Сомерсет Моэм - Миссис Креддок

— Н-да, долгое это дело, — пробормотал он себе под нос.

В дверь постучали, вошла акушерка.

— Идемте, сэр.

В коридоре его ждал доктор Рамзи.

— Слава Богу, все. Она, конечно, намучилась.

— С ней все в порядке?

— Ваша жена вне опасности, но ребенка, к сожалению, спасти не удалось.

У Крэддока кольнуло сердце.

— Он умер?

— Родился мертвым. Этого я и боялся. Сейчас пойдите к Берте, вы ей нужны. Она еще не знает про ребенка.

Берта выглядела крайне изможденной. Она лежала на спине, руки были безвольно вытянуты по бокам. Лицо посерело от перенесенной физической боли; потухшие глаза были полуприкрыты, нижняя челюсть обозначилась резко, почти как у покойницы. Увидев Эдварда, Берта попыталась улыбнуться, но настолько ослабла, что едва сумела пошевелить губами.

— Не разговаривайте, голубушка, — сказала акушерка, видя ее старания.

Эдвард наклонился и поцеловал Берту. На ее щеках заалел слабый румянец, по лицу покатились безмолвные слезы.

— Подойди ближе, Эдди, — прошептала она.

Крэддок, внезапно растрогавшись, опустился на колени возле кровати. Он взял Берту за руку, и это прикосновение словно вернуло ее к жизни. Она глубоко вздохнула, на губах появилась усталая улыбка.

— Хвала небу, все закончилось, — простонала Берта. — Милый, ты не представляешь, что мне пришлось вытерпеть. Было так больно…

— Ну-ну, все позади, — успокоил ее Эдвард.

— Ты тоже волновался, да, дорогой? Я знала, что ты разделяешь мою боль, и это придавало мне сил. Какой ты молодец, что ради меня отправился в Теркенбери.

— Берта, вам нельзя разговаривать, — сказал вошедший доктор Рамзи. Он проводил доктора Спенсера и вернулся в спальню.

— Мне лучше, — сообщила Берта. — Я посмотрела на Эдди и сразу почувствовала себя лучше.

— Вам нужно отдохнуть.

— Мне еще даже не сказали, кто родился — мальчик или девочка? Говори, Эдди, ты ведь уже знаешь!

Крэддок с тревогой посмотрел на врача.

— Мальчик, — коротко ответил доктор Рамзи.

— Я не сомневалась, — пробормотала Берта. По ее лицу разлилось выражение блаженства, мертвенная серость исчезла. — Какая радость! Эдди, ты уже видел малыша?

— Нет.

— Подумать только, это наш с тобой ребенок! Ради этого стоит вынести любые страдания. Я так счастлива.

— Тебе нужно поспать.

— Я совсем не хочу спать, я хочу видеть моего сына.

— Сейчас не время, — сказал доктор Рамзи. — Ребенок спит, его нельзя будить.

— Я только посмотрю одним глазочком. Не надо никого будить.

— Посмо́трите после того, как поспите, — успокоил Берту доктор. — Сейчас вы только разволнуетесь.

— Разрешите хотя бы Эдди взглянуть на нашего мальчика. Эдди, иди и поцелуй его, и тогда я смогу заснуть.

Берте страстно хотелось, чтобы если не она, то хоть отец увидел ребенка, и акушерка отвела Крэддока в соседнюю комнату. На комоде лежало нечто, накрытое полотенцем. Акушерка подняла полотенце, Эдвард увидел свое дитя: маленькое голое тельце, неприятное и мало чем напоминающее человека, но в то же время вызывающее невероятную жалость. Глаза были закрыты — эти глаза так и не увидели мир. Несколько мгновений Эдвард разглядывал мертвого младенца.

— Я обещал поцеловать его, — прошептал он.

Крэддок наклонился и тронул губами холодный лоб. Акушерка накрыла трупик полотенцем, и они вернулись к Берте.

— Он спит? — спросила та.

