Джон Килленс - Молодая кровь

Оскар Джефферсон никак не мог заснуть. «Немыслимо спать в этакую дьявольскую жарищу!» — повторял он себе. Однако Джесси Белл спала, и из соседней комнаты доносился храп сыновей. С той минуты, как Оскар услышал в гостинице о несчастье Янгбладов, он не мог уже думать ни о чем другом. В мозгу теснились лица Джо Янгблада, Джима Коллинса, Маленького Джима, Роба Янгблада, мистера Мака. Весь день, стоя у плиты, он не переставал думать о Джо Янгбладе, а вокруг него все служащие без конца говорили о том, что, мол, черные обезьяны совсем от рук отбились, и Рой Бэйкер бросал на Оскара такие взгляды, будто он повинен во всем случившемся.

Такой жаркой ночи Оскар и не запомнит. Воздух в комнате спертый — тяжелый, кислый запах спальни; рядом с ним ровно дышит Джесси Белл, за стеной громко храпят сыновья. Оскар поминутно ворочается с боку на бок, ощущая в затылке тупую назойливую боль. Память о Маленьком Джиме мучает его совесть, образы Роба Янгблада, Джо Янгблада, сына Оскара и мистера Мака окружают со всех сторон.

Отец… Чарли Уилкокс… Плантация, погубившая мать и всю семью Килгроу. Вспомнился вечер, когда произошла драка с отцом и он побежал к неграм в Низину и мать Маленького Джима смазала его раны, накормила и положила спать вместе со своим сыном; в памяти всплыл ночной разговор с Джимом и оба Джима — Большой и Маленький — с ружьями наготове. Потом Оскар вспомнил, как несколько недель, тому назад встретил Джима на квартире учителя и как ребята из гостиницы боялись слово молвить при нем, потому что он белый. И Джим сказал ему, отведя его в сторону: «Оскар, они бы очень хотели тебе верить, ужасно хотели бы, но сейчас они еще не могут. Прежде докажи им, что у тебя добрые намерения. Убеди их в этом. Для них ты всего-навсего один из крэкеров. А вдруг ты подослан следить за ними?» Джим горестно улыбнулся Оскару. «Знаешь, какие они? Помнишь, я еще в детстве тебе говорил: если ты проявишь себя человеком по отношению к негру, он всячески постарается ответить тебе тем же, но все-таки ружье у него будет наготове!» Оскар встал с постели, босиком прошел в каморку, где спали сыновья, — и храп их показался ему особенно громким, — оттуда на крыльцо; зачерпнул из ведра ковшиком воду и жадно выпил. Холодная вода несколько освежила его; Оскар вернулся в комнату и снова лег, но заснуть никак не мог. Два выстрела в спину с очень близкой дистанции… Может быть, Джо Янгблада уже нет в живых. По радио вчера передали, что мистер Мак вне опасности — вот проклятый сукин сын! Мистер Мак и Джо, Джо и мистер Мак, белые и черные, черные и белые… Пускай ему не рассказывают басни о том, что случилось в очереди, — он-то знает правду, как если бы сам все видел собственными глазами! Ведь видел же он когда-то, как мистер Мак хотел обжулить Джо Янгблада! Оскар снова встал, оделся и вышел во двор. Посмотрел на небо — яркая полная луна уже уплывала к горизонту. Интересно, который час? Он белый человек и вовсе не обязан беспокоиться о цветных. Он, Оскар Джефферсон, белый, а Янгблады чернокожие; зато мистер Мак и мистер Лэм белые, такие же, как он. Вчера вечером, когда стемнело, люди с ружьями, винтовками и толстыми дубинками пришли звать его с собой. Ему кричали: «Пойдем с нами, Оскар, проучим хорошенько кое-кого из черномазых!» А потом: «Ишь какой защитник негров нашелся!» Но Оскар не пошел. Он стоял в палисаднике и смотрел вслед этим людям, уходившим, словно на пикник, со смехом и веселой болтовней. Оскар вспомнил тот далекий день в своей молодости, когда соседи так же звали его на облаву на негров, а он не пошел. Мать! Маленький Джим! То были такие же молодчики, как эти; и братья и отец находились вместе с ними… Уж и натворили они дел в ту ночь — уничтожили все семейство Килгроу, всех, кроме Маленького Джима… Оскар не сразу заметил, что два его сына выскользнули из дому и присоединились к веселой компании — он их увидел, когда они уже были далеко на дороге.

