Огюст де Лиль-Адан - Будущая Ева [Ева будущего]

— Итак, — продолжал Эдисон, — работа завершена, и ее итог — отнюдь не жалкая копия. Повторяю: голос, жесты, интонации, улыбки, сама бледность живой женщины, которую вы любили, обрели душу. У той все это было мертвым, рассудочным, приземленным, приносящим лишь разочарование; теперь ее подобие таит в себе женскую суть, которой, быть может, и предназначался этот облик с необычной его красотою, ибо она доказала, что достойна любви. Итак, той, что стала жертвой Искусственности, Искусственность принесла искупление! Та, которую предали и покинули ради унизительной и постыдной любви, возвеличила себя в видении, способном внушить любовь возвышенную! Та, у которой самоубийство супруга отняло средства к существованию, здоровье, надежды, — отвратила человека от самоубийства! Решайте же, что вы предпочтете: тень или реальность. Сможет ли эта иллюзия удержать вас в этом мире, стоит ли жить ради нее — как вы полагаете?

Вместо ответа лорд Эвальд встал и, вынув из футляра слоновой кости прелестный карманный пистолетик, протянул его Эдисону.

— Мой дорогой маг, — сказал он, — позвольте поднести вам маленький подарок в память об этом светлом и неслыханном приключении! Вы его заслужили! Сдаюсь и отдаю вам оружие.

Эдисон тоже встал, взял пистолет, в задумчивости поиграл курком — и вдруг, вытянув руку, направил пистолет в ночную мглу за распахнутым окном.

— Эту пулю я посылаю Дьяволу, если он существует, так как в последнем случае, думается мне, он где-то здесь.

— А, как в «Волшебном стрелке»! — пробормотал лорд Эвальд, невольно улыбнувшись причуде великого физика.

Тот выстрелил во тьму.

— Есть! — крикнул из парка странный голос.

— Что это? — не без удивления спросил молодой лорд.

— Пустяки. Это развлекается один мой старый фонограф! — ответил Эдисон, продолжая дерзновенную шутку.

— Я отнимаю у вас образчик сверхчеловеческого совершенства! — сказал, помолчав, лорд Эвальд.

— О нет, ведь у меня есть формула, — ответил физик. — Но… я не буду больше изготовлять андреид. Мои подземелья станут прибежищем, где я буду скрываться, вынашивая новые открытия,

А теперь, милорд граф Селиан Эвальд, по стакану хереса — и прощайте. Вы предпочли мир фантазии; увозите ту, которая приобщит вас к нему. Меня же судьба приковала к тусклым «реальностям». Дорожный ящик и повозка ждут вас; мои механики, вооруженные до зубов, проводят вас до Нью-Йорка, капитан океанского парохода «Wonderful» [45] «Чудесный» ( англ.). предупрежден. Быть может, мы еще увидимся в Этельвудском замке. Пишите мне. Вашу руку! Прощайте.

Эдисон и лорд Эвальд в последний раз обменялись рукопожатием.

Минуту спустя лорд Эвальд уже сидел на коне рядом с повозкой в окружении факелов своего грозного эскорта.

Странный отряд пустился в путь и вскоре скрылся за поворотом дороги, ведущей к скромному вокзальчику Менло-Парка.

Оставшись один среди сияния своих инфернальных огней, Эдисон медленно подошел к черным портьерам, ниспадавшим длинными складками и скрывавшим еще одно помещение. Он отдернул эта портьеры.

На широком канапе алого бархата, стоявшем на стеклянных дисках, покоилась женщина в глубоком трауре, стройная и еще молодая, хотя прекрасные черные волосы у висков уже серебрила седина. На лице со строгими и пленительными чертами и чистым овалом застыло выражение какого-то сверхъестественного покоя. Рука, свисавшая на ковер, держала рупор электрофона, рупор был помещен в своеобразную маску, подбитую ватой, так что, заговори эта женщина, никто не мог бы ее расслышать, даже если бы находился здесь же.

— Что ж, Сована, — произнес Эдисон, — вот наука и доказала в первый раз, что способна исцелить человека… даже от любви!

Ясновидящая не ответила, и физик взял ее за руку: рука была так холодна, что он вздрогнул; наклонившись, Эдисон убедился, что пульса нет и сердце не бьется.

Долго-долго пытался он пробудить спящую с помощью магнетических пассов — все было напрасно.

По прошествии часа, полного тревоги и бесплодных волевых усилий, Эдисон осознал, что та, которая казалась спящей, навсегда покинула мир людей.

Недели три спустя после описанных событий мистер Эдисон начал испытывать беспокойство: ни писем, ни телеграмм от лорда Эвальда не было.

Как-то вечером, в девятом часу, сидя в одиночестве у себя в лаборатории и просматривая под лампой одну из главных американских газет, он наткнулся на нижеследующие строки, каковые привлекли его внимание и были прочитаны им дважды в глубочайшем смятении:

«Ллойд. Новости с моря. Официальное сообщение

Известие о крушении парохода «Wonderful», которое мы опубликовали вчера, только что подтвердилось; сообщаем грустные подробности трагического события.

Пожар вспыхнул в кормовой части судна в грузовом трюме, где по неизвестной причине взорвались бочки с горючим и спиртами.

На море штормило, и пароход подвергался сильной килевой качке, а потому стена огня мгновенно надвинулась на багажный трюм. Сильный западный ветер раздувал пламя, так что и оно, и дым были замечены одновременно.

Все триста пассажиров мгновенно проснулись и в беспорядке высыпали на палубу, не зная, что предпринять в преддверии неминуемой гибели.

Произошли ужасные сцены.

При виде пекла, надвигавшегося с пугающим потрескиванием, женщины и дети испускали громкие и отчаянные вопли страха.

Капитан объявил, что через пять минут судно пойдет ко дну, и все бросились к спасательным шлюпкам, которые за несколько секунд были спущены на воду.

Первыми они приняли на борт женщин и детей.

Во время этих ужасающих сцен на нижней палубе произошел странный инцидент. Некий молодой англичанин, лорд Э***, схватив багор, пытался силой прорваться в багажное отделение, где бушевало пламя.

Он сбил с ног помощника капитана и боцмана, пытавшихся его удержать; и понадобились усилия не менее чем полдюжины матросов, чтобы не дать ему погибнуть в огне, куда он рвался в явном приступе буйного помешательства.

Отбиваясь от них, он твердил, что любой ценой хочет спасти из пламени, становившегося все свирепей, ящик, в котором находится нечто столь драгоценное, что он предлагал колоссальную сумму — сто тысяч гиней — тому, кто ему поможет; впрочем, попытка такого рода была бы не только невозможна, но и бесполезна, поскольку шлюпки едва могли вместить пассажиров и экипаж.