Уилки Коллинз - Муж и жена

Время бежало незаметно. Утренние звуки дома не затронули ее слуха. Впервые она очнулась и вынырнула в настоящее, когда из-за двери ее окликнул голос служанки.

— Госпожа, господин желает, чтобы вы спустились вниз.

Встрепенувшись, она поднялась и отложила книжечку.

— Это все? — спросила она, открыв дверь.

— Да, госпожа.

Она спустилась за девушкой по лестнице; в памяти возникли странные слова, с какими вечером к ней в присутствии слуг обратился Джеффри. Может, сейчас станет ясно, что стоит за этими словами? И сомнения перестанут терзать ее? «Каково бы ни было испытание, — подумала она про себя, — помоги мне, господи, снести его достойно, как бы снесла его моя мать».

Служанка открыла дверь в столовую. Стол был накрыт для завтрака. Джеффри стоял у окна. Эстер Детридж ждала распоряжений у двери. Он шагнул вперед — с галантной вежливостью, какой за ним прежде как будто не водилось, с застывшей на губах улыбкой — и протянул ей руку!

Входя в комнату, она была готова (как ей казалось) ко всему. Но такого она никак не ожидала. Она стояла, онемев от удивления, и смотрела на него.

Мельком глянув на Анну, когда та вошла, Эстер Детридж перевела взгляд на Джеффри — и с этой минуты следила за ним во все глаза, пока Анна оставалась в комнате.

Он нарушил молчание — и голос этот не был его голосом; в облике его сквозила сдержанность, какой она за ним раньше не замечала.

— Не угодно ли вам будет поздороваться с мужем, — спросил он, — если он протягивает вам руку?

Она машинально вложила свою руку в его. Вздрогнув, он тут же ее выпустил.

— Боже! Какая холодная! — воскликнул он. Его собственная рука пылала огнем и беспрерывно дрожала.

Он показал на стул в торце стола.

— Вы не приготовите чай? — спросил он.

Она опять же машинально шагнула к столу — и остановилась.

— Может быть, вы предпочитаете позавтракать в одиночестве, — спросил он.

— Если не возражаете, — едва слышно произнесла она.

— Минутку. Прежде чем вы уйдете, я хочу вам кое-что сказать.

Она молча ждала. Молчал и он, что-то прокручивая в памяти, — видно было, как он силится что-то вспомнить. Наконец он заговорил.

— Я провел в раздумьях целую ночь, — сказал он. — И за эту ночь стал другим человеком. Я прошу у вас прощения за сказанное вчера. Вчера я плохо соображал, что говорю. Нес полную чушь. Прошу вас, забудьте об этом и простите меня. Я хочу начать новую жизнь и загладить свою вину… загладить вину за мое поведение в прошлом. Я приложу все старания, чтобы стать вам хорошим мужем. В присутствии миссис Детридж я молю вас дать мне такую возможность. Я не хочу навязывать вам свою волю. Но мы ведь супруги — есть ли смысл сожалеть об этом? Оставайтесь здесь, как вы и сказали вчера, на ваших условиях. Я готов на все, чтобы между нами воцарилось согласие. Говорю в присутствии миссис Детридж: я готов на все, чтобы между нами воцарилось согласие. Не буду вас больше задерживать. Прошу вас, подумайте. Всего хорошего.

Эту необыкновенную речь он произнес, будто мальчишка-тугодум, затвердивший трудный урок, — глаза в пол, пальцы нервно застегивали и расстегивали пуговичку на жилете.

Анна вышла из комнаты. В коридоре она едва не лишилась чувств, пришлось опереться о стену. Его неестественная вежливость повергла ее в ужас; его вызубренное назубок раскаяние сковало ее душу зловещим холодом. Ее охватил непередаваемый страх: когда Джеффри метал громы и молнии, когда разражался площадной бранью, он не был ей так страшен.

Из комнаты вышла Эстер Детридж и прикрыла за собой дверь. Внимательно посмотрев на страдалицу, она что-то написала на своей дощечке и повернула ее к Анне. «Вы ему верите?» — вот были ее слова.

Оттолкнув от себя дощечку, Анна взбежала по ступеням. Заперла дверь на задвижку — и рухнула в кресло.

«Он что-то замышляет против меня, — сказала она себе. — Но что?»

К горлу подкатила тошнота, кажется, впервые в жизни она ощутила страх физически, и вопрос повис в воздухе. Сердце будто замерло, закружилась голова. Она подошла к открытому окну глотнуть свежего воздуха.

В тот же миг у калитки зазвенел колокольчик. Готовая подозревать всех и вся, она внезапно испугалась: нельзя, чтобы ее здесь видели! Она спряталась за занавеску и осторожно выглянула из-за нее.

Был впущен ливрейный слуга. В руке он держал письмо. Проходя мимо окна Анны, он сказал служанке:

— Меня послала леди Холчестер. Мне нужно срочно увидеть мистера Деламейна.

Они вошли в дом. Наступила пауза. Потом лакей лорда Холчестера появился снова, отворил калитку и ушел. Снова пауза. И вдруг в ее дверь постучали. Анна заколебалась. Стук повторился, из коридора послышалось невнятное бормотанье Эстер Детридж. Анна открыла дверь.

Эстер принесла завтрак. На подносе среди посуды лежала записка. Анна узнала почерк Джеффри; вот что она прочла:

«Вчера умер мой отец. Напишите ваши распоряжения касательно траурного туалета. Их заберет посыльный. Вам нет надобности беспокоить себя и ехать в Лондон. Человек из магазина приедет сюда сам».

Не поднимая головы, Анна уронила листок бумаги на колени. В ту же секунду взгляд ее уперся в невесть откуда взявшуюся дощечку Эстер Детридж, на которой было начертано:

«Сегодня приезжает его мать. Его брата вызвали из Шотландии телеграммой. А сам вчера вечером напился. И сейчас пьет. Я знаю, что это такое. Берегитесь, госпожа, берегитесь».

Анна знаком попросила оставить ее одну. Та вышла, но не закрыла за собой дверь, а только притворила.

У калитки снова зазвенел колокольчик. Анна опять подошла к окну. Это оказался всего лишь посыльный; он пришел получить распоряжения на день. Едва он вошел в сад, появился почтальон с письмами. Через минуту снизу донесся голос Джеффри, деревянные ступеньки заскрипели под его тяжелыми шагами. Анна поспешила к двери — замкнуть ее на задвижки. Но Джеффри ее опередил.

— Вам письмо, — сказал он, следя за тем, чтобы не переступить порог комнаты. — Я не собираюсь навязывать вам свою волю, я лишь прошу сказать мне, от кого письмо.

Он был как никогда скромен, держал себя в руках. Но глаза (когда он взглянул на нее) выдавали его — в них таилось недоверие.

Она взглянула на почерк на конверте.

— От Бланш, — ответила она.

Он тихонько просунул ногу между дверью и дверным косяком и подождал, пока она открыла и прочитала письмо Бланш.

— Можно и мне прочесть? — спросил он и протянул через дверь руку.

Раньше Анна обязательно воспротивилась бы, но сейчас, когда дух ее ослаб, подчинилась ему. Она передала Джеффри распечатанное письмо.

Оно было очень лаконичным. За исключением кратких заверений в любви, оно категорически ограничивалось целью, ради которой было написано. Бланш предлагала навестить Анну сегодня пополудни, в сопровождении своего дяди; это письмецо она посылает, дабы убедиться, что застанет Анну дома. Вот и все. Видимо, письмо было написано не без помощи сэра Патрика.