Исаак Ландауэр - Параметры поиска

Для начала откопала на периферии школьных воспоминаний более-менее подходящего на роль возлюбленного старого друга, который в то время был студентом местного института, а вскоре по слухам сделал неплохую карьеру в индустрии провинциальных развлечений. Позже, из-за какой-то глупой нелепой истории Андрей ненадолго пропал, но, как вскоре выяснилось, не в объятиях единственной и любимой, а поселившись у чёрта на куличках с невинной целью, как, по крайней мере, подозревала Татьяна, выращивания конопли в промышленных масштабах. Женское упорство легко одолеет всякое препятствие, и, через ставших уже бывшими общих знакомых, ей удалось заполучить его телефонный номер, который, как ей объяснили, использовался не чаще раза в неделю и лишь по самому неотложному поводу. Собравшись с мыслями и поднатужившись в правописании, она отправила ему в меру двусмысленное послание с просьбой сообщить адрес, где жаждущая встречи девушка могла бы навестить плод своей некогда пылкой любви. Получив спустя четыре дня желанный ответ, Таня ранним утром села на автобус и отправилась в беспросветную глухомань, довольная, что дальность и сложность поездки тем лучше продемонстрирует её рискующему поперхнуться слюной мужичонке силу неожиданно вспыхнувших чувств.

Андрей не стал встречать её на автостанции, ограничившись вызовом такси, поскольку, прибегнув к услугам частных бомбил, его гостья вполне могла и не доехать до места назначения. Она предстала в кислотного цвета наглухо застёгнутой куртке под которой оказались многообещающе прозрачная блузка и по виду на полразмера меньше требуемого лифчик, превративший и без того соблазнительную грудь в фотографию из эротического календаря. Благоразумно привезя с собой бутылку ликёра, Татьяна подозрительно быстро её опорожнила и, как он позже догадался, стараясь не опоздать на обратный рейс, запечатлела на его губах мерзкий пьяный поцелуй. Дальнейшее было похоже на медицинскую операцию, даже лубрикант оказался в наличии, не говоря уже про упаковку презервативов, болеутоляющее, интимный антисептик и даже таблетку от нежелательной беременности. Приняв всё это чуть ли не разом, хотя и продолжая напирать на чувственную сторону вопроса, пациентка слегка преждевременно, но в меру правдоподобно застонала, легла в требуемую позу и десять минут прилежно изображала неземное блаженство. Затем поинтересовалась насчёт душа, попросила вернуть ей потраченные на дорогу деньги, пообещала вскоре непременно вернуться и отбыла восвояси, оставив хозяина размышлять о загадочности иных женских душ. Она почитала его с тех пор безнадёжно в неё влюбленным, страдающим и, в конце концов, покончившим с опостылевшей жизнью, поскольку иное объяснение его молчанию объективно отсутствовало. Впрочем, подобный финал лишь добавлял налёт желанного романтизма образу её первого мужчины. Решив покончить всё разом в один день, она отправила новоявленному рогоносцу приглашение встретиться тем же вечером, в который раз посетовав на дороговизну смс – проклятый кобель так и не удосужился купить местную сим-карту, продолжая грабить её непозволительно дорогостоящим роумингом.

