Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Речь идет о событиях, описанных в конце V главы, в связи с которыми была отдана под суд мать Булгарина, а его единоутробная сестра Антонина ездила с прошением в Петербург.

Салонные игры ( фр. ). Имеются в виду игры, где предлагают вопросы для ответа и «штрафы» для неответивших (фанты).

Виноградные столовые вина, пришедшие в русском быту на смену традиционным наливкам; первое – французское белое вино, второе – немецкое сухое из региона Франкония (на юго-востоке Германии).

Дача эта, находившаяся противу большой дачи Нарышкиных, «Левенталя», получила это прозвание от восклицания императрицы Екатерины II, удивившейся, что дача построена в такое короткое время и с таким вкусом. В ознаменование посещения государыни воздвигнут был перед левентальским домом памятник – мраморная колонна с вензелевым именем императрицы наверху. Не знаю, кому принадлежит теперь эта дача, но колонна уже не существует. Тогда на Петергофской дороге были аристократические летние жилища, принадлежащие теперь огородникам, трактирщикам, купцам и счастливым чиновникам.

Я. К. Грот в комментарии к посланию Г. Р. Державина «На рождение царицы Гремиславы. Л. А. Нарышкину» (1796) ссылается на «Воспоминания» Булгарина, уточняя его: «Прекрасный загородный дом Нарышкина находился на 6‐й версте петергофской дороги, на левой стороне, если ехать из Петербурга; против него, по правую сторону дороги, простирался до самого взморья большой, разведенный в английском вкусе сад, в который публика ежедневно не только была допускаема, но любезно приглашалась выставленною у входа надписью. Сад этот известен был под странным названием “Га! Га!”, данным ему будто бы от восклицания, которое вырвалось у императрицы, когда она в первый раз увидела сад, устроенный необыкновенно скоро и с удивительным вкусом (сад обер-шенка А. А. Нарышкина на 4‐й версте по той же дороге назывался “Ба! Ба!”). Самая дача Льва Александровича против его сада носила название “Левенталь” (по имени владельца Льва?). Перед домом у дороги поставлена была мраморная колонна в память посещения Екатерины II, для которой здесь в июне 1779 г. дан был великолепный праздник…» (Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб., 1864. Т. 1, ч. I. С. 737).

Местность на Выборгской стороне, вблизи впадения Черной речки в Большую Невку, принадлежала графам Строгановым с середины XVIII в. А. С. Строганов превратил ее в английский парк, получивший название Строгановская дача. В создании парка в разные периоды принимали участие сначала А. Ринальди, построивший павильон, затем А. Н. Воронихин.

Собрание Строгановых, начало которому положил отец А. С. Строганова, барон Сергей Григорьевич Строганов (1707–1756), включало одну из самых значительных коллекций искусства, принадлежащих русской знати. Хранилищем коллекций, собираемых Строгановыми, стал построенный Растрелли дворец на Невском проспекте. Широкую известность приобрела картинная галерея А. С. Строганова, в подготовленном владельцем каталоге 1800 г. упоминаются 116 произведений 72 живописцев. Собрание включало работы итальянских, французских, голландских, фламандских и испанских мастеров, в дальнейшем там появились картины русских художников. В Минералогическом кабинете дворца хранилась коллекция минералов, найденных на территории России и Европы, а также множество окаменелостей: кораллов, моллюсков, рыб, черепах, растений. Собрание включало в себя нумизматику и вещи прикладного характера: мебель, табакерки, вазы из цветного камня с бронзой, шандалы и канделябры, мелкую бронзовую пластику. Большую ценность представляла обширная библиотека, пополнявшаяся всеми владельцами дома. Строгановы собрали первую в мире коллекцию позднеантичных и восточных раннесредневековых серебряных сосудов, по большей части настоящих шедевров. В 1925 г. почти вся она была передана в Государственный Эрмитаж. Строгановские коллекции в 1920–1930‐е гг. были распределены по музеям, часть распродана на аукционе (см. подробнее: Петров В. Строгановы. Меценаты и коллекционеры // Меценат: интернет-журнал. URL: http://www.maecenas.ru/doc/2003_9_5.html.) Книжное собрание Строгановых было подарено Императорскому Томскому университету в 1879 г., о его составе см.: Шепель М. О. Историческая коллекция в книжном собрании Строгановых (на материале научной библиотеки Томского государственного университета) // Вестник Томского гос. ун-та. Культурология и искусствоведение. 2012. № 4 (8). С. 92–97. Коллекции, принадлежащие Нарышкиным, после 1917 г. также были переданы в Эрмитаж и Русский музей.

С. Понятовский являлся официальным посланником саксонского курфюрста и правителя Польши Августа III в России с 1757 г., однако из‐за любовной интриги с великой княгиней Екатериной Алексеевной (будущей императрицей) вынужден был покинуть Петербург в 1758 г.

Белоруссия была присоединена к России в результате разделов Речи Посполитой, см. примеч. 37.

Журнальный вариант дан в более сдержанной редакции: «некоторые польские вельможи… отказались от своих имений и удалились…» (Библиотека для чтения. 1845. Т. 73. Раздел I. С. 220).

И. А. Соллогуб, адъютант польского короля Станислава Августа, при переходе на русскую службу развелся с первой женой и в 1781 г. женился на Наталье Львовне Нарышкиной, ее сестра Анна Львовна стала женой князя А. Понинского, а третья сестра Мария Львовна в 1801 г. – князя Ф. К. Любомирского.

Булгарин ошибся именем: графиня С. Д. Матюшкина была дочерью Дмитрия Михайловича.

Имеется в виду А. И. Соллогуб.

Имеется в виду В. А. Соллогуб.

В журнальном варианте: «На первых порах, когда обуреваемая партиями Польша еще имела союзницами…» (Библиотека для чтения. 1845. Т. 73. Раздел I. С. 221).

В декабре 1763 г. Сенат был разделен на шесть департаментов. Третий департамент был учрежден в составе трех экспедиций, в его ведении были судебные и административные дела западных провинций, состоявших на особом положении (Малороссия, Лифляндия, Эстляндия, Выборгская губерния, позднее – и отошедшие России после разделов Польши провинции). В Литве и после ее присоединения к Российской империи действовал Литовский статут, многочисленные судебные дела, которые обжаловались польской шляхтой, обычно доходили до высшей судебной инстанции – Сената, который утверждал или отменял местные судебные решения. Сложность состояла в том, что существовали разночтения в изданиях Статута на западнорусском и польском языках. Для решения дел необходимо было знание польского языка, поэтому после третьего раздела Польши штат Третьего департамента был усилен чиновниками, знавшими польский язык, на русскую службу приняты и стали сенаторами Третьего департамента известные польские государственные деятели и польские аристократы. Хотя никаким законодательным актом ранг сенаторов не был точно определен, «положение сенатора было, во всяком случае, очень высоким», «назначение в Сенат являлось всегда знаком личного благоволения императрицы» (История Правительствующего сената за двести лет. 1711–1911 гг. СПб., 1911. Т. 2. С. 428).