— Да.

— Ты его поцеловал?

— Да.

Берта улыбнулась:

— Вот ведь как, ты поцеловал малыша раньше, чем я.

Снотворное, которое ввел доктор Рамзи, наконец подействовало, и Берта почти моментально погрузилась в спокойный сон.

— Давайте прогуляемся по саду, — предложил доктор Рамзи. — Когда она проснется, я должен быть рядом.

Воздух был свежим, напоенным запахами весенних цветов и земли. После душной комнаты оба с наслаждением вздохнули полной грудью. Доктор Рамзи взял Эдварда под руку.

— Крепитесь, мой мальчик, — сказал он. — Вы с честью выдержали трудную ситуацию. Ни разу не видел человека, который умел бы держать себя в руках лучше вас. Да и сейчас вы выглядите бодрым и полным сил, как будто отлично выспались.

— Да, я в порядке, — кивнул Крэддок. — Как поступить с… ребенком?

— Полагаю, Берта лучше перенесет известие, когда отдохнет. Я просто не осмелился сказать, что младенец родился мертвым — побоялся, что для нее это станет слишком большим ударом.

Мужчины вернулись в дом, умылись, позавтракали и принялись ждать, пока Берта проснется. Наконец акушерка их позвала.

— Бедненькие! — воскликнула Берта, когда они вошли в спальню. — Наверное, глаз не сомкнули! Я прекрасно себя чувствую, и мне нужен малыш. Акушерка говорит, что ребеночек спит, но я от нее не отстану. Я хочу видеть своего сыночка, хочу, чтобы он спал со мной.

Эдвард и акушерка посмотрели на доктора Рамзи, но тот вдруг смутился.

— Берта, лучше вам на него сегодня не смотреть. Вы только расстроитесь.

— Нет, нет, и слышать ничего не хочу. Акушерка, принесите мне ребенка!

Эдвард вновь опустился на колени подле кровати и взял руки жены в свои.

— Берта, пожалуйста, не волнуйся, но с ребенком не все хорошо и…

— О чем ты? — Берта резко села в постели.

— Лягте, лягте! — в один голос воскликнули акушерка и доктор Рамзи, укладывая Берту обратно на подушки.

— Что с моим ребенком? — в страхе вскрикнула она.

— Как и говорит Эдвард, с ним не все хорошо.

— Он ведь не умрет, правда? Я столько вынесла… — Она переводила растерянный взор с одного на другого. — Ради Бога, не молчите, скажите, в чем дело! Я готова услышать любую правду.

Доктор Рамзи тронул Эдварда за рукав и кивнул.

— Милая, у нас печальные новости. Ребенок…

— Он жив? Жив? — пронзительно крикнула Берта.

— Мне очень жаль, дорогая… Ребенок родился мертвым.

— Господи-и! — взвыла Берта.

Издав горестный вопль, она залилась слезами. Берта рыдала долго и бурно — молодая женщина оплакивала свою жизнь, надежды на счастье, мечты и желания. Ей казалось, что сердце в груди вот-вот лопнет. В отчаянии она закрыла лицо руками.

— Значит, я мучилась напрасно? Боже, Эдди, если бы ты только знал, какая это нестерпимая боль! Всю ночь я думала, что умираю. Я отдала бы все на свете, только бы кончились мои страдания. И вот теперь оказывается, все было зря!

Берта судорожно всхлипывала. Воспоминание об испытанных муках и осознание их тщетности сокрушили ее.

— Лучше бы мне умереть!

Эдвард со слезами на глазах целовал руки Жены.

— Держись, моя милая, — промолвил он, не находя слов утешения. Голос его дрогнул.

— О, Эдди, — проговорила Берта, — ты страдаешь не меньше моего. Прости, я об этом забыла. Дайте мне взглянуть на младенца.

Доктор Рамзи подал знак акушерке, та принесла мертворожденного ребенка и, откинув полотенце, показала Берте его личико. Быстро взглянув, Берта потребовала: