Уильям Теккерей - Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Эта угрюмая и холодная вѣжливость не всегда не нравилась старику. Онъ такъ привыкъ къ раболѣпной угодливости и къ торопливому повиновенію всѣхъ окружающихъ его, что ему иногда надоѣдало ихъ раболѣпство и нравилась маленькая независимость. Изъ разсчота или изъ благородства Фирминъ рѣшился, поддерживать независимыя отношенія съ его сіятельствомъ. Съ перваго дня ихъ встрѣчи онъ никогда отъ нихъ не отступалъ и имѣлъ удовольствіе видѣть только вѣжливое обращеніе со стороны своего благороднаго родственника и паціента, который славился своей грубостью почти со всѣми, кто попадался ему на глаза.

По намёкамъ его сіятельства въ разговорѣ онъ показалъ доктору, что ему были извѣстны нѣкоторыя подробности ранней карьеры Фирмина: она была сумасбродная и бурная. Фирминъ надѣлалъ долговъ, поссорился съ своимъ отцомъ, вышелъ изъ университета, и уѣхалъ за границу; жилъ въ обществѣ кутилъ, которые каждую ночь играли въ карты и кости, а по утрамъ иногда брались за пистолеты; онъ самъ убилъ на дуэли одного знаменитаго итальянскаго авантюриста, который палъ отъ руки его въ Неаподѣ. Лѣтъ двадцать-пять назадъ, пистолетные выстрѣлы можно было слышать иногда въ лондонскихъ предмѣстьяхъ очень рано по утрамъ; а кости употреблялись во всѣхъ игорныхъ домахъ. Кавалеры ордена Четырёхъ Королей путешествовали изъ столицы въ столицу, боролись между собою или обманывали простяковъ. Теперь времена перемѣнились. Только sous-officers, поссорившись въ провинціальныхъ кофейняхъ за домино, выходятъ на дуэли.

— Ахъ, Боже мой! говорилъ мнѣ намедни со вздохомъ въ Оэйскомъ клубѣ [12] Очень модный клубъ, гдѣ прежде происходила страшная игра. Прим. Перев. одинъ ветеранъ-понтёръ:- не грустно ли думать, что если бы мнѣ хотѣлось промотать для своего удовольствіи пятидесяти-фунтовый билетъ, и не знаю въ Лондонѣ ни одного мѣста, гдѣ я бы могъ проиграть его?

И онъ съ любовью припомнилъ имена двадцати мѣстъ, гдѣ могъ весело проиграть деньги въ своей молодости.

Послѣ довольно продолжительнаго пребыванія за границей, мистерь Фирминъ воротился на родину, получилъ позволеніе опять вступить въ университетъ и вышелъ съ степенью баккалавра медицины. Мы разсказывали какъ онъ бѣжалъ съ племянницей лорда Рингуда и подвернулся гнѣву этого вельможи; кромѣ гнѣва и ругательствъ его сіятельство не могъ сдѣлать ничего. Молодая дѣвушка была свободна выйти за кого хотѣла, а ея дядя отвергнуть или принять его. Мы видѣли, что его сіятельство не прощалъ её до-тѣхъ-поръ, пока не нашолъ удобнымъ простить. Каковы были намѣренія лорда Рингуда относительно его имѣнія, сколько онъ скопилъ, кто будетъ его наслѣдникомъ — никто не зналъ. Разумѣется, многіе сильно этимъ интересовались. Мистриссъ Туисденъ съ мужемъ и дѣтьми были голодны и бѣдны. Если дядюшка Рингудъ оставилъ деньги, онѣ очень пригодились бы этимъ трёмъ бѣдняжечкамъ, отецъ которыхъ не имѣлъ такого большого дохода, какъ докторъ Фирминъ. Филиппъ былъ милый, добрый, откровенный, любезный, сумасбродный малый; они всѣ его любили. Но у него были свои недостатки, которыхъ нельзя было скрыть, и вотъ недостатки бѣднаго Филя постоянно разбирались при дядюшкѣ Рингудѣ милыми родственниками, которые знали ихъ слишкомъ хорошо. Малые родственники! какъ они добры! Я не думаю, чтобы тётка Филиппа бранила его передъ милордомъ. Эта смирная женщина спокойно и кротко выставляла права своихъ любимцевъ и съ любовью распространялась о настоящемъ достаточномъ состояніи молодого человѣка и о его великолѣпныхъ будущихъ надеждахъ. Теперь проценты съ тридцати тысячъ фунтовъ, а потомъ наслѣдство послѣ отца, который такъ много накопилъ — чего еще нужно молодому человѣку? можетъ-быть и этого уже слишкомъ много для него. Можетъ-быть онъ слишкомъ богатъ для того, чтобы трудиться. Хитрый старый пэръ соглашался съ своей племянницей и понималъ какъ нельзя лучше на что она мѣтила.

