Сомерсет Моэм - Карусель

— Фанни Бриджер не хуже кого бы то ни было, и она очень несчастна. Я рада, что навестила ее, и я пообещала сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей.

— Тогда я умываю руки! — с яростью воскликнула старшая миссис Кастиллион. — Но могу заявить: я шокирована и возмущена, что вам абсолютно чуждо всякое понятие о приличиях, Грейс. Думаю, вы должны иметь хоть какое-то уважение к имени мужа и не опускаться до потакания аморальной женщине.

— Я тоже думаю, что с твоей стороны было опрометчиво ходить в дом к Бриджерам, — мягко заметил Пол.

— Вы все невыносимо жестоки! В вас есть хоть крупица жалости или милосердия? Разве вы сами никогда не совершали в жизни поступка, о котором сожалеете?

Миссис Кастиллион с суровым видом повернулась к Грейс:

— Пожалуйста, не забывайте, что мисс Джонстон — одинокая женщина и не привыкла к обсуждению вопросов такого рода. Пол и так проявил чрезмерное снисхождение. Будь он еще мягче, могло бы показаться, будто он потворствует непристойному поведению. Долг людей нашего положения — следить за теми, кого Провидение передало нам на попечение. Это наш долг — наказывать их, как и награждать. Если у Пола остались хоть какое-то представление о своих обязанностях, он немедленно выгонит в шею все семейство Бриджер.

— Если он это сделает, — заявила Грейс, — я тоже уйду.

— Грейс! — воскликнул мистер Кастиллион. — Что ты имеешь в виду?

Она посмотрела на него сияющими глазами, но не ответила. Все тут были против нее, и она понимала, что бесполезно пытаться что-то предпринять до следующего дня, когда уедет мать Пола. И все же было невероятно трудно промолчать, борясь с отчаянным искушением выложить им историю ее собственного постыдного падения.

«О, эти добродетельные людишки! — думала она. — Они ни за что не успокоятся, пока не увидят, как мы жаримся в аду! Как будто нужен ад, когда каждый грех влечет за собой мучительное наказание. И они никогда не находят для нас оправданий. Они не знают, от скольких соблазнов нужно удержаться ради одного, которому ты все-таки поддашься».

Увы, Грейс обнаружила, что муж не намерен отступать, и хотя перепробовала все возможные средства, он оставался непреклонен. Она попеременно была нежной и настойчивой, презрительной, расстроенной и злой, но наконец из-за невозмутимого самодовольства Пола пришла в неистовую ярость. Он был человеком, который гордился педантичным исполнением каждого принятого решения, и после того как заявил, что по истечении недели Бриджеры должны уйти, никакие воззвания к здравому смыслу и чувствам не могли заставить его передумать. И хотя его бесконечно огорчало то, что он расстраивает жену, а ощущение ее холодной враждебности причиняло сильную боль, чувство долга явно указывало ему, в каком направлении действовать, а страдания, которые он при этом испытывал, только укрепляли в собственной правоте.

Пол Кастиллион был очень высокого мнения как о требованиях, которые к нему предъявляли обитатели поместья, так и о своей огромной ответственности перед ними. Он даже на мгновение не мог представить, что их личная жизнь его не касается. Напротив, будучи убежденным, что милосердное Провидение оказало ему доверие, влекущее за собой определенные последствия, он был готов отвечать за всех, кто находился на его попечении. И он воспринимал свой долг настолько серьезно, что, даже оставаясь в Лондоне, старался быть в курсе самых незначительных событий, происходящих в поместье. Для всех этих людей он был справедливым, не лишенным благородства господином, который проявлял щедрость в момент нужды и сочувствие в болезни, но взамен самонадеянно требовал от них полной свободы распоряжаться их жизнями. В данном случае произошедшее возмутительным образом противоречило его понятиям о морали. Присутствие Фанни Бриджер, казалось, несло в себе разложение, и с исключительным ханжеством, свойственным некоторым людям, он не мог думать о ней, не испытывая тошноты или отвращения. Его ужасало, что Грейс может не только защищать, но и посещать ее. Ему казалось, что праведная женщина должна испытывать лишь презрение к тем, кто пал столь низко.

Проша неделя, и Грейс не смогла ничего изменить. Горько разочарованная и злая на супруга и себя, она твердо решила, что никакие материальные трудности не должны усугублять страдания Фанни. Раз уж ее вынуждали уйти, по крайней мере можно было бы дать ей надежду на какое-то счастье. Но этому мешало упрямое решение Бриджера не разлучаться с дочерью: он вбил в свою не самую сообразительную голову, что беды обрушились на семью из-за того, что она уехала на заработки, и ничто не могло убедить его, что впредь подобного не стоит опасаться. К тому же он невероятно злился на сквайра и, будучи не менее своевольным, отказывался уступать. Он снова и снова повторял, что если дочь уйдет, он с сыновьями последует за ней.

Ближе к вечеру, за день до того как Фанни должна была навеки покинуть деревню, где родилась, миссис Кастиллион в унынии сидела в гостиной, перелистывая журнал. Пол же, то и дело бросая на нее взволнованные взгляды, с трудом читал недавно опубликованную Синюю книгу [48] Имеется в виду правительственный доклад. . Вошла горничная и доложила, что Бриджер желает поговорить со сквайром. Пол встал, собираясь выйти к нему, но миссис Кастиллион попросила, чтобы пришедшего пригласили в комнату.

— Пусть войдет, — велел сквайр.

Бриджер с некоторой робостью шагнул через порог и застыл на месте, схватившись за дверной косяк. На улице шел дождь, и от его мокрой одежды исходил неприятный запах. В этом мужчине была заметна некая мрачная свирепость, как будто, пока он жил среди диких зверей в лесу, в него вселился похожий на молодого оленя дух земли.

— Итак, Бриджер, что вам угодно?

— Извольте, сквайр. Я пришел узнать, действительно ли завтра мне придется уехать.

— А вы когда-нибудь слышали, что я не исполнял свои обещания? Я же сказал вам, что если вы не отошлете дочь отсюда в течение недели, то я уволю вас и ваших сыновей.

Егерь опустил глаза, обдумывая эти слова, он до сих пор не мог заставить себя поверить, что господин произнес их совершенно серьезно. Ему казалось, стоит только дать мистеру Кастиллиону понять, насколько сложно выполнить его распоряжение, и тот непременно разрешит им остаться.

— Фанни некуда идти. Если я выгоню ее, она и вовсе погибнет.

— Вы, несомненно, знаете, что миссис Кастиллион пообещала взять ее на содержание. Я уверен, существуют дома для падших женщин, где за ней присмотрят.

— Пол! — возмутилась Грейс. — Как ты можешь так говорить?!

Бриджер шагнул вперед и повернулся к сквайру. Он с гневом посмотрел ему в глаза: