Ивлин Во - Сенсация

— Но вы по крайней мере сможете заняться чем-нибудь еще, — сказал ответственный редактор, — вы получили образование. Я же могу быть только редактором в «Свисте».

— Это вы виноваты в том, что Таппок попал к нам. Он печатался в другом отделе.

— А вы послали его в Эсмаилию.

— Я хотел его уволить. Вы сделали из него героя. Вы сделали из него мартышку. Это вы напечатали статью, которая так его расстроила.

— Вы посоветовали лорду Копперу посвятить его в рыцарский сан.

— А вы посоветовали ему устроить банкет.

— Мы оба виноваты, — сказал ответственный редактор. — Но ведь будет глупо, если уволят нас обоих? Давайте бросим жребий, кому взять на себя вину.

Монета взлетела в воздух, упала и закатилась под стол. Мистер Солтер ползал в поисках ее по полу, когда к ним заглянул художественный редактор.

— Кто-нибудь из вас знает старикана по имени Таппок? — спросил он. — Не могу от него отделаться. Битых три часа сидит у меня в комнате и рассказывает грязные истории. Говорит, его прислали вы, Солтер.

Лорд Коппер давал банкеты часто. Сказать, что никому они не доставляли столько удовольствия, сколько ему, было бы мало, ибо никому больше они удовольствия не доставляли вообще, а лорд Коппер их обожал. Для него банкеты были идеалом праздничного веселья. Как и всему, что соответствовало вкусам лорда Коппера, им была свойственна некоторая гигантомания: они были слишком большими и слишком долгими. Давались они в тех ресторанах, которые существуют исключительно для такого рода событий, в обстановке, напоминавшей лорду Копперу его отвратительный загородный дом в Ист-Финчли. Подававшаяся в изобилии еда была очень плохой и очень дорогой. Гости являлись на эти банкеты только потому, что так распорядился лорд Коппер. Они не хотели видеть друг друга. Их не радовали события, которые он праздновал. Они шли туда либо потому, что это было их работой, либо потому, что хотели бесплатно поужинать. Служащие «Мегалополитан» работали, таким образом, сверхурочно без дополнительной оплаты и даже платили штраф, ибо как еще можно назвать затраты на вечерние туалеты, такси и опоздание на последний поезд домой? Кроме того, лорд Коппер считал, что рабы других хозяев вечером должны принадлежать ему. Он покупал их паштетом из гусиной печенки, консоме, бифштексами, уткой и сливами «мельба», а затем, когда сигары находили тайное пристанище в карманах, а коньячные рюмки наполнялись ужасной коричневой жидкостью, за бутылку которой лорд Коппер платил два фунта, наступал его звездный час, когда он вставал и говорил сколько хотел и о чем хотел, не боясь, что кто-то его прервет или вставит хотя бы слово.

Часто поводом для банкетов служили действия самого лорда Коппера — перестановка в совете директоров, слияние дочерних компаний или выпуск новых акций. Иногда же по правую руку от лорда Коппера сидел почетный гость — какая-нибудь злая и спесивая знаменитость, обязанная своей славой «Свисту». Именно на этом месте и сидел в тот вечер в половине девятого мистер Теодор Таппок, подоткнув фалды фрака и расстелив на коленях салфетку. Он не был похож ни на кого из предыдущих или последующих почетных гостей лорда Коппера, потому что явно был намерен повеселиться.

— По-моему, я здесь никогда раньше не был, — начал он.

— Разумеется, — сказал лорд Коппер. — Это лучший ресторан такого рода.

— В последние годы, — миролюбиво продолжил дядя Теодор, — открылось столько новых заведений! А старые закрываются… Новые времена, что поделаешь.

— Да, — холодно отозвался лорд Коппер.

Он не привык к подобного рода беседам с молодыми репортерами, даже с самыми многообещающими. Некоторые из них слишком быстро становились бесцеремонными. Впрочем, дядя Теодор к этому типу не принадлежал. Более того, лорд Коппер вообще не мог определить, что собой представляет дядя Теодор.

