Мухаммад ал-Мувайлихи - Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Мувайлихи написал целиком в форме диалога произведение крупной формы. Его персонажи постоянно задают вопросы, спорят между собой, высказывают, обсуждая и злободневные, и «вечные» проблемы, разные мнения, каждый отстаивает свою точку зрения. В единоборстве мнений проявляются жизненные и нравственные позиции персонажей, запечатлена реальная сложность переживаемого страной «периода времени», существующий в обществе «разброд», и утверждается исторический взгляд на время. В этой полемике отображается и антиномичность позиции самого автора: он борется с суевериями, стремится рассеять средневековые заблуждения и горячо отстаивает веру, постоянно апеллируя к Корану, предостерегает египетских просветителей от опасности попасться в «силки» европейской науки. Он верит в силу и действенность нравственного воспитания, он убежденный просветитель, но он же и трезвый реалист, и его сатирические «картинки с натуры», как и некоторые диалоги с пашой, свидетельствуют об испытываемых им сомнениях в возможности «переделать» людей, испокон веков живущих «не по законам справедливости, а по велению своих страстей». Мувайлихи искренне восхищается любовью европейцев к искусству, он в восторге от французской классицистской живописи, но в собственном творчестве хочет оставаться арабом и мусульманином. Свой повествовательный стиль он вырабатывал, целенаправленно знакомясь с классической средневековой арабской поэзией. Поэзию он считал «прекраснейшим цветком в цветнике языка» и предпочитал овладевать арабским литературным языком, читая именно стихи, а не прозу, потому что стихи «не только легче запоминаются, но и превосходят прозу совершенством форм, обладают большим богатством и разнообразием смыслов и средств их выражения, в том числе метафорических». Именно поэзия хранит в себе «дух языка». Мувайлихи настаивает на том, что египетских школьников следует обязательно обучать поэзии, и непременно на ее лучших образцах. Таковыми он считает стихи поэтов от начала IX до конца XI в., которые «заимствовали от городской культуры тонкость и изящество, а от бедуинской поэзии — естественность и свободу выражения». Тут же он высказывает существенное замечание: «…до настоящего времени наша поэзия, в отличие от европейской, совершенно не затрагивает жизненных тем и вопросов» [38]. В «Рассказе» он чаще всего цитирует стихи Абу Таммама, а также ал-Ма‛арри, ал-Мутанабби и Ибн ар-Руми — «поэтов мысли», как позднее называл этих троих столь же высоко ценивший их творчество основоположник современного романного жанра в арабской литературе Нагиб Махфуз [39].

В связи с этим нельзя не вспомнить о близости Мувайлихи к поэтам-неоклассикам, избравшим в целях обновления арабской поэзии путь обращения через головы своих непосредственных позднесредневековых предшественников к сюжетам и образности поэзии классического периода VI—XII вв. [40]Махмуд Сами ал-Баруди — один из тех «учителей», которым Мувайлихи посвятил свою книгу, о творчестве Ахмада Шауки он написал критическую статью, а Хафиз Ибрахим был его близким другом. И он, несомненно, разделял многие их взгляды на литературу, в частности на пути обновления арабской литературы. Аналогичными путями шли и религиозные реформаторы — возврат к «чистоте» первоначального ислама, очищение его от позднейших наслоений и «искажений», «освобождение мысли от оков традиции» нашли практическое воплощение в новом истолковании Мухаммадом ‛Абдо Корана (в его работе «Тафсир ал-Манар» [41]), т. е. в самом традиционном жанре богословской литературы. ‛Абдо планировал и проведение реформы арабского языка, смысл которой он видел в возвращении к «чистому» литературному арабскому языку как в учебных заведениях, так и в государственных учреждениях и в прессе. Он считал такую реформу одним из важнейших условий прогресса нации. Но арабский язык, освобождаясь от тюркизмов и фарсизмов, одновременно быстро пополнялся европеизмами.

Непосредственным же толчком к избранию в качестве образца именно макам Хамадани, скорее всего, послужило знакомство Мувайлихи с книгой этих макам, изданной шейхом ‛Абдо с собственными комментариями во время его пребывания в Бейруте в 1885—1888 гг.

Истоки макамного жанра уходят еще в доисламские времена. Первоначально словом «макама» назывались место стоянки бедуинского племени, собрания членов племени и беседы, которые велись на этих собраниях. Позднее, уже в эпоху халифата, так именовались собрания приближенных халифов, эмиров и других владетельных меценатствующих особ, собиравших вокруг себя литераторов, поэтов, ученых, богословов, которые вели между собой беседы по самому широкому кругу филологических, моральных, религиозных тем, кормились при дворе и создавали славу своему покровителю. В формировании макамы, жанра высокой литературы, взаимодействовали как письменные, так и устные, фольклорные источники ( нукта — анекдот, хикайа — народный рассказ) [42].

У Хамадани было немало предшественников, но именно он считается создателем жанра в виде цикла новелл, сочетающих в себе авантюрный и назидательный элементы, написанных садж‛ ем — рифмованной, ритмизованной, «украшенной» поэтическими тропами прозой — и объединенных двумя постоянными героями — рассказчиком и образованным бродягой-плутом, зарабатывающим на пропитание своим красноречием, которые встречаются, всегда случайно, в различных городах и странах. Хамадани не всегда соблюдал садж‛, переходя время от времени на обычную прозу. Это может объясняться незавершенностью формирования самого жанра, блистательным апогеем развития которого стали макамы последователя Хамадани Абу Мухаммада ал-Касима ал-Харири (1054—1122) [43]. У Мувайлихи же частая замена садж‛а обычной прозой выявляет пределы возможностей «украшенного» макамного стиля в литературе Нового времени, тяготеющей к использованию данных современной науки и к полноте отображения окружающей действительности.

Мувайлихи пишет садж‛ем начало каждой главы, сохраняет его в пейзажных зарисовках. При описании прекрасных дворцов и садов сравнивает их с дворцами доисламских восточных правителей, пользуется традиционными образами из репертуара средневековой арабской поэзии и сопровождает описания поэтическими цитатами. А описывая — также с использованием время от времени рифмы — бедные и неприглядные уголки старого Каира, к примеру улицу и дом, где живет шариатский адвокат, сцены в шариатском суде, атмосферу кабаре, где, по словам паши, «невозможно долго находиться» из-за царящего там смрада, опирается, скорее всего, на собственные впечатления и также иллюстрирует их стихами.