Ба Цзинь - Осень

Цинь молчала, почувствовав, как грусть сжимает сердце. Как и Цзюе-минь, она испытывала боль и огорчение только тогда, когда речь заходила о несчастьях других.

— А ведь стоило брату изменить свой характер, и все можно было бы уладить. Есть люди, которые страдают больше, чем он, например Шу-чжэнь или наш Мэй. Мэй уже кровью кашляет; ясно, что легкие не в порядке, а дядя Бо-тао не разрешает ему показаться врачам, — раздраженно проговорил Цзюе-минь; теперь перед его глазами стояли уже не светлые картины сказочной страны, а бескровные лица изможденных людей.

Новость была для Цинь неожиданной и отнюдь не радостной. Слишком живо было еще у ней воспоминание о подобном же недуге у Цянь Мэй-фэн, которая когда-то, кашляя кровью, рассказывала ей печальную историю своей жизни. Впоследствии она умерла от этого кашля. Теперь такой кашель преследовал и Мэя. Это был безжалостный приговор. Цинь не очень жалела именно это беспомощное существо, но, будучи сама молодой, жалела молодую жизнь, и это неожиданное известие явилось для нее настоящим ударом. Счастливые видения на время исчезли — их загородили подробности болезни Мэя, которые она узнала от Цзюе-миня.

Еще одна трагедия, а у них, как и прежде, связаны руки! Мысль об этом была невыносимо горька. Цинь была не в силах вынести этого страдания после только что испытанного счастья, разочарования после только что испытанной радости.

— Когда же, наконец, наступит наше время? — вырвался у нее горький вопрос.

— Почему ты опрашиваешь об этом? — удивился Цзюе-минь. В его нежном взгляде по-прежнему была решимость, хотя сомнения девушки несколько охладили его пыл.

— Я не могу видеть этого. Зачем столько жертв! И все это — близкие нам люди, — горько вздохнула Цинь.

— А ты забыла, как ушел Цзюе-хой? Как убежала Шу-ин? Разве они не одержали победы? — мягко успокаивал ее Цзюе-минь, пытаясь ободрить девушку улыбкой. Поднявшись, он подошел к ней: — В мире нет ничего легкого, — тихо произнес он, — в каждом деле нужно рассчитывать силы. Наша работа только начинается, а у нас уже немалые успехи. — Видя, что она молчит, он проникновенно спросил: — Ты веришь мне?

Цинь отсутствующим взглядом, словно не слыша слов Цзюе-миня, смотрела на него. Но когда он кончил, она неожиданно кивнула и мягко ответила:

— Верю. — Она улыбнулась, но на глазах у нее появились слезы.

— Ты плачешь? — нежно прошептал Цзюе-минь и, вытащив из кармана платок, дал его девушке.

— Нет, сейчас все прошло, — отвечала растроганная Цинь, вытирая слезы. Затем переменила тему: — Как Шу-хуа и Шу-чжэнь эти дни? Здоровы? Что у вас новенького дома? Расскажи. А потом мы пойдем к маме в комнату и поговорим с Цзюе-синем, — сказала она, возвращая платок.

Так они и сделали. Когда они появились в комнате госпожи Чжан, та сидела в кресле у кровати и при их появлении добродушно улыбнулась дочери:

— Что же, Цинь, не виделись с братом меньше двух дней, а разговоров столько, что никак не наговоритесь?

Цинь смущенно улыбнулась, но ничего не ответила.

— Так увлеклась разговором, что даже не пришла побыть с Цзюе-синем? — без тени упрека продолжала довольная госпожа Чжан. В последнее время она еще сильнее привязалась к дочери, а чистая, искренняя радость молодых людей лишь согревала ее начинавшие увядать чувства. Одновременное появление двух радостных, сияющих лиц сразу разогнало огорчение, царившее в комнате, — это госпожа Чжан чувствовала совершенно отчетливо.

