Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

– Вы, право, счастливчик, мистер Литтлпейдж, что вам привелось оказать такую услугу мисс Мордаунт! Мы все завидуем вам в этом; этот случай наделает много шума у нас в полку, потому что мисс Аннеке покорила у нас все сердца, и спаситель, конечно, вправе рассчитывать на нашу признательность!

Я пробормотал что-то несвязное в ответ на эту речь, и мистер Бельстрод продолжал:

– Меня удивляет, мистер Литтлпейдж, что такой лихой молодец, как вы, не вступает в наши ряды, когда представляется возможность отличиться на поле брани! Я слышал, что и отец, и дед ваш служили в нашей армии, и что вы человек состоятельный! Вы найдете среди нас много очень порядочных людей и, вероятно, будете чувствовать себя хорошо! Ожидается много реформ, предстоит усиление отрядов, и вам легко будет занять приличное положение в рядах армии. Если бы вы пожелали, я рад был бы служить вам в этом отношении!

Все это было сказано тоном видимой искренности и чистосердечия, быть может, отчасти потому, что Аннеке могла нас слышать, и я даже заметил, что она посмотрела в нашу сторону в тот момент, когда я собирался ответить майору.

– Весьма благодарен вам, мистер Бельстрод, – ответил я, – и весьма ценю вашу любезность, но мой дед еще жив, и я не могу выйти из его повиновения, а мне известно его желание, чтобы я оставался в Сатанстое.

– В Сатанс… что? – спросил Бельстрод с не совсем приличным любопытством.

– Сатанстое, – повторил я, – меня нимало не удивляет, что это название вызывает у вас улыбку; оно, действительно, несколько странно, но так назвал мой дед наше поместье!

– Имя это мне даже очень нравится, могу вас заверить, и я убежден, что совершенно влюбился бы в вашего деда, этого типичного англосакса. Но неужели же он желает, чтобы вы вечно оставались в Сатанс…

– В Сатанстое… нет, но по крайней мере до моего совершеннолетия, которого я достигну лишь через несколько месяцев!

– Во всяком случае, если бы у вас было желание вступить в ряды армии, мой милый Литтлпейдж, не забудьте меня. Вспомните, что у вас есть друг, пользующийся некоторым влиянием, которое он счастлив будет пустить в ход ради вас.

– Очень признателен вам, мистер Бельстрод, за ваше милое предложение, но признаюсь, что желал бы быть обязанным своим повышением исключительно только своим заслугам.

– Полноте, милый мой, что вы говорите. Вспомните Ювенала: «Probitas laudatur et alget». Вы еще так недавно выпорхнули из колледжа, что не могли забыть этих слов.

– Я не читал Ювенала, мистер Бельстрод, и если такова преподаваемая им мораль, то и впредь не хочу его читать! – сказал я.

Бельстрод собирался что-то ответить, но ему помешала мисс Варрен, по-видимому направившая на него свои батареи.

– Правда ли, мистер Бельстрод, что господа офицеры сняли новый театр и намерены дать в нем несколько представлений?

– Кто вам сказал об этом? Хоррей? Его следует посадить под арест за это.

– Не он один виноват в этом, – заступилась Аннеке, – а весь полк. Вот уже две недели, как это всем известно; я даже слышала, что пойдут Катон и Скреб.

– Совершенно верно, и мы имеем намерение просить вас прийти послушать, как мы будем уродовать эти пьесы, в том числе и ваш покорный слуга, мисс Мордаунт! – сказал Бельстрод.

– Скреба я не знаю, но пьесу Аддисона знаю: она превосходна. А когда должны начаться представления? – осведомилась Аннеке.

– Как только святой Пинкстер закончит свои!

Едва произнес майор слова «святой Пинкстер», как поднялся общий смех и целый град вопросов и восклицаний. Аннеке, воспользовавшись этим моментом, обратилась ко мне с вопросом:

– Вы действительно намерены поступить на службу, мистер Литтлпейдж?

– В военное время трудно поручиться за что-нибудь! Во всяком случае, я вступлю в ряды войск не иначе, как защитником отечества!

Минутку спустя мисс Аннеке снова спросила меня:

– Вы знаете латынь, мистер Литтлпейдж? Ведь вы были в университете!

– Знаю настолько, насколько ее можно знать в наших колледжах, мисс Мордаунт! – был мой ответ.

– Скажите мне, что означала цитата мистера Бельстрода? – спросила она.

– Что честность прославляют, но что она умирает с голода!

Выражение неудовольствия мелькнуло на лице моей собеседницы, но она не сказала ни слова.

– Вы будете играть роль Катона, мистер Бельстрод? – воскликнула одна из барышень. – Это прелестно. А какой на вас будет костюм? Современный или исторический, того времени?

– Да просто мой халат, до некоторой степени приспособленный к случаю, если только святой Пинкстер не внушит мне более счастливой мысли! – ответил майор.

– А вы в самом деле полагаете, что Пинкстер был святой? – спросила Аннеке совершенно серьезно.

Бельстрод прикусил губу: ему не приходило в голову узнать, по какому случаю происходят эти празднества, и поэтому он смутился.

– Если я ошибаюсь, то надеюсь, что вы, мисс Мордаунт, выведете меня из заблуждения?

– Охотно! Пинкстер, в сущности, не что иное, как Троицын день, следовательно, вам волей-неволей придется вычеркнуть одного святого из вашего календаря, мистер Бельстрод.

Майор наклонил голову в знак покорности и в свое оправдание сказал:

– Ведь, по справедливости, это вина наших предков, мисс Мордаунт, что они не признают и не знают праздника Пятидесятницы, что и явилось причиной моего невежества.

– Но некоторые из моих предков признавали этот праздник и чтили его! – сказала Аннеке.

– Да, со стороны Голландии, но, говоря о наших предках, я подразумеваю тех, которые, к счастью моему, у нас с вами общие.

– Разве мистер Бельстрод состоит с вами в родстве? – спросил я с некоторой поспешностью.

– Дед мистера Бельстрода и моя прабабушка были родные брат и сестра, – сказала Аннеке, – так что мы, в некотором роде, кузены, с голландской точки зрения, в Англии же такого рода родство, насколько мне известно, ни во что не ставится!

– Напротив, – возразил майор, – когда я отправлялся в колонии, мой отец настоятельно наказывал разыскать вашего батюшку и сблизиться с вашей семьей, он весьма дорожил своим родством с мистером Мордаунтом.

Итак, из всех я один не мог предъявить никаких прав родства с прелестной мисс Аннеке; сколько я ни перебирал в памяти всех моих голландских родственников, среди них не нашлось ни одного, породнившегося каким-нибудь манером с ее семьей.

После того я не раз виделся с Аннеке Мордаунт то на прогулке, то у них, а в день званого обеда мистер Бельстрод сделал мне честь, посетив меня у моей тетки. Он сообщил, что также приглашен на обед и что прямо из-за стола все отправятся в театр на любительский спектакль офицеров.