Кнут Гамсун - Мистерии (пер. Соколова)

— Не хотите ли чего-нибудь теплаго? — спросила Сара.

— Чего-нибудь теплаго? Что она подразумѣваетъ подъ этимъ? Тотчасъ же весь городъ обѣжитъ вѣсть, что онъ выпилъ чего-то теплаго. Надо на это обратить вниманіе! У него не было намѣренія возбудить гнѣвъ, онъ просто хотѣлъ явиться добрымъ податнымъ инспекторомъ въ городъ; какъ по нотамъ пойдетъ онъ по дорогѣ къ приходу и никогда больше не будетъ смотрѣть на вещи такъ отчаянно противоположно всѣмъ другимъ людямъ; вотъ онъ подымаетъ въ знакъ этого три пальца вверхъ… Пусть она не боится. Ему дѣйствительно больно и тутъ и тамъ, но онъ не раздѣвается, и потому это скоро пройдетъ; клинъ нужно клиномъ вышибать…

Ему становилось все хуже, и Сара сидѣла какъ на иголкахъ; она бы съ удовольствіемъ убѣжала отсюда, но онъ тотчасъ же замѣчалъ, когда она вставала, и спрашивалъ, неужели она оставляетъ его? Она ждала, чтобы онъ впалъ въ крѣпкій сонъ, когда наболтается до усталости. Да, какъ онъ болталъ, все съ закрытыми глазами, съ краснымъ отъ жары и лихорадки лицомъ. Онъ придумалъ новый способъ избавить кусты смородины госпожи Стенерсенъ отъ травяныхъ вшей; этотъ способъ состоялъ въ слѣдующемъ: въ одинъ прекрасный день онъ купитъ полное ведро парафина въ лавкѣ; затѣмъ отправится на рынокъ, сниметъ башмаки, наполнитъ ихъ до верху парафиномъ. Затѣмъ башмаки эти будутъ зажжены одинъ за другимъ, а онъ съ пѣснями протанцуетъ вокругъ нихъ въ однихъ носкахъ. Все это должно произойти какъ-нибудь въ предобѣденное время, когда онъ поправится. Онъ сдѣлаетъ изъ этого настоящій циркъ, цѣлое представленіе съ лошадьми и будетъ при этомъ щелкать бичомъ.

Потомъ онъ занялся тѣмъ, что сталъ придумывать особенныя или смѣшныя имена и прозвища своимъ знакомымъ; напримѣръ, судью Рейнерта онъ прозвалъ Bilge и говорилъ, что — это титулъ. Судья Рейнертъ, высокоуважаемый Bilge въ городѣ, говорилъ онъ. Въ заключеніе онъ сталъ молоть какую-то чепуху о томъ, какъ высока можетъ быть квартира консула Андресена отъ потолка до полу. Три съ половиною локтя, три съ половиною локтя! — кричалъ онъ безпрерывно. — Три съ половиною локтя на хорошій конецъ; не правъ ли онъ? Но серьезно! Право, онъ лежитъ съ удильнымъ крючкомъ въ глоткѣ; онъ не лжетъ, оттого у него и кровь идетъ изъ горла, и это такъ больно…

Наконецъ къ вечеру онъ заснулъ крѣпкимъ сномъ.

Къ десяти часамъ вечера онъ проснулся. Онъ былъ одинъ и все еще лежалъ на диванѣ. Одѣяло, которымъ накрыла его Сара, свалилось на полъ, но тѣмъ не менѣе его уже не знобило. Сара затворила также окно, и онъ снова открылъ его. Ему казалось, что въ головѣ у него прояснѣло, но онъ былъ слабъ и дрожалъ. Глухой страхъ снова сталъ овладѣвать имъ; онъ до мозга костей чувствовалъ его, когда что-нибудь трещало въ стѣнѣ или какое-нибудь восклицаніе доносилось до него съ улицы. Можетъ быть, это пройдетъ, если онъ сейчасъ ляжетъ въ постель и проспитъ до утра. Онъ раздѣлся.