— Ты часто в последнее время шутишь надо мной, мама. Разве я пришла не для того, чтобы побыть с Цзюе-синем? — со смехом ответила Цинь. В голосе ее слышалось легкое кокетство, свойственное любимым дочерям.

— Цзюе-синь зовет тебя к ним послезавтра. Я тоже пойду с тобой. Ты теперь здорова, и послезавтра можешь выйти на улицу, — с удовольствием продолжала госпожа Чжан.

— Юнь тоже придет. Говорит, что давно не видела тебя, — улыбнулся Цзюе-синь.

— Если мама согласится, я непременно приду, — ответила обрадованная Цинь. — Я тоже вспоминала о Юнь. — Но, переведя взгляд на Цзюе-синя, она обнаружила, что его слабая улыбка — только маска, из-под которой по-прежнему проглядывает печаль.

Когда в назначенный день все женщины семьи Чжоу и семьи Чжан собрались в особняке Гао, там, естественно, началось оживление. В этот день госпожа Чжоу и Цзюе-синь выступали в роли хозяев, а третья тетя Чжан и госпожа Шэнь были приглашены составить компанию гостям. В саду, в беседке, были приготовлены два карточных столика; один — для четырех невесток: Чэнь, Сюй, Чжан и Шэнь, которые составили партию в мацзян, другой — для домино. За этим уселись старая госпожа Чжоу и старшая госпожа Чжан, к ним присоединились госпожа Чжоу и Цзюе-синь.

Так как было довольно душно, то Шу-хуа и Шу-чжэнь вместе с Юнь и Цинь, захватив с собой Цуй-хуань, отправились к пруду покататься на лодке. Бирюзовое небо было покрыто пятнами облаков цвета разведенной туши. От этих облаков небо каждый раз мрачнело; а иногда солнце совсем пропадало в них. Вода в пруду потемнела, и по ее поверхности скользила мелкая рябь. Когда лодка проплывала мимо павильона, Юнь, бросив случайный взгляд на балюстраду беседки и на густую тень деревьев за ней, тихонько вздохнула:

— Как быстро летит время! Не успели оглянуться — и еще четыре месяца прошло.

— Опять вспомнила тот вечер в «беседке дождя»? — ласково спросила Цинь, улыбнувшись сестре. Юнь кивнула.

— За четыре месяца все переменилось, — задумчиво произнесла она. — Даже сад, и тот изменился. Тогда все деревья цвели! Какие были красивые цветы у слив и персиков! А сейчас пришла пора желтеть листьям. Пройдет еще три-четыре месяца, и все листья с деревьев опадут, останутся только голые ветви.

— С чего ты вдруг так заговорила, Юнь? — поинтересовалась Цинь. — Знаешь, ведь «цветы распускаются и осыпаются, луна пропадает и появляется». Все движется по бесконечному кругу — это вполне естественно.

— Ия знаю, что будущей весной весь сад снова будет в цветах, — оживилась Шу-хуа, вмешавшись в разговор.

— Только это будет уже новая весна, — так же меланхолично вздохнула Юнь. Затем, посмотрев на остальных девушек и встретившись с заботливым и любящим взглядом Цинь, растроганно улыбнулась: — Да я и не печалюсь. Только природа вызывает у меня особые чувства. — И, боясь, что Цинь неправильно истолкует ее слова, пояснила: — Я вспомнила о Хой. И о Мэе.

— Прошлый раз Мэй еще был с нами. Жаль, что сегодня ни он, ни его жена не пришли. Жена его всего только один раз была у нас, еще невестой. В красивом вышитом платье; говорила мало, посидела немного и ушла, — болтала Шу-хуа, не обращая внимания на других. — Я слышала потом, что у нее оказался плохой характер. Но внешностью она как будто ничего; я не нашла ничего дурного. Правда, я надеялась, что она чаще у нас будет бывать и мне удастся разглядеть ее получше.