Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

О, ты – утрата! Вот тема всех песен. Ещё чуть натянул Цвейт свою струну. Таки жёстоко. Дать людям прельстится друг другом: привязаться. Потом оторвать. Смерть. Взрывы. Удар по голове. Брык-и-дух-вон-прямо-в-ад. Жизнь людская. Дигнам. Вуй, как извивался хвост той крысы! Пять монет я дал. Corpus paradisum . Грач картавый: отравы полное беремя. Был и нет. А эти поют. Так и я. И она однажды с. Хватит о ней: надоело. Вот тогда помучится. Иссопливится. Большие испанистые глаза вытаращатся в никуда. Её волнистыельнистыельвистые волосы не причеса: ны.

И всё же чрезмерное счастье приедается. Он натянул ещё, ещё. Счастлив в своём? Блямм. Порвалась.

Позвяк вдоль Дорсет-Стрит.

Мисс Даус отняла свою атласистую руку, упречливо, польщённо.

– И на полстолько не позволяйте себе такого,– сказала она,– пока мы не близкие знакомые.

Джордж Лидвел сказал ей, ей-ей, взаправду: но она не поверила. Первый джентельмен сказал Мине, что это так. Она спросила его, так ли это. Второй бокал сказал ей, что так. Что оно, таки, так.

Мисс Даус, милая Лидия, не поверила: мисс Кеннеди, Мина, не поверила: Джордж Лидвел, нет: Мисс Дау не: первый, первый: джент с бокал: верю, нет, нет: не, мисс Кенне: Лидиявел: бок.

Лучше тут написать. На почте от всех перьев поуродованные огрызки.

Лысый Пэт, по знаку, приблизился. Ручку и чернила. Он отошёл. Подушечку. Он отошёл. Подушечку, чтоб промакнуть. Он слышал, глухой Пэт.

– Да,– сказал м-р Цвейт, потрагивая тесьму тонко.– Уж это точно.

Хватит пары строк. Мой подарок. И вся эта цветущая итальянская музыка. Кто ж написал-то? Зная имя, знаешь лучше. Вынем лист бумаги, конверт: равнодушно.

Очень своеобразная.

– Великолепнейший номер из всей оперы,– сказал Гулдинг.

– Что правда, то правда,– отозвался Цвейт.

Номера и числа. Из них вся музыка, если вдуматься. Два умноженное на два и поделенное пополам будет удвоенная единица. Вибрации: те аккорды. Один плюс два плюс шесть будет семь. Какие хочешь фокусы с числами вытворяй. Всегда выйдет это равно тому, ось симметрии кладбищенская стена. Он не замечает на мне траура. Твердая шкура: всё лишь про свою утробу. Музыматика. А тебе мнится, будто слышишь эфемерность. Ну, а допустим, сказать так: Марта, семь помноженное на девять минус икс будет тридцать пять тысяч. Донельзя плоско. Всё, как раз-таки, в звуках.

К примеру, вот он наигрывает. Импровизирует. Может что-то из любимого, пока не подставишь слова. Тянет прислушаться. Вобрать слухом. Сперва как надо: потом слышишь аккорд чуть не туда: малость теряешься. В мешках и без, по бочкам, через проволочную ограду, бег с препятствиями. Мелодию делает время. Ещё смотря в каком ты настроении. Всё-таки всегда приятно послушать. Кроме гамм, вверх-вниз, девицы разучивают. Две вместе из домов по-соседству. Изобрели бы специальные беззвучные пианино. Blumenfield я ей купил. Ради фамилии. Медленно играла, девочка, когда я вечером пришёл домой, девчушка. Ворота конюшен возле Цецилиа-Стрит. У Милли нет тяги к. Малость странно, потому что мы оба.

Лысый глухой Пэт принёс донельзя плоскую подушечку, чернила. Пэт составил за чернилом донельзя плоскую подушечку. Пэт убрал тарелку, блюдо, нож, вилку. Пэт отошёл.

Это единственный язык, м-р Дедалус сказал Бену. Он слыхал их в детстве в Рингабелла, Кросхейвен, Рингабелла, как пели свои баркароллы. Гавань Квинстауна полна итальянских кораблей. Ходили, знаешь, Бен, в тех землепотрясных шляпах. Пели на голоса. Боже, такая музыка, Бен. Слышал в детстве. Крос Рингабелла хейвенский лунный напев, лункаролла.

