Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

При разставаніи съ моей старой матроной, она между прочимъ замѣтила мнѣ, что не напоминаетъ о перепискѣ, зная, какъ я люблю своего ребенка. Эта любовь заставитъ меня написать ей и даже самой пріѣхать къ нему, когда я буду въ городѣ. Я увѣряла ее, что она не ошибается, и уѣхала, сильно радуясь, что наконецъ освободилась и ушла изъ этого дома не смотря на всѣ его удобства и на всѣ любезности его хозяйки.

Я заняла мѣсто въ каретѣ, но не воспользовалась имъ до станціи назначенія, а вышла въ городѣ Стенъ, въ Чесширѣ, гдѣ я не только не имѣла никакихъ дѣлъ, но даже ни одного знакомаго; тѣмъ не менѣе, зная, что съ деньгами въ карманѣ вездѣ чувствуешь себя дома, я прожила здѣсь два или три дня, до тѣхъ поръ, пока представился случай ввять мѣсто въ другой каретѣ и возвратиться въ Лондонъ. Я послала своему другу письмо, въ которомъ назначила, по указанію моего кондуктора, день, когда я пріѣду въ Стени Страдфордъ.

Онъ такъ поздно получилъ отъ меня извѣстіе, что не имѣлъ времени доѣхать къ ночи въ Стени Страдфордъ, гдѣ мы должны были встрѣтиться, но встрѣтилъ меня только на слѣдующее утро въ Брикхилѣ, какъ разъ тогда, когда мы въѣзжали въ этотъ городъ.

Признаюсь, я очень обрадовалась этому свиданью, потому что въ прошлую ночь я думала, что обманываюсь въ своихъ надеждахъ. Онъ вдвойнѣ меня обрадовалъ тѣмъ, что пріѣхалъ въ блестящей каретѣ, четверкой лошадей и съ лакеемъ.

Немедленно онъ вывелъ меня изъ почтовой кареты, которая остановилась въ городской гостинницѣ; остановившись тамъ же, онъ велѣлъ распречь лошадей и приготовить для насъ обѣдъ. Я спросила, зачѣмъ это, говоря, что я думала продолжать дальше путешествіе; но онъ сказалъ, что послѣ такой дороги мнѣ необходимъ отдыхъ, что, здѣсь прекрасная гостинница, и потому во всякомъ случаѣ мы здѣсь останемся ночевать.

Я не особенно настаивала на своемъ, такъ какъ было не благоразумно отказать ему въ нѣкоторой любезности, имѣя въ виду, что онъ пріѣхалъ меня встрѣтить, сдѣлавъ много затратъ; такимъ образомъ я скоро уступила, и мы остались.

Послѣ обѣда мы отправились осмотрѣть городъ, церковь, поля и деревню, какъ это обыкновенно дѣлаютъ всѣ путешественники; нашъ хозяинъ провожалъ насъ въ церковь. При этомъ я замѣтила, что мой джентльменъ разспрашивалъ его о пасторѣ, и тотчасъ же подумала, что онъ хочетъ предложить мнѣ повѣнчаться, а отсюда скоро послѣдовалъ выводъ, что я не откажу ему, ибо, говоря откровенно, я была теперь не въ такомъ положеніи, чтобы сказать ему нѣтъ. Теперь у меня не было основаній рисковать подобнымъ образомъ.

Едва мы вернулись въ гостинницу, какъ онъ сталъ осаждать меня неотступными просьбами, убѣждая положить сегодня же конецъ всему и ускорить его счастье, разъ уже благосклонная судьба помогла ему встрѣтить меня и устроить все какъ нельзя лучше.

— Какъ, что вы хотите этимъ сказать? вскричала я, не много покраснѣвъ. Какъ, въ гостинницѣ, на большой дорогѣ? Помилуй насъ Господи! Неужели вы можете говорить такимъ образомъ?

— О, да! — сказалъ онъ, — я очень хорошо могу говорить такимъ образомъ, я пріѣхалъ сюда съ единственной цѣлью говорить такимъ образомъ и я хочу показать вамъ, что это правда. — При этомъ онъ вынулъ большой пакетъ съ бумагами.

— Вы меня пугаете, — сказала я;- что это такое?