— Тысяча фунтовъ годоваго дохода! Что такое тысяча? ворчалъ старый лордъ. Этого мало для того, чтобы играть роль джентльмэна и слишкомъ довольно для того, чтобы заставить лѣниться молодого человѣка.

— Ахъ, право, ужь какъ этого мало! вздыхала мистриссъ Туисденъ. — Съ такимъ большимъ домомъ, жалованьемъ мистера Туисдена, просто, нечѣмъ жить.

— Нечѣмъ жить! Можно умереть съ голода, ворчалъ милордъ съ своей обычной откровенностью. — Развѣ я не знаю чего стоитъ хозяйство и не вижу, какъ вы экономничаете. Буфетчики и лакеи, экипажи и лошади, обѣды — хотя твои обѣды, Марія, не знамениты.

— Они очень дурны, я знаю, что они дурны, говоритъ лэди съ сокрушеніемъ: — но мы не въ состояніи давать обѣдовъ лучше.

— Лучше, разумѣется, вы не можете. Вы глиняные горшки и плаваете съ мѣдными горшками. Я видѣлъ намедни: Туисденъ гуляетъ по Сент-Джэмской улицѣ съ Родсомъ, этимъ долговязымъ. (Тутъ милордъ засмѣялся и выказалъ множество клыковъ, которые придавали особенно свирѣпый видъ его сіятельству, когда онъ былъ въ весёломъ расположеніи духа). Если Туисденъ гуляетъ съ высокимъ человѣкомъ, онъ всегда старается не отставать отъ него — ты это знаешь.

Натурально, бѣдная Марія знала странности своего мужа, но она не сказала, что ей не нужно напоминать о нихъ.

— Онъ такъ запыхался, что едва могъ говорить, продолжалъ дядюшка Рингудь:- но онъ растягивалъ свои маленькія ножки и старался не отставать. Онъ низенькій, le cher marі, но у него много отваги. Эти низенькіе люди часто бываютъ таковы. Я видѣлъ какъ онъ до смерти уставалъ на охотѣ, а пробирался по вспаханнымъ полямъ за людьми, у которыхъ были ноги вдвое длиннѣе чѣмъ у него. Вмѣсто большого дома и кучи лѣнтяевъ-слугъ, зачѣмъ вы не наймёте одну горничную и не ѣдите баранину за обѣдомъ, Марія? Вы съ ума сходите, стараясь свести концы съ концами — ты сама это знаешь. Ты не спишь по ночамъ отъ этого: я знаю это очень хорошо. Вы нанимаете домъ, который годится для людей вчетверо васъ богаче. Я даю вамъ моего повара, но я не могу обѣдать у васъ, если не пришлю своего вина. Зачѣмъ вы не возьмёте бутылку портера, кусокъ баранины и коровьи рубцы — это чудо какъ вкусно! Бѣдствія, навлекаемыя на самихъ себя людьми, которые стараются жить выше своихъ средствъ, ужасно смѣшны, ей-богу! Взгляните-ка на этого молодца, который отворилъ мнѣ дверь, онъ такъ высокъ, какъ мои собственные лакеи. Переѣзжайте-ка въ тихую улицу, въ Бельгрэвію, гдѣ-нибудь, и наймите опрятную горничную. Никто не станетъ думать о васъ на волосъ хуже — и вы будете жить такъ хорошо, какъ если бы жили здѣсь съ прибавочной еще тысячей фунтовъ въ годъ. Совѣтъ, который я вамъ подаю, стоитъ этихъ денегъ.

— Совѣтъ очень хорошій; но я думаю, сэръ, что я предпочла бы тысячу фунтовъ, сказала мистриссъ Туисденъ.

— Разумѣется. Вотъ это слѣдствіе вашего фальшиваго положенія. Въ докторѣ хорошо то, что онъ гордъ какъ Луциферъ, и сынъ его также. Они не жадны къ деньгамъ; они поддерживаютъ свою независимость. Когда я въ первый разъ пригласилъ его, я думалъ, что онъ какъ родственникъ, будетъ лечить меня даромъ, но онъ не хотѣлъ; онъ потребовалъ платы, ей-богу! не хотѣлъ пріѣзжать безъ этого. Чертовски невыносимый человѣкъ этотъ Фирминъ. И молодой такой же.