Георгий Полонский - Доживем до понедельника

- Кому это я должна доказывать?! - опять вскинулась Светлана Михайловна, багровея.

- Им! Каждый день. Каждый урок, - в том же тоне проговорил Мельников. - А если не можем, так давайте заниматься другим ремеслом. Где брак дешевле обходится… Извините, Светлана Михайловна. Меня ждут.

(Почему возможно такое? Люди проводят бок о бок долгие годы, а потом узнают: несовместимо то главное, что у них за душой, причем - в крайней, во взрывоопасной степени!… Узнают они это почему-то в день рождения или под Новый год!…В таком конфликте, которому теперь тлеть и вспыхивать и снова тлеть, никогда уже не потухая…)

Он уже поднимался по лестнице, когда она тихо спросила, не в силах проглотить сухую кость обиды:

- За что вы меня ненавидите?

- Да не вас, - досадливо поморщился он. - Как вам объяснить, чтобы вы поняли?…

- Для этого надо иметь сердце, - сказала она горько.

Мельников приподнял плечи, секунду помедлил и стал решительно подниматься. Сверху, облокотясь на перила, глядел спасенный - до ближайшего педсовета! - Генка Шестопал…

…В класс они вошли все-таки вместе - Генка и Мельников.

Стоило Генке сесть на место, расстегнуть портфель, как к нему потянулись руки для пожатия, зашелестел шепот: "Ну что было-то?" - но Генка не мог сейчас отвечать. На Илью Семеновича класс смотрел теперь восхищенно. Наташа вернулась за последнюю парту.

- Урок прошел удивительно плодотворно, - усмехнулся Мельников устало. - Дома прочтете о Декабрьском вооруженном восстании. Все…

А вот и звонок; иногда у звонка в школе - привкус и смысл театрального эффекта. Сейчас - эффекта неслабого!

- Всевозможных вам благополучий…

Девятый "В" смотрел на него с небывалой сосредоточенностью. Мертвая стояла тишина. И у Наташи в глазах - испуг…

- Сидят, как приклеенные… - отметил Илья Семенович. - Итак, до понедельника. И постарайтесь за это время не сжечь школу, - быстро взглянул Мельников на Генку и захлопнул журнал. - Все свободны!

Облегченно вздыхают ребята. И спешат убраться в коридор, оставить их наедине - а чем еще отблагодарить Мельникова за испытанное сегодня наслаждение справедливостью? Тех, кто не сразу это смекнул, подгоняли сознательные: живей, мол, тут не до вас…

Мельников и Наташа вдвоем. Без особых предисловий вынул он из внутреннего кармана тот листок, который мы уже видели у него в руках, и сказал:

- Наташа! Отбил… Хотите послушать?

Да, она хотела…

Это не вранье, не небылица:

Видели другие, видел я,

Как в ручную глупую синицу

Превратить пытались журавля…

Чтоб ему не видеть синей дали

И не отрываться от земли,

Грубо журавля окольцевали

И в журнал отметку занесли!

Спрятали в шкафу, связали крылья

Белой птице счастья моего,

Чтоб она дышала теплой пылью

И не замышляла ничего…

Но недаром птица в небе крепла!

Дураки остались в дураках…

Сломанная клетка…

Кучка пепла…

А журавлик -

снова в облаках!

- А знаете, что он написал в этом сочинении?

- Откуда? Из кучки пепла? - засмеялся Мельников.

- А вот я знаю. Случайно. Он написал: "Счастье - это когда тебя понимают".

- И все?

- И все!

Неловко было им оставаться дольше в пустом классе под охраной таких и стольких "заинтересованных лиц".

Мельников с силой открыл дверь.

От этого произошел непонятный шум: оказывается, Сыромятников подслушивал и получил за это сногсшибательный удар дверью по лбу!

Вот он сидит на полу, вокруг все ребята над ним смеются. И Наташа. И сам Илья Семенович. А Сыромятников, вольно разбросав свои длинные ноги, сперва хотел изобразить тяжкие увечья, но передумал и оскалился всей лошадиной прелестью щербатой своей улыбки:

- Законно приложили!…

Проходивший мимо первоклассник Скороговоров окликнул его сзади благоразумным голосом:

- Дядь, вставай, простудишься.

1966-1968, 1997 гг.

1) - Тихо! Сядьте на места. (англ.)

2) Прекратите разговоры! Тишина, пожалуйста! (англ.)

3) Закрой рот! (англ.)

4) - Поторопись! (англ.)

5) Как по-английски…

6) Стихи Николая Заболоцкого.

7) Доброе утро! Гляди, кто идет! Почему это? Добро пожаловать! Здравствуйте! (англ.)