— Не пугайтесь, моя милая, — отвѣчалъ онъ, цѣлуя меня. Это было въ первый разъ, что онъ позволилъ себѣ сказать мнѣ: «моя милая». Затѣмъ онъ снова повторилъ: «Не пугайтесь, посмотрите что это такое?» — и началъ показывать свои бумаги.

Во-первыхъ, я увидѣла приговоръ о разводѣ его съ женой, въ которомъ были представлены ясныя доказательства ея разврата, потомъ удостовѣреніе пастора и приходскаго церковнаго старосты о родѣ ея смерти и погребеніи, копію съ дознанія слѣдователя, осматривавшаго тѣло, и вердиктъ присяжныхъ, произнесшихъ Non compos mentis. Все это должно было вполнѣ меня успокоить, хотя, говоря мимоходомъ, еслибы онъ все зналъ, то не ждалъ бы отъ меня отказа даже при отсутствіи всѣхъ этихъ удостовѣреній. Тѣмъ не менѣе я разсмотрѣла все насколько могла внимательно и сказала, что тутъ все ясно, но не было надобности привозить съ собой эти документы, такъ какъ на это есть еще время. — Да, отвѣтилъ онъ, для васъ, быть можетъ и есть время; но для меня нѣтъ лучшаго времени, какъ настоящее.

Кромѣ этого, съ нимъ былъ еще свертокъ и я спросила, что это такое.

— Вотъ вопросъ, котораго я съ нетерпѣніемъ ожидалъ отъ васъ.

Съ этими словами онъ вынулъ небольшую шагреневую коробочку, изъ которой досталъ прекрасный бриліантовый перстень и отдалъ его мнѣ. Я не могла отъ него отказаться, если бы даже хотѣла, потому что онъ надѣлъ перстень на мой палецъ, такъ что мнѣ оставалось только поблагодарить его, сдѣлавъ реверансъ. Потомъ онъ вынулъ другое кольцо.

— А это, — сказалъ онъ, положивъ его въ карманъ, — останется на другой случай,

— Хорошо, но позвольте мнѣ посмотрѣть, сказала я, улыбаясь и догадываясь, въ чемъ дѣло; я полагаю, что вы сумасшедшій.

— Позвольте, сперва посмотрите вотъ это. — Онъ развернулъ бумагу и началъ читать; это былъ нашъ брачный контрактъ.

— Вы дѣйствительно сумасшедшій, — сказала я. — Вы вполнѣ увѣрены, что я уступлю первому вашему слову, или вы рѣшили не принимать отъ меня отказа!

— Послѣднее совершенно вѣрно.

— Но вы можете ошибиться, — сказала я.

— Нѣтъ, нѣтъ, — замѣтилъ онъ, — вамъ не слѣдуетъ отказывать мнѣ, я не могу получить отказа.

При этомъ онъ началъ насильно цѣловать меня и такъ сжалъ въ своихъ объятіяхъ, что я не могла освободиться. Умоляя только согласиться на его просьбу и увѣряя въ своей любви, онъ давалъ клятву не выпустить меня изъ объятій до тѣхъ поръ, пока я не дамъ своего согласія, такъ что наконецъ я сказала:

— Однако, вы, дѣйствительно, твердо рѣшили не допускать моего отказа.

— Да, да, — вскричалъ онъ, мнѣ нельзя отказать, я не хочу, чтобы мнѣ отказали, я не могу получить отказа.

— Хорошо, хорошо, — отвѣчала я, слабо цѣлуя его;- пусть будетъ по вашему, вы не получите отказа, отпустите меня.

Онъ былъ въ такомъ восхищеніи отъ моего согласія и отъ той нѣжности, съ какой я объявила его, что мнѣ сразу показалось, будто онъ принимаетъ это согласіе за бракъ, недожидаясь исполненія формальностей. Но я была не права: онъ взялъ меня за руку, поднялъ и, поцѣловавъ два или три раза, поблагодарилъ за любезность, съ какой я уступила ему; онъ былъ такъ глубоко счастливъ, что я увидѣла слезы на его глазахъ.

Я отвернулась, потому что мои глаза были тоже полны слезъ, и просила его позволить мнѣ уйти на нѣкоторое время въ свою комнату. Если когда нибудь у меня и являлась хоть капля раскаянія за мою прошлую безпутную жизнь втеченіи двадцати четырехъ лѣтъ, такъ именно въ эту минуту.