Бус Таркинтон - Суета и смятение

Сибил прикусила губу и принялась постукивать брошью по подбородку. Затем повернулась к Биббзу, с закрытыми глазами растянувшемуся в золотом кресле.

— Куда пошла Эдит? — не скрывая интереса, сказала она.

— Эдит? — переспросил он, распахивая глаза. — Она ушла?

Сибил поднялась и встала в дверном проеме. Прислонившись к косяку, она всё еще постукивала брошью по подбородку. Ее глаза были широко раскрыты; она сильно нервничала, пребывая в чрезвычайном возбуждении, и напряженно вслушивалась.

Фонограф стих, и ей удалось различить, как в библиотеке громыхает Шеридан, а Роскоу, охрипший от раздражения, отвечает: «Ничего не скажу. Ничего вы от меня не добьетесь — и не пытайтесь!»

Были и иные звуки: шорох, бормотание, шепот, приглушенные протесты мужским голосом. Когда миссис Шеридан завела очередную запись, глаза Сибил вдруг вспыхнул решимостью. Она вышла в коридор и направилась прямо в курительную комнату.

Лэмхорн и Эдит вскочили, размыкая объятия. Эдит мгновенно побледнела от гнева, и ее затрясло с головы до ног, Лэмхорн принялся неуверенно оправдываться.

Но бледность и гнев Эдит были несравнимы с белизной и яростью Сибил. Завидев, что парочка обнимается, она позабыла о последствиях. Она присела в реверансе, зашуршав юбками и скривив губы в насмешливой улыбке.

— Вы оба… сидите-сидите! — сказала она и обратилась к Эдит: — Это ты сообщила моему мужу, что я звонила Лэмхорну?

— Пошла прочь! — злобно выкрикнула Эдит. — Пошла отсюда прочь!

Сибил показала пальцем на Лэмхорна.

— Это ты сказал ей, что я звонила тебе и просила прийти?

— О господи! — выдохнул Лэмхорн. — Замолчи!

— Ты знал, что она доложит моему мужу, ВЕДЬ ТАК? — вскричала она. — Ты всё знал!

— ЗАМОЛЧИ! — взмолился он, охваченный паникой.

— Как это ПО-МУЖСКИ! Ох, как по-джентльменски! И ко мне не пришел… на пять минуточек не заглянул выслушать, что я хотела сказать! Тебе всё ОПОСТЫЛЕЛО! Ты же это тысячу раз слышал — и не пожелал прийти! Нет! Нет! НЕТ! — бушевала она. — Не захотел заглянуть на пять минуточек, а этой драной кошке доложил! А ОНА донесла моему благоверному! Вот какой из тебя МУЖЧИНА!

Эдит мигом сообразила, что после такого скандала Сибил несдобровать, и разгневанная девушка поддалась искушению высказать всё, что накопилось.

— Пошла вон из этого дома! — надсадно крикнула она. — Это дом моего отца. И не смей так разговаривать с Робертом!

— Ну уж нет! Я не должна ГОВОРИТЬ…

— Не СМЕЙ!

Встав лицом к лицу, Эдит и Сибил начали яростно осыпать друг друга визгливыми оскорблениями. Они завопили, и заверещали, и заорали — и захрипели. Им удалось перекричать духовой оркестр, запись которого как раз проигрывал фонограф. Их было слышно по всему дому. Их слышали на кухне, их слышали в подвале. Но им было всё равно.

— Ты донесла моему мужу! — горланила Сибил, всё ближе придвигаясь к Эдит. — Рассказала моему мужу! А этот вот сам вложил КНУТ в твои руки, чтобы ты могла посильней меня ударить! Это всё ОН!

— Надо будет, еще раз всё расскажу! Всё-всё, что знаю! ПОРА бы твоему муженьку…

Забинтованная рука разогнала их в стороны.

— Вы хотите, чтобы и соседи это услышали? — прогромыхал Шеридан.