Глядя на её источавшие ненависть глаза, Николай задавался вопросом: куда делось то удивительное обаяние их первой встречи, отчего растворилось в городской пыли столь бесследно. Ничего не осталось от их недолгой, но всё же вполне романтической привязанности, когда юное создание внимало мудрости и опыту мужчины рядом. Удар был тем сильнее, что Николай соединил в этом увлечении жадную похоть неисправимого сластолюбца и искреннюю заботу несостоявшегося отца, а что может быть прекраснее соединения этих двух сильнейших чувств воедино. Слушая, как сыплются в его адрес бесчисленные проклятия, быстро эволюционировавшие до скорейшей гибели под колёсами автомобиля, забором или даже просто так, на ровном месте, он отчаянно старался постигнуть, почему с таким неожиданным ожесточением разрывалась их некогда милая связь. Рациональность мужчины откровенно пасовала перед импульсивностью женщины, в ярости порыва готовой уничтожить всё вокруг и переступить через что угодно. Факты хлестали по лицу будто хорошая пощёчина – с оттягом, но с каждым разом всё слабее, пока не превратились в новостную ленту из лишней, ненужной информации о том, что кто-то на другом конце света погиб от стихийного бедствия, где-то принят какой-то противоречивый закон, а непосредственно ведущая этой своеобразной передачи назло ему лишилась невинности в компании того, как он о нём выразился, «странноватого жизнерадостного типа», о котором рассказывала ему недавно. Выплеснув напоследок в показавшееся ей чересчур спокойным лицо бокал хорошего, как он успел отметить, Каберне и дюжину раз обозвав дерьмом, милая Таня, по-видимому, удовлетворившись произведённым эффектом, гордо удалилась. На лицах окружающих посетителей и официантов читалось то ли сочувствие, то ли злорадство, но его и прежде мало занимала реакция окружающих, а теперь и подавно было не до того. Вытерев салфеткой лицо, Николай хотел попросить счёт, но, вспомнив, что в багажнике машины наверняка отыщется пусть непритязательная, зато чистая футболка, передумал и заказал чай, а заодно и яблочный штрудель, которым всегда славилось заведение. Более всего удивительной оказалась реакция наблюдавших сцену немногих девушек: вопреки услышанным, мягко говоря, нелестным отзывам и, в общем-то, унизительному финалу, в направленных на него взглядах читался живейший интерес без тени насмешки или порицания. «Выходит, тот, кто способен возбудить в красивой молодой девушке столь безудержные страсти, уже за одно это заслуживает весьма пристального внимания», – развлекал себя приятными догадками Николай, в то время как правда была грубее и проще. Дорогой автомобиль, из которого он достал майку, был виден изнутри, а перспектива лёгкого флирта с вполне приятным богатеем-недотёпой, умудрившимся, истратив не один месяц на ухаживания, так и не заполучить причитающееся, сулила опытным дамам многие выгоды. Так, следуя устоявшейся традиции взаимоотношений полов, он предчувствовал тонкую, не чуждую прекрасному натуру там, где видела лишь голый расчёт она.

Всё же решительно воздержавшись от попыток нового увлечения на развалинах старого, Николай отправился в местный стриптиз-клуб, дабы припасть к живительному источнику доступного местечкового порока. В здешнем стриптизе хорошо было всё: от весьма приличного кальяна до общей недороговизны, кроме, правда, непосредственно девушек. Особенность провинциальных танцев на шесте состоит в том, что подобный вид заработка сулит его обладательнице репутацию доступной шлюхи, к слову, весьма часто оправданную. Маленькие, не всегда стройные девушки, обутые в туфли на громадном каблуке, накачавшись дешёвых наркотиков, исполняют нечто, претендующее стать вершиной соблазнительности в глазах сидящих вокруг редких посетителей, пока кто-нибудь из них, вылакав с пол-литра водки и отчаявшись дождаться кого-нибудь посимпатичнее, не пригласит танцовщицу за стол с тем, чтобы приступить к общению, ради которого все здесь и собрались, а именно – «чё-почём?» Заведение удачно располагалось в подвале местной гостиницы, которая предусмотрительно взимала при желании и почасовую оплату за номер, так что все стороны процесса – клиент, исполнитель и крыша над головой – сосуществовали более, чем гармонично. Разве что та самая голова, в которую приходилось вливать добрую пинту крепкого пойла, частенько раскалывалась по утрам от выпитой накануне палёной бормотухи. Но всё это меркло перед решающим, несомненным, железобетонным аргументом, заключавшимся в простой как всё гениальное истине: по будням ничего больше ночью в городе просто не работало.