Однако онъ не могъ заснуть. Онъ лежалъ и размышлялъ обо всемъ, что пережилъ за послѣднія сутки со вчерашняго вечера, когда онъ отправился въ лѣсъ, гдѣ выпилъ маленькую скляночку воды, и до сихъ поръ, когда онъ въ изнеможеніи лежитъ въ своей комнатѣ, измученный лихорадкой. Какъ долго тянулись эта ночь и этотъ день! И его не оставлялъ страхъ; смутное, тайное сознаніе, что близка какая-то опасность, какое-то несчастье, не покидало его. Что же такое онъ сдѣлалъ? Какой шопотъ слышится вокругъ его постели? Какое-то неясное бормотанье наполняло комнату. Онъ сложилъ руки, и ему показалось, что онъ засыпаетъ…

Вдругъ онъ взглянулъ на свой палецъ и замѣтилъ, что кольца на немъ нѣтъ. Сердце его мгновенно стало работать сильнѣе; онъ осмотрѣлъ палецъ внимательнѣе: еле замѣтная, темная каемка вокругъ пальца, но кольца нѣтъ! Царь небесный! Кольца разумѣется не было, — онъ бросилъ его въ море; вѣдь онъ полагалъ, что оно больше не будетъ нужно ему, потому что онъ хотѣлъ умереть, вотъ отчего онъ бросилъ его въ море. И вотъ теперь его не было, не было кольца!

Онъ опять вскакиваетъ съ постели, мгновенно натягиваетъ на себя платье и какъ безумный кружится по комнатѣ. Было десять часовъ; онъ долженъ его найти до двѣнадцати; послѣдній ударъ двѣнадцатаго часа будетъ послѣдней секундой; кольцо, кольцо…

Онъ слетаетъ съ лѣстницы, бросается на улицу и къ пристани. Изъ гостиницы видятъ его, но ему до этого нѣтъ дѣла; онъ снова ослабѣваетъ, колѣни его подгибаются, но онъ этого не замѣчаетъ. Да, теперь онъ нашелъ причину тяжелаго страха. угнетавшаго его цѣлый день; кольца не было! И женщина съ крестомъ явилась ему.

Внѣ себя отъ страха бросается онъ внизу у набережной въ первую попавшуюся лодку. Она крѣпко привязана къ берегу, и онъ не можетъ отвязать ее. Онъ зоветъ человѣка и проситъ его отвязать лодку; но человѣкъ возражаетъ, что онъ не можетъ этого сдѣлать, такъ какъ лодка чужая. Да, но Нагель все возьметъ на себя, ему необходимо кольцо, онъ заплатитъ за лодку. — Но развѣ онъ не видитъ, что цѣпь заперта на замокъ? Вѣдь вотъ же тутъ желѣзныя кольца. — Ну, такъ онъ возьметъ другую лодку.

И Нагель вскакиваетъ въ другую лодку.

— Куда вамъ надо? — спрашиваетъ человѣкъ.

— Я хочу найти кольцо. Вы, можетъ быть, меня знаете, у меня вотъ тутъ было кольцо, вы сами видите знакъ; я не лгу; и вотъ я бросилъ кольцо въ море, оно лежитъ гдѣ-нибудь тамъ, въ открытомъ мѣстѣ.

Человѣкъ не понялъ этихъ словъ.

— Вы хотите найти кольцо на днѣ моря? — говоритъ онъ.

— Да, непремѣнно! — отвѣчаетъ Нагель. — Вы, какъ я вижу, поняли меня. Что мнѣ необходимо снова имѣть кольцо, — это вы сами увидите. Поѣдемте со мной; гребите и везите меня.

Человѣкъ опять спрашиваетъ:

— Вы хотите снова найти кольцо, которое сами бросили въ море?

— Да, да: ну, ѣдемте же! Я вамъ много заплачу за это.

— Ей-Богу, оставьте это лучше! Вы хотите достать его просто руками?

— Да, руками. Это мнѣ все равно. Я умѣю плавать какъ угорь, если нужно. Мы, можетъ быть, найдемь и что-нибудь другое, кромѣ рукъ, для того чтобы его вытащить.

И чужой человѣкъ дѣйствительно идетъ въ лодку. Онъ садится, чтобы поговорить объ этомъ дѣлѣ; но онъ отворачиваетъ свое лицо. — Вѣдь это же нелѣпо, — пробовать такія вещи; если бы это былъ якорь или цѣпь, тогда въ этомъ еще могъ бы быть смыслъ; но кольцо! Да еще если бы точно знать, гдѣ именно оно находится.

Нагель и самъ сталъ соображать до чего невозможно его предпріятіе. Но въ такомъ случаѣ онъ и самъ не зналъ, какъ быть; вѣдь онъ въ такомъ случаѣ погибъ! Глаза его были широко открыты и неподвижны и онъ дрожалъ отъ лихорадки и страха. Онъ попробовалъ было броситься за бортъ, но человѣкъ схватилъ его; Нагель тотчасъ съежился и поникъ, истомленный, усталый на-смерть, слишкомъ слабый чтобы бороться съ кѣмъ бы то ни было. Царь небесный, до чего скверно ему приходится: все хуже и хуже! Кольцо потеряно, уже скоро будетъ двѣнадцать часовъ, а кольца нѣтъ! Недаромъ онъ получилъ предостереженіе!