Отвернувшись в раздражении, лорд Коппер заговорил с соседом слева — всеми забытым и обнищавшим вице-королем, который за неимением других приглашений отсиживал по три-четыре вечера в неделю на подобных банкетах, — но ум его был занят другим. Лорда Коппера грызли сомнения. Они грызли его весь вечер, с того самого момента, когда он минута в минуту переступил порог малого банкетного зала, где собирались главные гости. Дядя Теодор стоял между мистером Солтером и ответственным редактором. На нем был фрак забытого покроя, черный жилет и рубашка с очень высоким воротничком. Его патрицианское, в красноватых прожилках лицо сияло приветливой улыбкой, но ответной сердечности от лорда Коппера он не дождался. Таппок его поразил. У лорда Коппера была отвратительная память на лица, но Таппока он помнил ясно, и дядя Теодор не соответствовал этим воспоминаниям. Неужели этот старик был протеже миссис Ститч? Самый юный кавалер Ордена Бани? Неужели леди Кокперс рассыпалась в похвалах его стилю? И самое главное, наконец, неужели это тот самый человек, которого он собственными глазами видел два месяца назад перед тем, как отправить его в Эсмаилию? Лорд Коппер снова посмотрел на почетного гостя и встретил такую любезную, снисходительную и понимающую улыбку, что поспешил отвернуться.

Кто-то допустил ошибку.

Лорд Коппер повернулся к стоявшему за его спиной секретарю:

— Глумпост!

— Да, лорд Коппер?

— Запишите на завтра: «Вызвать Солтера».

— Слушаюсь, лорд Коппер.

«Банкет должен идти своим чередом», — подумал лорд Коппер.

Банкет шел своим чередом.

Жужжание голосов над обеденным столом делалось громче. Лорду Копперу этот звук был милее собачьего лая на охоте. Он старался не думать о своем загадочном и — в этом уже не было сомнений — неприятном соседе справа, но все-таки слышал масленый голос, звучавший то громче, то глуше и временами переходивший в хриплое хихиканье. Дядя Теодор после многих неудачных попыток нашел почву для разговора с важным гостем, сидевшим справа от него. Оба они в прошлом веке знали человека по имени Берти Вудхауз-Боннер.

Дядя Теодор наслаждался беседой и шампанским, но вежливость все-таки заставила его обратиться к лорду Копперу — редкому зануде, но как-никак хозяину.

Он наклонился к нему и доверительно спросил:

— Скажите, куда сейчас принято ездить?

— Что, простите?

Дядя Теодор игриво подмигнул ему.

— Ну, знаете… чтобы приятно завершить вечер.

— Лично я, — сказал лорд Коппер, — собираюсь без промедления лечь в постель.

— Прекрасно! Я тоже. Но где именно?

Лорд Коппер повернулся к секретарю:

— Глумпост!

— Да, лорд Коппер?

— Запишите на завтра: «Уволить Солтера».

— Слушаюсь, лорд Коппер.

Дядя Теодор обратился к лорду Копперу еще один раз. Он посоветовал ему есть утку с горчицей, чтобы не болела печень. Лорд Коппер промолчал, сделав вид, что не расслышал. Откинувшись на спинку стула, он обозревал банкетный зал — сегодня вечером его зал. Банкет должен идти своим чередом. Под прямым углом к его столу стояли еще четыре длинных стола, и лица гостей над белыми рубашками становились все краснее и краснее. Хор мужских голосов сделался оглушительным. Лорд Коппер начинал видеть себя в новом свете: всеми преданный вождь, он одиноко держал на своих плечах гигантское бремя Долга. Эта мысль успокоила его. Он изучал жизни других великих людей. Все они расплачивались за гениальность одиночеством, все, подумал он, обманулись в преданности тех, кто был ими осчастливлен. Цезарь и Брут, Наполеон и Жозефина, Шекспир и… Он не мог вспомнить, кто подвел Шекспира. Близился час его речи. Лорд Коппер испытал знакомое, невыразимо сладкое и радостное чувство, которое всегда предшествовало его банкетным речам. Лорда Коппера не посещали нервное вдохновение, отчаяние или экзальтация, свойственные более тщеславным ораторам. Он наслаждался глухой и безграничной свободой монолога. Он чувствовал, как по телу распространяется южное тепло. Он чувствовал себя способным на великодушие.