— Сонни, Джим, назад сию же минуту! — закричал он и, когда мальчики вернулись, предупредил: — Если вы сегодня хоть шаг сделаете из дому, клянусь, я убью вас!

А старший, Оскар, скромно стоявший возле изгороди, подошел к отцу и сказал:

— Я-то не пошел бы с ними, па. Мне и говорить об этом не надо. Зачем я стану ловить бедных негров? Они мне ничего плохого не сделали!

Оскар оглядел темный дворик и подумал, что скоро начнет светать. Пора идти, если решил. В Кроссроудзе стояла такая безмятежная тишина, что просто не верилось, будто здесь могло стрястись ужасное событие и назревает что-то еще более страшное. Такая тишина, что слышен был малейший шорох в курятнике. Ну, пора! Оскар выглянул из-за угла дома на улицу.

— Па, ты куда?

Оскар обернулся и в предрассветной мгле разглядел старшего сына, стоявшего в одних трусах. Этот мальчик всегда как-то больше льнул к отцу, чем остальные сыновья. В детстве, бывало, куда он, туда и маленький Оскар. Словом, папин сын. Только с ним отец и говорил откровенно.

— Не спится мне, сын. Пойду пройдусь.

— А можно мне с тобой?

— Ну зачем же? Я только пройдусь — и домой. Скоро приду обратно.

— И я с тобой, па!

Во мраке смутно белела фигура полуодетого семнадцатилетнего юноши. Оскар поглядел на сына и сказал:

— Ладно, тогда поскорей надевай штаны. — И какого дьявола парень проснулся? Плохо спит — отцовская черта. Он вообще копия отца, все это признают.

Они зашагали по пыльной дороге в сторону Рокингема. Оба молчали, но они и без слов понимали друг друга. Сын был ростом с отца и такой же широкоплечий, только потоньше в талии.

— Куда мы идем, па? — спросил он наконец.

— В Рокингем.

— За…зачем?

— Искать Джо Янгблада.

Юноша остановился как вкопанный и с изумлением поглядел на отца.

— Нет, что ты, сын, не по такому делу! Не по такому, конечно! Мы просто узнаем, не нужна ли наша помощь.

— А почему же у тебя пистолет торчит из кармана?

— А потому, что неизвестно, сын, какая помощь им понадобится! Надо быть готовыми. — В памяти всплыла фраза про ружья наготове.

— А что, если нас встретит кто-нибудь из белых?

— Не знаю, сын. Не могу тебе сказать. Тогда посмотрим. Заранее что загадывать!

— О! — протянул юноша, и они пошли дальше в брезжущем свете дня. Возле дороги еще мерцали, как ночью, светляки, но в городе уже кудахтали куры, заливались лаем собаки.

— Вот слушай и рассуди, сын, — заговорил Оскар. — Злее змеи, чем старый Мак Тернер, нигде не сыщешь, хоть весь лес обыщи. Нет, все же есть, пожалуй, еще один такой — Лэм Дэйвис. А вот лучше людей, чем Янгблады, не найдешь на всем божьем свете — ни среди белых, ни среди цветных. Слушай дальше. Когда я работал на заводе, Мак Тернер просто изводил меня: то не так да это не так. Он меня и прогнал оттуда. Какой же я был бы идиот, если бы пошел с этой белой шантрапой, с этой бандой олухов выслеживать Джо Янгблада за то, что он не дал Маку украсть у него трудовые гроши! — О! — протянул еще раз сын.