Пэлем Вудхауз - Том 7. Дядя Динамит и другие

Плум был толстоват, но двигался быстро. Словно резиновый мячик, долетел он до двери и только там догадался, что мог не спешить. Да, герцог был занят, но не забыл повернуть ключ в замке.

Многие растерялись бы; многие — но не Пудинг. В конце концов, можно войти и с газона, а в такой теплый вечер дверь, наверное, открыта. Пробежавшись до выхода и обогнув угол, пыхтящий и пурпурный сыщик узнал, что он не прав.

Поражение свое он принял. Да, в Лондоне были люди, которым хватило бы проволоки, чтобы соорудить отмычку, но он не принадлежал к их числу. Смирившись, словно Моисей, взиравший на Землю Обетованную, он приник к стеклу. Комната лежала перед ним, но с таким же успехом он могла отстоять на многие мили. Он смотрел и страдал, пока другая дверь не открылась и не вошел герцог.

Оставалось удалиться, как вдруг где-то рядом, во тьме кто-то запел песню о Лох-Ломонде. Когда, распугав птиц на деревьях, припев закончился, стеклянная дверь распахнулась, и на газон, словно снаряд, вылетел герцог, громко крича: «Эй, вы!». Для Плума то была песня; для герцога — нечто большее.

Да, большее. Он понял сразу, что Бакстер пытается привлечь его внимание. Почему он избрал такой способ — неясно, но размышлять некогда. Быть может, ему пришлось общаться с хозяином тайно и косвенно, кто его знает! Когда-то в детстве герцог читал, что заговорщики подражают уханью совы.

— Эй! — крикнул он. — Где вы там? Где вы, черт вас дери?

Бакстер, однако, не подошел, а куда-то делся. Вскоре знакомые звуки послышались издалека. Герцог кинулся в ту сторону. Пудинг вошел в окно.

Войдя, он услышал шаги. Кто-то гулял по газону. Плум юркнул в ванную.

Лорду Икенхему очень понравилось пение Мартышки. Он ждал робких щебетов, а племянник с истинным блеском уподобился то ли гончей, бегущей по следу, то ли шотландцу, справляющему Новый год. Дядю он выманил, как пробку из бутылки. Даже герцог, и тот не бегал быстрее.

Не успел пятый граф приступить к поискам, как из ванной раздался вопль страждущей души. Дверь распахнулась.

— Пудинг! — воскликнул лорд Икенхем.

— У-ух! — отвечал тот с особым чувством.

Вообще сыщик был человеком сдержанным. Он жил в мире, где чувства не выказывают; но даже стоик закричит, оказавшись в маленькой ванной с огромнейшей свиньей.

Когда он вошел, секунды две он ощущал ее запах. Потом к руке его прижалось что-то холодное и мокрое.

— Пудинг! — повторил граф.

— О-ах! — сказал Пудинг.

Дрожа, как осиновый лист (что нелепо, когда весишь двести фунтов), он думал только о том, что надо бы выпить. На столике стоял бокал, налитый до краев.

— Пу-у-динг! — заорал граф.

Но поздно. Роковая влага уже скользнула в пищевод. Бокал упал на пол. Если бы двадцать овец укусили сыщика, он не рухнул бы с такой быстротой.

Склонившись над ним, граф поцокал языком. Он знал, что одно лишь время, великий целитель, разбудит его друга. Думая о том, что же делать с телом, он услышал за спиной укоризненное «Пип-пип!».

Послушный наставлениям тети лорд Бошем стоял в дверях, целясь из ружья.

— Привет, привет, привет! — заметил он и вопросительно взглянул на графа.

Тот не ответил. Даже такой железный человек может иногда растеряться, и беседу повел новоприбывший.

— Ну, что ж это! — сказал он. — Теперь — Плум! Нельзя так, честное слово. Сыщика нанять — не фунт изюму. А вы их усыпляете.

Он снова замолчал, борясь со своими чувствами. Сказать все, что хочется, он никак не мог.

