Линда Сауле - Самый желтый карандаш

А дальше были новые сложности: подача документов на британскую визу, отказ из-за того, что были собраны не все бумаги. Новая подача, долгое ожидание, и, наконец, заветная посылка с паспортом, где красовалась зеленая студенческая виза с прямоугольной печатью.

И вот, пройдя через все это, я сижу на краешке своей постели и думаю о том, как хотела бы выглядеть в свой первый день. Наряжаться не было смысла, мне необходима удобная обувь и одежда, так как предстоял длинный день, и бог знает, как и где он закончится. Я выбрала полосатое вязаное платье, кожаную куртку и темно-коричневые ботинки. В рюкзак уже были сложены документы, деньги, косметичка, паспорт и прочее. Слегка подсушив волосы феном, я оставила их немного влажными, – этот прием я подсмотрела на улицах Лондона, и он мне понравился. Влажные волосы выдают человека занятого, в меру обеспокоенного погодой и своей внешностью, а главное, – так может поступить лишь тот, кто давно и прочно обустроился в городе, эдакий отличительный знак местного жителя.

Когда я добралась до университета, было ясное утро, погода стояла отменная. Голубое небо, белоснежные облака, будто только что постиранные, бодро бежали над моей влажноволосой головой. Я остановилась перед зданием, где мне предстояло учиться. Это был современный двухэтажный корпус с широким стеклянным входом, окнами до пола и яркими пластиковыми элементами. Здание плавно вливалось в десятиэтажку серого цвета, производящую довольно угрюмое впечатление. Я решила, что она была построена, скорее, в 80-х. Однако окна были современными, за стеклами белели рулонные шторы, горел яркий свет. По-видимому, интерьер компенсировал старомодный фасад.

Войдя, я спросила у девушки за стойкой, куда мне пройти, чтобы произвести оплату и познакомиться с расписанием. Она указала вверх по ступенькам и открыла двери электронного турникета.

Здесь царил креатив, я могла ощущать его присутствие в каждой детали. Сама атмосфера, казалось, была соткана из мыслей, красок, идей, вдохновения. Белые стены с высокими потолками образовывали пространство, где легко дышалось и хватало места всем обитателям этого диковинного помещения. Вокруг пестрели дизайнерские принты, рекламные постеры, мимо меня текла разномастная толпа студентов.

Пройдя вверх по ступенькам, я оказалась внутри просторного помещения, напоминающего спортивный зал. Как я позже узнала, это была столовая, переоборудованная под приемную комиссию на первые дни занятий. Вокруг столов бродила верная сотня, а то и две студентов, и я, протискиваясь, подошла к свободному столу, за которым сидела милая чернокожая девушка в обтягивающем ярко-оранжевом свитере. Она приняла мою карту для оплаты и быстро внесла в iMac все мои данные.

– Пропуск будет выслан вам по почте, – улыбнулась она, и на этом мы распрощались.

Теперь я должна была найти аудиторию, где встречусь со своими преподавателями и будущими сокурсниками. Я вошла в лифт и оказалась в группе молодежи, всем им было не больше двадцати. Слушая их беспечное щебетание, я вдруг остро ощутила разницу в возрасте, и какая-то неуверенность кольнула мою грудь.

Лифт поднимался настолько плавно, что я почувствовала приступ дурноты. «Скорее бы выйти», – думала я, отчего-то очень волнуясь. Наконец, двери открылись, и я шагнула на прорезиненный ярко-желтый пол девятого этажа. Такие детали не давали забыть, что ты находился в обители креатива: курс рекламы, на который я записалась, был не единственным в этом учебном заведении. Кроме него здесь готовили дизайнеров, типографов, журналистов и многих других. В коридоре, прямо на полу сидели несколько молодых ребят и девушек. Оторвавшись от своих телефонов, они с любопытством подняли головы, но быстро потеряв интерес, вновь уткнулись в экраны. Я прошла вперед и заглянула в классы, они были пусты, наверное, было слишком рано. Поэтому я уселась на пол, вместе с остальными. Рядом со мной оказалась темноволосая девушка с мягкой улыбкой. На ее согнутых коленях лежал блокнот, в котором она что-то рисовала гелевой ручкой.

– Hey! 7 7 Привет! (англ.) – сказала она, посмотрев на меня через очки в невидимой оправе. – Where are you from? 8 8 Ты откуда? (англ.)

– Hi, I am Una, I am from Russia, you? 9 9 Привет, я Юна, я из России, а ты? (англ.)

– Ты из России? Офигеть! Привет, я тоже! Из Сибири, – перешла она на русский и сняла очки, чтобы я смогла яснее увидеть черты ее необычного лица. Я улыбнулась, услышав родную речь, и почувствовала облегчение. Еще немного я смогу побыть в зоне комфорта, не погружаясь полностью в английский язык, – перестройка все еще давалась мне нелегко.

– Ты на рекламу?

– Да, а ты?

– И я!

Ее звали Ашия. Это единственное воспоминание о нашей первой встрече. Если вы спросите меня, во что она была одета, я не смогу вспомнить, как не могла бы ни в какой другой день нашей многолетней дружбы, которая началась тогда. Слишком о многом говорило ее лицо с белоснежной кожей и глазами черного агата, слишком интересные вещи говорила она сама, чтобы кто-то вообще обратил внимание на то, во что она была одета. Это было неважно. Я помню лишь то, что, повстречав ее, почувствовала удивительный покой, словно какой-то важный элемент пазла моей души встал на место. Я сидела рядом с ней, не ощущая больше ни тревоги, ни волнения.

Я не знала, что ее уравновешенность, которая ощущалась при общении с ней, – обманчива, на эту удочку впоследствии попалось много желающих установить власть над ее непоколебимым, взрывным характером. Это было спокойствие льва. За милым прищуром азиатских глаз жила такая сила духа, о которой вы вряд ли могли помыслить, глядя на милое округлое лицо и черные, не знавшие щетки, волосы. Я тоже не сразу поняла, что робость, исходящая от Ашии, была врожденной деликатностью, а не стеснением. Я решила, что она интроверт, ведь говорила Ашия тихо, а собеседника слушала внимательно. И тут она вдруг резко закрыла блокнот, будто щелкнул секундомер в ее голове, но, скорее всего, она просто закончила свою работу и словно замерла, размышляя. Мне показалось, что она хочет продолжить со мной разговор, но ей что-то мешает. Тогда я решила проявить инициативу и поинтересовалась, как она оказалась здесь, за несколько тысяч километров от родного дома. Она рассказала, что, хотя родом из Сибири, прожила долгое время в Москве. Затем ее семья переехала в Лондон, где Ашия отучилась в одном из колледжей, а потом поступила в тот же университет, что и я.

За разговорами мы не заметили, как открылись двери лифта, и в коридор зашел невысокий мужчина с волосами, в которых виднелась седина. На вид ему было около сорока пяти, и у него был лоб мыслителя. Он был одет в льняную рубашку с двумя расстегнутыми верхними пуговицами и широкие джинсы, вопреки современной моде на узкие штанины. Пронзительность его небольших глаз какого-то светлого оттенка – не то серого, не то голубого, – действовала гипнотически. Казалось, от его взгляда не ускользнула ни одна деталь нашего характера или облика, одновременно хотелось и поймать этот взгляд на себе, и никогда не попадаться ему на глаза. Он остановился посреди коридора и обвел нас взглядом, от которого многие поднялись со своих мест.