Сомерсет Моэм - Карусель

— Как же глупа я была! — воскликнула она.

Все события ее жизни проплыли перед глазами, и она со стыдом и ужасом смотрела на себя прежнюю — легкомысленную, эгоистичную и недостойную.

— О, надеюсь, теперь я не такая!

Минуты тянулись неимоверно долго, так что она стала недоумевать, почему Пол не возвращается. Бросив взгляд на часы, обнаружила, что прошло уже полчаса. Дом Бриджеров находился не больше чем в пяти минутах ходьбы, и было совершенно непонятно, что так задержало Пола. Грейс охватил страх неминуемой катастрофы, и ей на ум пришла безумная мысль, будто егерь, не дожидаясь приказа хозяина, в горе и гневе совершил какой-то ужасный поступок. Она едва не отправила горничную узнать, что случилось с мужем. И тут она увидела, как он бежит к дому по подъездной аллее. Солнце уже зашло, и она не могла как следует рассмотреть его. Сначала она подумала, что ошиблась, но это был Пол. Он мчался маленькими быстрыми шажками, как человек, не привыкший бегать, и его шляпа исчезла. Дождь хлестал по нему. Она быстро распахнула стеклянные двери, ведущие в сад, и он вошел.

— Пол, что произошло? — воскликнула она.

Он вытянул вперед руки, чтобы опереться на стул. Он промок до нитки, испачкался в грязи, а его волосы растрепались. На его большом белом лице отражался полнейший ужас, а глаза были выпучены. На мгновение он прижал руку к сердцу, будучи не в силах говорить.

— Слишком поздно, — выдохнул он. Его голос прозвучал хрипло и странно. Было страшно видеть, как преобразился этот напыщенный человек, обычно спокойный. Теперь он пребывал в смятении и дрожал от ужаса. — Ради Бога, налей мне каплю бренди!

Грейс быстро отправилась в гостиную и принесла ему стакан и графин. Хотя обычно отличался воздержанностью и не пил почти ничего, кроме красного вина с водой, теперь он налил себе полстакана неразбавленного виски и судорожно проглотил его. Взяв носовой платок, вытер лицо, влажное от дождя и пота, и тяжело опустился в ближайшее кресло. Он взглянул на нее и с отвращением поморщился, видимо, вспомнив ее признания. Пол попытался заговорить, но не смог произнести ни слова. Он размахивал руками как сумасшедший и что-то невнятно бормотал.

— Ради Бога, скажи мне, в чем дело! — воскликнула она.

— Слишком поздно. Она бросилась под лондонский экспресс.

Грейс инстинктивно шагнула вперед, а потом некая неведомая сила словно остановила ее. Покачнувшись, она вскинула руки вверх и громко вскрикнула от ужаса.

— Тише, тише! — со злостью рявкнул он.

Когда к нему вернулся дар речи, он рассказал ей всю историю стремительно и нервно:

— Я отправился к ним домой, но Бриджера там не было. Он ушел в паб, и я проследовал туда. Мне навстречу выбежал человек и сказал, что на путях произошел несчастный случай. Я, казалось, уже знал, что случилось. Я побежал за ним, и мы добрались до места, как раз когда ее уносили. О Боже, о Боже! Я ее видел.

— Пол, не говори мне об этом! Я этого не выдержу.

— Эта сцена всегда будет стоять у меня перед глазами.

— А ребенок?

— Ребенок в порядке. Она не взяла его с собой.

— О, что же мы наделали, Пол, ты и я?!

— Это моя вина! — закричал он. — Только моя!

— Ты видел Бриджера?

— Нет. Люди пошли рассказать ему, а я больше не мог этого выносить. О, хотел бы я выкинуть эту сцену из головы… — Он посмотрел на свои руки и содрогнулся. Потом он встал. — Я должен пойти повидать Бриджера.

— Нет, не надо. Не ходи к нему сейчас — он обезумел от выпивки и горя. Подожди до завтра.

— Как мы переживем эту ночь, Грейс? Я чувствую, что навеки потерял сон.

На следующий день, когда мистер Кастиллион спустился, его жена увидела, что он спал так же плохо, как и она. Его лицо было усталым и бледным, а глаза — красными от бессонницы. Он потянулся, чтобы поцеловать ее, как обычно, но вдруг замер, и его щеки вдруг потемнели от прилившей к ним крови. Он отстранился, и, не говоря ни слова, сел завтракать. Оба не могли проглотить ни кусочка, и после паузы, призванной убедить слуг, что ничего особенно не произошло, Пол тяжело поднялся.

— Куда ты идешь? — спросила Грейс. — Лучше тебе не показываться у Бриджера. Он пил всю ночь и может ударить тебя. Ты же знаешь, у него есть склонность к агрессии.

— Думаешь, я боюсь, что он убьет меня? — грубо ответил он, а его лицо исказилось, как от страшной боли.

— О, Пол, что же я наделала! — воскликнула она.

— Не говори об этом сейчас.

Он шагнул к двери, и она вскочила.

— Если ты собираешься к Бриджеру, я тоже должна пойти. Я так боюсь за тебя.

— Разве ты расстроилась бы, если бы со мной что-то случилось? — с горечью спросил он.

Она посмотрела на него с невыразимой болью:

— Да, Пол.

Он пожал своими массивными плечами, и они вместе молча зашагали по подъездной аллее. Хорошая погода, стоявшая последние три недели, сменилась резким похолоданием, и дул восточный ветер. Низкий белый туман висел над парком, и мокрые деревья выглядели очень уныло. Никаких признаков жизни в домике Бриджера не наблюдалось, а маленький сад, обычно ухоженный и аккуратный, был в ужасающем состоянии, как будто целая толпа людей прошлась по клумбам. Пол постучал в дверь и подождал, но ответа не последовало. Он сдвинул щеколду и вместе с Грейс, следовавшей за ним, вошел внутрь. Бриджер, сидевший за столом, смотрел прямо перед собой, оцепенев от горя и алкоголя. Он рассеянно оглядел непрошеных гостей, как будто не узнал их.

— Бриджер, я пришел сказать вам: я очень сожалею, что произошла такая трагедия, — сказал Пол.

Звук его голоса, казалось, привел Бриджера в чувство — он издал басовитый вопль и, пошатываясь, двинулся вперед.

— Чего вы хотите? Зачем пришли? Разве нельзя оставить меня в покое? — Он таращился на Пола, и его постепенно охватывала ярость. — Вы все еще хотите, чтобы мы уехали, я и мальчики? Дайте нам время, и мы уберемся отсюда!

— Я надеюсь, что вы останетесь. Я хочу сделать все возможное, чтобы возместить вам страшную утрату. Я и передать не могу, каким виноватым себя чувствую. Я отдал бы все, чтобы этого кошмара не произошло.

— Она покончила с собой, чтобы меня не выкинули на улицу. Вы суровый хозяин. Вы всегда таким были.

— Мне очень жаль. Впредь я постараюсь быть мягче со всеми вами. Я думал, что всего лишь выполняю свой долг.

Мистер Кастиллион, человек, настолько преисполненный чувства собственного достоинства, никогда раньше не говорил с людьми, стоящими ниже его, в извиняющемся тоне. Привыкший требовать отчета от других, он даже не предполагал, что когда-нибудь ему самому придется оправдываться.

— В конце концов она была хорошая девочка, — сказал Бриджер. — В душе она была так же добра, как ваша жена, сквайр.

— Где ребенок? — почти шепотом спросила Грейс.