъ видны были старые побои на спин ѣи бокахъ. Лицо Илюшки Болхина, одно изъ красив ѣйшихъ лицъ, которыя когда либо мн ѣудавалось вид ѣть. Все, начиная отъ св ѣтло-русой головы, обстриженной въ кружокъ, до огромныхъ тяжелыхъ сапогъ съ сморщенными широкими голенищами, над ѣтыхъ съ особеннымъ ямскимъ шикомъ на его стройныя ноги — все прекрасно.

Онъ средняго роста, но чрезвычайно строенъ. Правильное лицо его св ѣже и здорово; но беззаботное и вм ѣст ѣумное выраженіе ясныхъ, голубыхъ глазъ и св ѣжаго рта, около котораго и пушекъ еще не пробивается, дышитъ какою-то необыкновенно пріятною русскою прелестью. Можетъ быть бываютъ фигуры изящн ѣе фигуры Илюшки, но фигуры граціозн ѣе и полн ѣе въ своемъ род ѣжелать нельзя: такъ хорошо его сотворила русская природа и нарядила русская жизнь. Какъ хорошо обхватываетъ косой воротъ б ѣлой рубахи его загор ѣлую шею и низко повязанный поясокъ его мускулистый и гибкій станъ. Какая ловкая и ув ѣренная походка, несмотря на эти огромные сапоги. Порадовалась душа Николиньки, глядя на него, когда онъ, поклонившись ему, бойко встряхнулъ св ѣтлыми кудрями. На широкомъ двор ѣподъ высокими нав ѣсами стоитъ и лежитъ много всякаго мужицкаго добра, тел ѣги, колеса, ободья, сани, лубки... Подъ однимъ изъ нихъ Игнатка и Карпъ прилаживаютъ дубовую ось подъ новую троичную тел ѣгу. — Игнатъ побольше, поплотн ѣе и постарше Ильи; у него рыжеватая бородка клиномъ, и онъ од ѣтъ не по степному: на немъ рубаха пестрая, набойчатая и сапоги, <���сапоги р ѣзкая черта въ мужицкомъ быт ѣ— они всегда что нибудь да значатъ> но, несмотря на сходство съ братомъ, онъ не хорошъ собой. Карпъ еще повыше, еще поплотн ѣе, еще постарше, лицо его красно, волоса и борода рыжія, а на немъ пасконная рубаха и лапти.

— Игнатъ, — сказалъ Князь.

— Чего изволите, — отв ѣчалъ онъ, бросая подушку на землю.

— Вотъ, братецъ, я принесъ теб ѣденьги, — сказалъ Князь, опуская глаза и доставая знакомую намъ смятую пачку ассигнацій, — которыя об ѣщалъ дать теб ѣотъ Шкалика. Смотри-же, забудь все, что онъ сд ѣлалъ, и не им ѣй на него больше зла. Кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ, — прибавилъ Николинька для популярности р ѣчи.

Игнатъ молчалъ и, улыбаясь глазами, съ любопытствомъ сл ѣдилъ за движеніемъ рукъ Николиньки, которыя тряслись, разбирая смявшуюся въ лепешку пачку ассигнацій. Молчание, продолжавшееся все это время, было крайне тягостно для моего заст ѣнчиваго героя. По какой-то странной причин ѣонъ всегда терялся и красн ѣлъ, когда ему приходилось давать деньги, но теперь въ особенности онъ чувствовалъ себя въ неловкомъ положеніи. Наконецъ 15 р. отсчитаны, и Николинька подаетъ ихъ, но тутъ Игнатъ начинаетъ улыбаться, чесать затылокъ и говорить: «на что мн ѣего деньги? Ваше Сіятельство, я и такъ попрекать не стану. Съ к ѣмъ гр ѣхъ не случается».

Въ это время подходитъ сгорбленный, но еще кр ѣпкій старикъ съ багровой пл ѣшью посередин ѣб ѣлыхъ, какъ сн ѣгъ, волосъ съ с ѣдою желтоватою бородою и нависшими бровями, изъ подъ которыхъ весело смотрятъ два умные, прекрасные глаза: это самъ старикъ Болха пришелъ съ осика посмотр ѣть, что ребята работаютъ. Николинька обращается къ нему и сначала объясняетъ все д ѣло. Старикъ внимательно слушаетъ д ѣло и р ѣзко обращается къ Карпу. «Возьми деньги. Благодари Его Сіятельство», говоритъ онъ Игнату и самъ кланяется.