Андре Моруа - Для фортепиано соло. Новеллы

— Вы так любезны… Да, у меня еще есть поклонники. Беда в том, что я им больше не верю. Увы, я слишком хорошо знаю мужчин, мне знаком их пыл, пока они ничего еще не добились, а потом приходит безразличие — или ревность. Я говорю себе: чего ради еще раз смотреть комедию, если я уже знаю, чем все закончится?.. В молодости все было иначе. Каждый раз мне казалось, что я встретила замечательного человека, который избавит меня от неопределенности. Я отдавалась ему всей душой, я не жалела денег… Послушайте, еще каких-то пять лет назад, когда я познакомилась со своим мужем, Рено, у меня возникло впечатление, что все будет по-новому. Он был такой сильный, почти до грубости. Он стряхнул с меня все сомнения; он смеялся над моими тревогами и метаниями. Мне показалось, что с ним я обретаю вкус к жизни. Он вовсе не был совершенством: ему не хватало культуры и хороших манер. Но он давал мне то, чего у меня никогда не было: ощущение надежности… Спасательный круг… Во всяком случае, тогда я так думала.

— А теперь уже не думаете?

— Вы же знаете, что нет. Рено пережил крупные неудачи: мне пришлось его утешать, ободрять, поддерживать; я защищала Защитника… По-настоящему сильные мужчины встречаются редко.

— Но хотя бы одного вы встретили?

— Да, я знала одного такого мужчину. О, совсем недолго и при удивительных обстоятельствах… Кстати, вы просили меня рассказать о самом странном приключении в моей жизни, так вот оно!

— Расскажите мне.

— О Боже! О чем вы меня просите? Мне придется покопаться в памяти… И потом, эта история довольно длинная, а вы всегда так спешите. Вы готовы дать мне немного времени?

— Конечно, я весь внимание.

— Ну, хорошо… Это случилось лет двадцать назад… Я тогда была очень молодой вдовой. Вы помните мой первый брак? Чтобы доставить удовольствие родителям, я вышла замуж за человека гораздо старше меня, к которому я, безусловно, испытывала нежность, но нежность скорее дочернюю… Занимаясь с ним любовью, я не получала удовольствие, а благодарно выполняла свой долг. Через три года он умер, оставив меня в относительном материальном благополучии, так что внезапно, после родительской опеки и опеки мужа, я получила свободу, я стала хозяйкой своих поступков и своей судьбы. Могу сказать не хвастаясь, что тогда я была довольно хорошенькой…

— Более чем хорошенькой.

— Ну, если вы настаиваете… Что бы там ни было, я нравилась мужчинам, и вскоре вокруг меня образовалась группа претендентов. Я выбрала молодого американца по имени Джек Паркер. Многие из французов, которые считали себя его соперниками, нравились мне больше. Они разделяли мои вкусы; они умели говорить красивые комплименты. Джек мало читал; из всей музыки он предпочитал блюзы и джаз, а что касается живописи, то он с наивным доверием следовал моде. Он очень неумело говорил о любви… Вернее, он вовсе не говорил о ней. Его ухаживания ограничивались тем, что в кино, в театре или в саду, при свете луны, он брал меня за руку и говорил мне: «You are just wonderful». [8] Вы просто чудо (англ.).

Это все должно было бы нагонять на меня скуку… Но нет, я охотно принимала его ухаживания. Он казался мне спокойным, честным. Он давал мне то же ощущение надежности, что и мой теперешний муж в начале наших с ним отношений. Остальные мои друзья не могли определиться со своими намерениями. Кем они хотели стать — любовниками или мужьями? На этот счет они ничего не уточняли. С Джеком все было иначе. Сама мысль о связи приводила его в ужас. Он хотел жениться на мне, увезти меня в Америку, где я родила бы ему красивых детей, кудрявых, как он сам, с его коротким прямым носом, с его тягучим и гнусавым акцентом и таких же наивных. Он занимал должность вице-президента какого-то банка; со временем, может быть, он стал бы его президентом. В любом случае мы бы никогда ни в чем не нуждались, и у нас была бы отличная машина. Так он представлял себе мир.

Признаюсь вам, я испытывала искушение. Вас это удивляет?.. А ведь это мне свойственно. Я сама человек довольно сложный, поэтому меня привлекают простые люди. Я плохо ладила с родственниками. Отъезд в Соединенные Штаты стал бы своего рода побегом. После нескольких месяцев стажировки в отделении банка в Париже Джек вернулся в Нью-Йорк. Перед его отъездом я обещала, что приеду к нему и выйду за него замуж. Заметьте, что я не была его любовницей. И не по своей вине: если бы он попросил, я бы уступила… Но он остерегался этого шага. Джек был американским католиком, из семьи со строгими нравами, и он хотел честную свадьбу в соборе Святого Патрика на Пятой авеню, со множеством шаферов в смокингах, с белыми гвоздиками в петлицах, и с подружками невесты в платьях из органди… Не могу сказать, чтобы эта идея мне не нравилась.

Мы договорились, что я приеду в апреле. Джек должен был заказать мне билет на самолет. Я намеревалась лететь самолетом «Эр Франс», и это было для меня настолько естественно, что мне в голову не пришло сказать об этом ему. В последний момент мне пришел билет Париж — Лондон и Лондон — Нью-Йорк, выписанный какой-то американской компанией, у которой в то время не было права садиться в наших аэропортах. Это мне не очень понравилось, но я, как вы знаете, человек покладистый, поэтому, вместо того чтобы предпринимать какие-то новые шаги, я просто приняла сложившуюся ситуацию. Я должна была прилететь в Лондон около семи часов вечера, там мне предстояло поужинать в аэропорту и в девять часов вылететь в Нью-Йорк.

Вы любите аэродромы? Я испытываю к ним необъяснимую тягу. Они гораздо чище и более современны, чем железнодорожные вокзалы. Они чем-то напоминают операционную. Странные голоса, непонятные из-за помех, через громкоговорители зовут пассажиров в далекие экзотические города. Через окна видно, как садятся и взлетают огромные самолеты. Ирреальная, но при этом не лишенная красоты обстановка. Я поужинала и доверчиво уселась в английское кресло, обитое кожей цвета мха, как вдруг громкоговоритель произнес длинную фразу, сути которой я не поняла, но ясно различила слова «Нью-Йорк» и номер моего рейса. Я немного забеспокоилась и огляделась по сторонам. Пассажиры вставали со своих мест.

В кресле рядом со мной сидел мужчина лет сорока, чье лицо меня заинтересовало. Изящная худоба, немного взлохмаченные волосы, распахнутый ворот наводили на мысль об английских поэтах-романтиках, в частности, о Шелли. Глядя на него, я подумала: «Писатель или музыкант» — и захотела, чтобы наши места в самолете оказались рядом. Он заметил мою внезапную растерянность и сказал:

— Простите, мадам… Вы собирались лететь рейсом 632?

— Да… Что они объявили?

— Что из-за технической неполадки самолет вылетит только в шесть утра. Через несколько минут компания пришлет автобус за пассажирами, которые хотели бы переночевать в гостинице.