— Вот что, — посоветовал он, — лезьте в шкаф. Так, так… Так.

Заперев шкаф на ключ, лорд Бошем позвонил. Вскоре появился дворецкий.

— Бидж!

— Да, милорд!

— Пошлите сюда лакеев, пусть унесут мистера Плума.

— Сию минуту, милорд.

Ни дворецкий, ни Чарльз с Генри никаких чувств не выказали. Замок по праву гордился своими слугами. Пудинг исчез, словно использованный гладиатор. Лорд Бошем задумался.

Казалось бы, радуйся своей решительности, но нет — наследник Эмсвортов страдал, не закончив дела. Хорошо, один мошенник временно обезврежен, но где другой? И тут из ванной послышался странный голос.

Героический пэр не колебался ни минуты. Мало того, он не думал, почему мошенники хрюкают. Кинувшись к ванной, он распахнул двери; и после небольшой паузы вышла Императрица, кротко и удивленно глядя на него.

Вообще, в обычное время она не удивлялась. Девиз ее, как у Горация, был «Nil admirari». [55] Ничему не удивляйся (лат.). Но при всей своей отрешенности она задумалась о том, почему в этой странной комнате совершенно нет еды. Такого с ней еще не бывало. Когда пред ней предстал лорд Бошем, она, немного хмурясь, доедала крем для бритья. Увидев пену на прекрасных устах, виконт не только отскочил, но и дернул курок.

Грохот (такой сильный, словно взорвался арсенал) окончательно убедил Императрицу, что приличным свиньям здесь не место. С младенческих дней она ходила неспешно, но сейчас Джесси Оуэнс [56] Джесси (Джеймс Кливленд) Оуэнс (1913–1980) — олимпийский чемпион по бегу в 1936, 1948 и 1952 гг. ей бы позавидовал. Ткнувшись с размаху в кровать, стол и кресло, она вылетела на газон в ту самую секунду, когда вбежал лорд Эмсворт, а за ним — его сестра.

Увидев исчезающий хвостик, граф мгновенно забыл о такой ерунде, как канонады. Горестно крича, он кинулся в сад. Из темноты донеслись нежные призывы.

Леди Констанс прижала к груди тонкую руку. Она давно поняла, что Бландингский замок — не для слабых, но даже ее закаленный дух немного пошатнулся.

— Джордж! — едва проговорила она. Лорд Бошем вполне оправился.

— Все в порядке, — сказал он. — Небольшое происшествие. Прости, если напугал.

— Что… что случилось?

— Так я и думал, что ты спросишь. Ну, я вхожу, а мошенник усыпил этого сыщика. Загоняю его в шкаф — не сыщика, мошенника, а в ванной кто-то хрюкает. Думаю, другой мошенник — ан нет, отцовская свинья! Понятно, удивился. Спустил курок.

— Я решила, что убили Алариха.

— Куда там! Кстати, где он? А, вот и Бидж. Он нам скажет. Где герцог, Бидж?

— Не знаю, милорд. Простите, миледи.

— Да?

— Прибыла мисс Твистлтон.

— Что?

Лорд Бошем славился своей памятью.

— Это девица, которая отшила Хореса, — напомнил он.

— Знаю, — нетерпеливо произнесла леди Констанс. — Я не могу понять, почему она приехала.

— Увидим, спросим, — сказал ее племянник. — Куда вы ее сунули, Бидж?

— Она в гостиной, милорд.

— Значит, пошли в гостиную. Я так думаю, хочет мириться с Хоресом.

— Бидж!

— Да, милорд?

— В шкафу сидит мошенник. Вот вам ружье. Попытается выломать дверь — стреляйте. Вы меня поняли?

— Да, милорд.

— Ну, тетя Конни, берем ноги в руки!

Нетерпеливым и грузным людям трудно преследовать сирен. Через пять минут после того, как Бидж встал у шкафа, в комнату вошел измученный герцог и удивился: мало того, что здесь дворецкий, — еще и ружье! Задумчиво выбрав из усов запутавшихся там насекомых, он обрел дар речи.