Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

Мужчины вышли проводить Бельстрода на крыльцо; он всем нам крепко пожал руки и, вскочив на коня, сказал:

– Надеюсь, что вы все трое, друзья мои, встанете волонтерами в наши ряды, как только услышите, что мы двинулись на неприятеля! Чего только нельзя было бы сделать с тысячей человек таких молодцов, как вы! Вы сумели себя показать тогда на льду. Храни вас Бог, Корни! – добавил он, наклонясь ко мне с седла, чтобы еще раз пожать мне руку. – Нам надо во что бы то ни стало остаться друзьями!

Можно ли было устоять против таких сердечных слов? Я горячо пожал его руку и от всего сердца сказал ему те же слова:

– Храни вас Бог, Бельстрод!

Он уехал, а мы вернулись наверх и вскоре разошлись по своим домам.

Славный майор уехал, но мне от этого было не легче, и заговорить теперь с Аннеке о моей любви к ней я не мог, опасаясь неблагоприятного ответа с ее стороны.

Спустя десять дней после ухода полка Бельстрода Герман Мордаунт со своей семьей и я с моими друзьями вместе тронулись в путь. За это время двигалось много войск, все они проходили через Олбани; несколько королевских полков на судах были двинуты вверх по реке. Два или три корпуса прибыли из западных колоний; ожидались большие отряды милиции из провинций.

Среди выдающихся офицеров, находившихся при войсках, выделялся лорд Гоу, о котором уже была речь; он был в чине бригадира, пользовался громадным авторитетом и полным доверием солдат, знавших его как человека опытного и имеющего уже немало заслуг. Вообще среди офицеров было много молодежи из лучших фамилий, и, в подражание английской аристократии, лучшие семьи колонии также отправили своих сыновей в войска, где они в большинстве случаев получали патенты офицеров в регулярных войсках, в милиции же западных колоний командовали чаще всего люди из класса крупных фермеров; происхождение и состоятельность в этих колониях вообще не принимались в расчет – там повсеместно царил дух равенства. Однако дисциплина в этой милиции Массачусетса и Коннектикута была ничуть не хуже, чем в остальных войсках. По составу это было превосходное войско: все рослые, здоровые, добрые люди, хорошо обученные, хорошо обмундированные, офицеры их не блистали ни манерами, ни образованием, но зато как нельзя более соответствовали своему назначению, и в отношении физического развития это был лучший корпус армии, не исключая далее регулярных войск.

До нашего отъезда из Олбани я раза три встречал лорда Гоу у миссис Скайлер, где часто бывали и Мордаунты, лорд Гоу чуть что не жил у добрейшей старушки, где всегда собиралось лучшее общество Олбани. У Скайлер наш караван должен был сделать первый привал.

Отряд наш был настолько многочислен, что его можно было принять за передовой отряд военного корпуса. Герман Мордаунт отсрочил наше путешествие до того момента, чтобы дать время военным отрядам заполнить страну, что обеспечивало нам, путешественникам, известную безопасность. Это дало нам возможность продвигаться от этапа до этапа, от одного военного поста до другого.

Караван наш состоял из двух фургонов, десяти или двенадцати верховых лошадей и следующего количества людей: господин Мордаунт взял с собой двух негритянок – кухарку и горничную и двух негров, одного конюха и камердинера, и трех белых работников для разных поручений, вроде того, как прорубить дорогу, наводить мосты, сооружать шалаши и т. п.

Таким образом, отряд Германа Мордаунта состоял из десяти человек: четырех женщин и шести мужчин. Нас было трое господ – Тэн-Эйк, Дирк и я, затем негр Джеп, господин Траверс, наш землемер, двое рабочих, находившихся в его распоряжении, двое дровосеков с топорами, негр Петер, личный слуга Гурта, то есть в общем тоже десять человек, из них двое негров, так что в общей сложности в обеих группах было двадцать человек. У каждого мужчины, как у белого, так и у негра, было по карабину; кроме того, у нас, господ, было еще у каждого по два пистолета на поясах, под куртками, так что все мы были прекрасно вооружены, хотя это и не было особенно заметно.

Понятно, костюмы наши соответствовали обстоятельствам: городские шляпы были заменены мягкими дорожными, брюки, гетры и мокасины – из оленьей шкуры и грубые суконные куртки того же цвета, кроме того, все мы запаслись зелеными блузами, украшенными бархатом, весьма красивыми, предназначенными для путешествия по лесу своей предохранительной окраской и поэтому вошедшие в употребление даже в войсках, не говоря уже об охотниках. Барышни вместо больших соломенных шляп надели маленькие касторовые, украшенные зелеными вуалями и небольшим пером или крылом, и короткие суконные амазонки, весьма удобные для ходьбы.

Мистер Вордэн и Язон не отправились вместе с нами, и причиной этому были отчасти их костюмы. Его преподобие очень дорожил внешними атрибутами своего сана и даже на петушиные бои являлся в рясе. Придерживаясь взгляда, что ряса делает монаха, он даже для путешествия в глубь американских лесов не пожелал расстаться со своим духовным платьем, рассчитывая, что его широкополая шляпа, черные коротенькие брючки и длинная ряса внушительно подействуют на краснокожих в пустынях Северной Америки. Язон же считал необходимым путешествовать во всем, что у него было лучшее из гардероба, такими были традиции города Данбюри. Кроме того, он еще рассчитывал сэкономить. Купить лошадь стоило очень больших денег, так как с прибытием войск на все страшно поднялись цены; нанять повозку стоило тоже не намного дешевле.

Старику Вордэну удалось каким-то образом получить местечко в казенном транспортном фургоне бесплатно, Язон ухитрился так или иначе пробраться вместе с ним. Нужно отдать справедливость, мистер Ньюкем обладал необычайным талантом устраиваться везде и всюду на дармовщину. Он вообще не имел никакого понятия, что известное положение человека влечет за собой известные обстоятельства, он мог униженно клянчить, пресмыкаться перед кем угодно, лишь бы добиться какой-нибудь льготы или выгоды; с другой стороны, он ничуть не постеснялся бы поселиться в доме губернатора и пользоваться всем его имуществом, если б только ему представилась возможность пролезть туда. Словом, понятия о приличиях, деликатности и справедливости ему были почти незнакомы, и жизнь в его глазах представлялась ему чем-то вроде игры в четыре угла, где каждый спешит занять оставленное соседом на минутку место и держаться за него как можно дольше.

Мистер Вордэн и Язон выехали из города на сутки раньше нас и рассчитывали встретиться с нами там, где дорога пойдет лесом.

Мужчины шли все пешком, кроме кучеров, а лошади все были под вьюками, и так как каждый из нас, кроме карабина, пистолетов и зарядов, нес еще на спине тяжелый мешок, то легко понять, что мы не могли делать больших переходов.