Едкую трубку вынув, он приставил щиток ладони к губам, испускавшим лунносветлой ночи зов, чистый сблизи, в отдалении зов ответный.

Вниз по краю своего струбченного НЕЗАВИСИМОГО рыскал вдоль строк Цвейтов глаз для отвода глаз, отыскивая, где ж это я видел. Каллан, Колман, Дигнам Патрик. Ох-охо! Охо-охо! Рассет. Ага! Вот же оно…

Надеюсь он не подсматривает, пронюхливый, как крыса. Он придержал свой развёрнутый НЕЗАВИСИМЫЙ. Так не подглянет. Не забыть писать все е на греческий манер. Цвейт обмакнул, Цве бормотнул: рогой сэр. Милый Генри вывел: Милая Мэди. получил твое письм и цве. Куд к чёрт я полож? В какой-то карм или в друго. Соверш невозм. Подчеркнём невозм. Писать сегодня.

Скучища. Прискучивший Цвейт слегка задробнобубнил, дайте-ка, прикидывающими пальцами по подушечке, что принес Пэт.

Дальше. Понятно о чём я. Нет, исправь это е. Прими мой скромн подар в конвер. И не проси её отве. Выдерживай. Пять Диг. Около двух тут. Пенни чайкам. Илия близ. Семь с Дейви Бирну выходит почти восемь. Скажем, полкроны. Мой скромный подар: почтовым переводом два и шесть. Напиши мне предлинное, ты презираешь? Звяк, есть у тебя? Так возбуждающе. Почему ты назвала меня неслухом? Ты тоже проказница? О, Мэри потеряла булавку от своих. Купить другую. Тот свет, написала она. Не испытывай мое терпенье. Продолжать это. Ты должна верить. Верить. Всё. Верно. Так.

Глупая писанина? Мужья не. Это брак их доводит, супруги. Потому что я ушёл. Предположим. Но как? Ей надо. Поддержать моложавость. Если она прознает. Карточка в моём верхнем. Нет, всего не говорить. Лишняя боль. Если они не видят. Женщина. Источник для жандарм.

Наёмный экипаж номер двадцать четыре, возчик Бартон Джеймс, из номера первого по Хармони-Aвеню, Доннибрук, в котором сидел светлый, молодой джентельмен, стильно одетый в синеиндиговый костюм из саржи, пошитый Джорджем Робертом Месиасом, портным и закройщиком, и в соломеной шляпе, очень нарядной – покупка от Джона Пласто из номера первого по Большой Брунсвик-Стрит, шляпника. А? Этот звяк что пробряцал и прозвякал, мимо лоснящихся трубок Ажендата—мясной Длугача—прорысила галантнозадая кобыла.

– Отвечаешь на объявление?– проницательные глаза Ричи спросили Цвейта.

– Да,– сказал м-р Цвейт.– Городской коммивояжер. Хотя, вряд ли что выйдет.

Цвейт бормотну: аилучшими пожелания. Но Генри написал: меня так радуют. Теперь ты знаешь. Спешу Генри. Греческое е. Надо б добавить пост скрипт. Что это он теперь наигрывает? Импровизное интермеццо. P.S. Тарам там-там. Как ты нак? Ты накажешь меня? Подоткнутая юбка встрёпывается, охлёстывает. Скажи, мне хочется. Знать. И. Конечно, не хотел бы, так не спрашивал бы. Ла ла ла ра. Вставляет туда эти печаль в миноре. Отчего минор – печаль? Подпишем: Г. Они любят грустные концовки. P.P.S. Ла-ла-ла-ри. Мне так сегодня грустно. Ла рам. Так одиноко. Доро.

Он промакнул быстро о подушечку от Пэта. Конвер. Адрес. Перепишем из газеты.

Забормотал: Господам Келлану, Колману и Ко, лимитед. Генри же писал:

Мисс Марте Клифорд

через п.о.

Долфин-Барн Лейн

Дублин.

Промакнуть на том же месте, чтоб он не прочёл. Вот так. Идея для газетного рассказа. Какой-то сыщик читает с промакашки. Платят по гинее за столбец. Мэчем частенько вспоминает хохотунью. Бедная м-с Пурфо. Э. Х.: эх.