Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

Все это было делом одной секунды; девушки насилу усидели в санях, я сам держался с трудом, только Гурт стоял как вкопанный, не дрогнув и не пошатнувшись. Когда же мы перенеслись через трещину, он сразу натянул поводья и остановил лошадей. Сзади нас все еще слышались бубенцы вторых саней, но из-за ледяной горы мы не могли их больше видеть. Осколки льдин, громоздясь одна на другую, в одну минуту образовали преграду футов в пятнадцать высоты, через которую невозможно было перебраться даже пешком. Но голос Германа Мордаунта долетел до нас:

– Держите к берегу, Гурт! Ради бога, держите к берегу!

Затем, судя по звуку бубенцов, задние сани стали удаляться по направлению к западному берегу; мы все четверо прислушивались к этим бубенцам с чувством скрытой тревоги, а вокруг нас трещал и ломался лед, и, когда бубенцы совершенно замерли вдали, нам показалось, что мы отрезаны от всего живого мира.

Но нельзя было терять времени, следовало немедленно принять какое-нибудь решение: или постараться добраться до западного берега, или же до одного из ближайших островков, лежащих как раз в противоположном направлении. Гурт предпочел последнее и, пустив своих коней шагом, повернул в сторону островка. Чтобы успокоить Аннеке, он заявил, что весьма счастлив, что мистер Мордаунт остался по ту сторону ледяной преграды, так как теперь ему легче будет добраться до берега, чем нам.

Подъехав к острову, Гурт передал мне вожжи, а сам пешком пошел посмотреть, есть ли возможность выйти на берег; прошло четверть часа, показавшихся нам целой вечностью. Кругом трещал лед и разбивались, налетая друг на друга, громадные глыбы. Мы не могли быть спокойны за свою безопасность; при этом я невольно удивлялся невозмутимому спокойствию, холодной рассудительности и присутствию духа Гурта. Вернувшись, он заявил, что все обстоит благополучно и что беспокоиться пока не о чем, затем отозвал меня в сторону и сказал:

– Корни, я был безумцем, когда пожелал спасти мисс Мэри от какой-нибудь страшной опасности. Вот она теперь налицо, и я боюсь, что она страшнее всякого льва и тигра, но мы не должны с вами терять голову: необходимо во что бы то ни стало спасти этих девушек или погибнуть вместе с ними. Лед идет на всем протяжении; мы с вами, пожалуй, добрались бы до берега, перескакивая с льдины на льдину, но льдины эти каждую минуту разбиваются – ни за одну нельзя поручиться. Как быть с девушками?! Я сильно опасаюсь за судьбу Германа Мордаунта, Корни, и боюсь, что он и его спутники погибли!

– Боже мой! Неужели это возможно? Нет, нет, я не хочу думать об этом! – воскликнул я, невольно протестуя против этой ужасной мысли.

– Дай бог! А теперь, когда вы понимаете всю опасность, Корни, поспешим переправить наших спутниц на остров; одной минуты достаточно, чтобы прервать с ним сообщение, и тогда нам нет спасения! – сказал Гурт.

Но пока мы говорили, между островом и нами выросла целая стена льдин, лошади не могли взобраться на эти почти отвесные ледяные скалы. Пришлось попросить барышень выйти из саней и перевести их пешком через ледяной барьер на остров. Хотя мороза почти не было, но топкая, вязкая, болотистая почва размытого водой острова немного затвердела, что значительно облегчило нам нашу задачу. Оставив двух подруг под деревом, мы вернулись назад на льдину за санями, решив перетащить их на остров на себе. Гурт стал выпрягать лошадей; мало того, он снял с них даже уздечки, затем звонко щелкнул по воздуху кнутом раз, другой и третий, и вороные, почуяв свободу, помчались, как вихрь, по направлению к городу.

– Было бы жестоко, – проговорил Гурт, глядя им вслед, – не дать беднягам возможности спасти свою жизнь. Для нас они теперь бесполезны, в упряжи они были обречены на гибель; теперь же, руководствуясь природным инстинктом, эти умные животные, быть может, выберутся на берег; они умеют плавать. Сани мы перетащим на остров, а если представится возможность, то и на берег; они легкие.

Сани перетащить оказалось не так трудно, как я думал. Мы подтащили их к самому дереву, под которым нас ожидали барышни, усадили их в них, укутали мехами, так как ночь все-таки была свежая, и девушки совершенно успокоились, полагая, что немедленная опасность теперь миновала, так как они чувствовали у себя под ногами твердую почву. Но бедняжки жестоко ошибались. Все острова в этой части Гудзона чрезвычайно низменные, и ежегодно их совершенно затопляет весной, смывает деревья и размывает берега. Чтобы предупредить это размывание, каждый из островов засажен густой рощицей, назначение которой преграждать дорогу плавучим льдинам и задерживать хоть немного воду, но и это мало помогает.

Усадив барышень в сани, Гурт предложил мне отправиться на разведку – посмотреть состояние реки и постараться найти средство добраться до Олбани. За несколько минут мы дошли до конца острова, и Гурт показал мне на огромные массы льдин, скопившихся у острова.

– В них наша главная опасность теперь, – сказал он, – и эта рощица нас не спасет! Такого страшного наводнения, как нынче, я не помню! Видите эту ледяную преграду? Она образовалась оттого, что наш остров и другие преградили им путь; на всем протяжении они, скопляясь и нагромождаясь друг на друга, образовали ледяную плотину. Но поток силен, он каждую минуту может прорвать эту плотину своим сильным напором, и тогда вода в одно мгновение смоет все, что есть на острове. Понимаете теперь? Оставаться здесь нельзя. Каждую минуту мы, может быть, обречены на гибель! Вы, Корни, вернитесь к нашим бедным дамам, а я попытаюсь как-нибудь перебраться по льдинам через пролив, отделяющий нас от соседнего острова, – сказал Гурт, – и посмотрю, что там происходит.

– Мне не хотелось бы пускать вас одного; те опасности, которые вдвоем нетрудно преодолеть, нередко становятся роковыми, когда человек один!

– Ну, если хотите, пошли вместе посмотрим, что отделяет тот остров от восточного берега реки, вода или лед. Если лед, то вы как можно быстрей вернетесь к барышням, чтобы перевести их на тот остров, а я постараюсь найти тем временем удобное место для их переправы. Признаюсь, Корни, мне не нравится вид этой ледяной запруды, и я положительно опасаюсь за участь наших дорогих спутниц!

Мы собирались разойтись, как вдруг раздался страшный треск, более ужасный, чем все услышанные нами до этого момента. Как обезумевшие кинулись мы к тому месту, где ледяная запруда сломала, как щепку, большую старую иву, росшую у берега, и теперь медленно, но неудержимо надвигалась вперед на остров, давя и сокрушая все на своем пути.

– Надо бежать с этого острова, бежать, не теряя ни минуты! – крикнул Гурт, и мы побежали что было сил к тому месту, где оставили сани. Каков же был мой ужас, когда саней не оказалось, и вся эта низменная часть острова была уже покрыта мелкими движущимися льдинами. Я готов был кинуться по ним в реку, чтобы догнать какой-то уносимый льдинами предмет, который я в первый момент принял за сани. Когда крик отчаяния заставил нас обоих обернуться совсем в другую сторону, Мэри Уаллас вышла из-за дерева и, протягивая Гурту руки, молила его не оставлять ее.