Стало поразительно тихо. Взбешенная Сибил обнаружила, что на пороге застыли ее муж и свекровь, и сразу поняла, что натворила. Она медленно направилась к двери — и вдруг перешла на бег. Выскочила в коридор, промчалась по нему и вылетела из дома. Роскоу, вперив глаза в пол, тяжело пошагал вслед.

— НУ-КА! — сказал Шеридан Лэмхорну.

Смысл сказанного был смутен, однако тон не оставлял сомнений. Как и раздраженный взмах повязки по направлению к двери: он оказался настолько выразителен, что Джордж, Джексон и несколько служанок, собравшихся было за спиной миссис Шеридан, мгновенно испарились. Совершенно беззвучно.

— Папочка, папочка! — взвыла миссис Шеридан. — Посмотри на руку! Ну что ж ты так с Эди, ты ж руку об ее плечо разбил. Только погляди!

Действительно, по бинтам на кончиках пальцев расплывалось красное пятно, и Шеридан вдел руку обратно в перевязь.

— Ну-ка! — повторил он. — Так вы наконец уберетесь из моего дома?

— Он НЕ уйдет! — всхлипнула Эдит. — НЕ СМЕЙТЕ его выгонять!

— Не переживай, детка, — спокойно сказал Лэмхорн. — Он не понимает. ТЕБЕ нельзя волноваться.

Он смертельно побледнел, отчего стал необычайно красив, и когда покидал комнату, обезумевшей девушке показалось, что это уходит подвергнутый гонениям аристократ, равнодушный к нападкам беснующейся черни — роль черни исполнял ее отец.

— И чтоб ноги твоей здесь не было! — весьма правдоподобно для предполагаемой роли продолжил Шеридан. — Прочь из моих владений! — разъяренно выкрикнул он в коридор. — Эта семья не для тебя!

— Это неправда! — Эдит вырывалась из объятий матери. — Вы ПОЖАЛЕЕТЕ! Вы поймете! Вот увидите, чем всё обернется! Что ОН вам сделал? Это же мое дело, не суйте в него свой нос! Чем ОН не угодил, хотелось бы мне знать? Вам ничего об этом неизвестно. Неужели вы думаете, что он МНЕ ничего не рассказал? Она вешалась на него с самой первой встречи, а он лишь немного пофлиртовал. Вот и всё, а потом познакомился со МНОЙ! После этого он на нее и не взглянул, не стал бы глядеть — она для него ничего не значила. Это ОНА хотела отношений, она поклялась, что не отпустит его. Он давно ей рассказал о чувствах ко мне, а она всё не отставала и…

— Да, — строго сказал Шеридан, — ведь это ЕГО часть истории! Хватит! Больше он в наш дом не войдет!

— Вот увидите! — не унималась Эдит.

— Да, увижу! Я нынче сказал, что больше его к нам не пущу, но я знаю о нем кое-что еще. Я тайно поручил Аберкромби разузнать всё об этом человеке, он никто! Пустое место! Никчемная душа! НИКТО! Да будь он самим Джорджем Вашингтоном, после всего этого и того, что я выяснил, ноги его здесь не будет!

— Но, папочка, — начала миссис Шеридан, — если Эдит говорит, что во всем виновата Сибил, что это она бегала за ним, хотя он ее не поощрял…

— Довольно! — взревел он. — Он сюда не придет! А если я хоть от кого из вас еще раз услышу его имя…

Эдит завизжала, закрыв уши ладонями, чтобы заглушить собственный вопль, и побежала наверх, громко хлюпая носом. Мать последовала за ней. Однако через несколько минут вернулась и прошла в библиотеку к мужу. Биббз, сидя в золотом кресле, увидел ее, заставил себя очнуться от грез и тоже отправился туда.

— Она заперлась, — сообщила миссис Шеридан, печально качая головой. — Не хочет разговаривать даже со мной. Из ее комнаты ни звука.

— Ну, — ответил муж, — это ее дело. Но больше она с этим парнем не заговорит, и если он завтра позвонит по телефону… да!.. Скажешь слугам, что если он завтра позвонит, пусть сразу вешают трубку — таков мой приказ. Хотя не надо, я всё скажу им сам.