Сомерсет Моэм - Карусель

— Я знаю, вы очень хороший, — улыбнулся Герберт. — И видите, я вернул вам Беллу.

Декан смущенно поколебался одно мгновение, потом наклонился и очень нежно поцеловал больного юношу.

Через пару дней после приема у леди Эдвард Стрингер Бэзил поехал в Брайтон, где на станции его встретила Дженни с сестрой. Послав багаж вперед с носильщиком, они отправились в арендованные комнаты, но к ним быстро присоединился весьма щегольского вида молодой человек, которого представили Бэзилу как мистера Хиггинса, и вскоре они с Энни Буш отделились. Когда парочка отошла довольно далеко, Бэзил поинтересовался, кто он такой.

— Это последний кавалер Энни, — со смехом ответила Дженни.

— Ты давно его знаешь?

— Мы познакомились с ним на второй день, после того как приехали сюда. Я заметила, что он смотрит на нас, и сказала Энни: «А вот и для тебя компания, моя дорогая, на тот случай, если приедет Бэзил. Потому что я не смогу гулять втроем в одном ряду».

— Кто вас с ним познакомил?

— Какой ты глупый! — рассмеялась Дженни. — Он просто подошел и поздоровался, и Энни поздоровалась, а потом он заговорил. Похоже, у него много денег. Прошлым вечером он водил нас на концерт, причем купил билеты на лучшие места. Очень мило с его стороны, не правда ли?

— Но, дитя мое, нельзя расхаживать по городу с людьми, которых едва знаешь.

— Мы должны позволить Энни повеселиться, а он весьма респектабельный молодой человек, разве нет? Понимаешь, дома у нее не было возможности знакомиться с мужчинами, как у меня. А он вполне себе джентльмен.

— В самом деле? Я решил было, что он ужаснейший невежа.

— Ты такой привередливый, — сказала Дженни. — Не вижу в нем ничего плохого.

Добравшись до гостиницы, Энни, увлекшись беседой с новым знакомым, остановилась в ожидании остальных. Она была похожа на Дженни настолько, насколько возможно для совершенно неприметной женщины быть похожей на красивую. Энни обладала такой же изящной фигурой, но ее волосы, уложенные с чрезмерной тщательностью, казались тусклыми, а цвет лица не отличался изысканной нежностью, как у старшей сестры.

— Дженни! — воскликнула она. — Он отказывается зайти на чай, говорит, вы с мужем хотите побыть наедине. Скажите ему, что с этим нет проблем.

— Конечно, нет проблем, — кивнула Дженни. — Можете зайти и выпить с нами чашку чая, а потом мы все отправимся гулять.

Он, очевидно, был остроумным человеком, потому что Бэзил, умываясь, слышал, как обе дамы в соседней комнате заходятся громким смехом. Наконец Дженни объявила, что чай готов, и Бэзил был вынужден войти. Его жена, чувствовавшая себя намного лучше, смеялась, громко разговаривала и явно пребывала в прекрасном настроении. Все трое, судя по всему, отлично провели последние две недели, они так и сыпали только им понятными шутками. Бэзил, раздраженный вторжением незнакомца, не пытался вступить в разговор и сидел тихо, а через некоторое время взял газету. Энни бросила на него злобный взгляд, а мистер Хиггинс, раз или два посмотрев с некоторым сомнением, все же продолжил череду забавных историй. Вероятно, у него тоже был повод для раздражения, поскольку Бэзил выслушивал его лучшие истории с видом человека, умирающего от скуки.

— Ну и как насчет прогулки по променаду? — воскликнул наконец мистер Хиггинс.

— Пойдем, Дженни. — Энни Буш повернулась к Бэзилу: — Вы идете?

Он равнодушно отвлекся от газеты:

— Нет, мне нужно набросать пару писем.

Дженни предпочла составить компанию мужу, и, оставшись одни, они некоторое время говорили о домашних делах. Но между ними чувствовалось какое-то напряжение, и в конце концов Бэзил взялся за чтение. Когда же вернулась Энни, она с недовольством уставилась на него.

— Лучше? — спросила она.

— Вы о чем?

— Я подумала за чаем, что вам нехорошо.

— Благодарю за заботу, я прекрасно себя чувствую.

— Могли бы проявить любезность, а не сидеть молча, как на похоронах, когда у меня в гостях джентльмен!

— Мне жаль, что вы недовольны моим поведением, — тихо ответил он.

— Мистер Хиггинс говорит, что больше не посетит нас, до тех пор пока твой муж не уедет, моя дорогая. Он знает, где он нежеланный гость, и со своей стороны я не могу с ним не согласиться.

— О, Энни, какой вздор! — воскликнула миссис Кент. — Бэзил просто устал.

— Да, путешествие в Брайтон ужасно утомительно, не правда ли? Говорю вам прямо, Бэзил: я требую, чтобы к моим друзьям относились как к джентльменам.

— Вы такое милое существо, Энни… — ответил он, пожав плечами.

После ужина Энни в явном нетерпении ждала, пока служанка не придет с объявлением, что мистер Хиггинс уже у двери, а потом поспешно надела шляпу. Бэзил пару секунд колебался, не желая ее обижать, но решил, что предупредить все же необходимо.

— Послушайте, Энни, вы действительно думаете, что вам стоит идти одной на прогулку вечером с мужчиной, с которым вы случайно познакомились на пирсе?

— То, что я делаю, вас не касается! — агрессивно бросила она. — Я поблагодарю вас за совет в том случае, если сама попрошу его.

— Пойти с тобой, Энни? — спросила ее сестра.

— Нет, не вмешивайся. Я и сама могу за себя постоять, ты это прекрасно знаешь.

Она вышла, демонстративно хлопнув дверью, и Бэзил, нахмурив лоб, молча вернулся к своей книге. Но вскоре он услышал, что Дженни еле слышно плачет.

— Дженни, Дженни! Что случилось? — удивился он.

— О, ничего, — ответила она, вытирая глаза и пытаясь изобразить улыбку. — Просто я так хорошо проводила здесь время. Нужен был лишь ты, чтобы сделать отдых идеальным. Я ждала твоего приезда, но ты все разрушил…

— Мне очень жаль, — вздохнул он, совершенно обескураженный.

Он не знал ни что сказать, ни как ее утешить, поскольку тоже понимал: своим появлением он испортил ей все удовольствие. И несмотря на благие намерения, он, похоже, приносил ей только несчастье. Дженни была самой собой в компании таких, как мистер Хиггинс. Больше всего она любила гулять по променаду, разглядывая людей, или слушать сентиментальные песенки чернокожих менестрелей. Она жаждала веселья, и шума, и всего кричащего и яркого. А то, что мучительно волновало его, нисколько не трогало ее. Дженни полностью удовлетворяло мерзкое вульгарное жилище, которое вызывало отвращение у него. Казалось, будто Бэзил попал в лабиринт недоразумений, из которого не было выхода.

Следующим утром произошел пустяковый инцидент, показавший Бэзилу, как жена относится к нему. Энни, собираясь в церковь, спустилась в костюме, выглядевшем настолько странно, что можно было изумиться извращенной изобретательности, с которой были подобраны цвета. Еще на ней было много дешевых украшений.

— Ну, моя дорогая, в таком виде ты не покажешься на людях! — воскликнула она, увидев, что сегодняшнее одеяние Дженни ничем не отличается от вчерашнего. (Неприязнь к воскресной одежде оставалась для Бэзила одной из непостижимых причуд жены.) — Разве ты не собираешься надеть новую шляпку?