Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
- Название:Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Астрель
- Год:2012
- Город:М.
- ISBN:978-5-271-41675-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие краткое содержание
Один из лучших «тематических» циклов Вудхауса, не уступающий по популярности его прославленным «семейным сериалам».
Гольф. Игра истинных джентльменов и спорт для настоящих леди…
Но если на поле выходят любимые герои писателя – молодые великосветские оболтусы и их обаятельные, но легкомысленные подружки, – тогда серьезная игра превращается в увлекательную комедию с интригами, авантюрами и любовными приключениями.
Меткий удар нацелен прямо в девичье сердце – или в душу завистливого соперника?
Клюшка бьет точнее стрелы амура – или кинжала преступника?
Кто выйдет победителем?!
Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Деньги на тумбочке.
– Благодарю вас, сэр.
– А мистер Укридж не упомянул, почему ему взбрело в голову носиться по Лондону в такси в такой час ночи?
– Нет, сэр. Он просто осведомился, нет ли у меня свободной комнаты, и пожелал, чтобы я подал туда виски и содовую. Я это исполнил.
– Так он сюда надолго?
– Да, сэр, – ответил Бауле с чинной радостью. Ну, просто-таки отец Блудного Сына.
Я надел халат и вышел в гостиную. Там, как и предуведомил Бауле, имелись виски и содовая. Я не особенный любитель возлияний в глухие часы ночи, однако счел благоразумным смешать себе стаканчик. Опыт подсказывал мне, что в случаях, когда С.Ф. Укридж обрушивается на меня из темной бездны, лучше быть готовым ко всему.
В следующую секунду ступеньки задрожали под тяжкими шагами, и муж гнева самолично вступил в комнату.
– Какого дьявола… – вскричал я.
И мои чувства не нуждались в оправдании. Ибо я был готов к появлению Укриджа, но не к его появлению в подобном костюме. Щегольством он никогда не страдал, но теперь в своем пренебрежении к одежде достиг неизмеримых глубин. Поверх полосатой пижамы с соответствующими штанами на нем был желтый макинтош, его неизменный спутник в стольких-стольких неблагоуханных приключениях. Ступни облегались шлепанцами. Носки отсутствовали. И выглядел он выскочившим из огня погорельцем.
На мое восклицание он ответил безмолвным приветственным взмахом руки. Затем, поправив пенсне, скрепленное с его выдающимися ушами проволочками от бутылок с шипучкой, он в могучем порыве устремился к графину.
– А-ах! – сказал он, ставя стакан на стол.
– Какого дьявола, – спросил я, – ты шляешься по Лондону в таком облачении?
– Не шляюсь, Корки, старый конь. Я прибыл прямо из Уимблдона. А почему, малышок? А потому, что я знал – у истинного друга вроде тебя дверь будет снята с цепочки, а в окне гореть свеча. Как у тебя с носками на данном отрезке времени?
– Один носок найдется, – ответил я осторожно.
– Завтра они мне понадобятся. А также рубашки, нижнее белье, галстуки, костюм, шляпа, штиблеты и пара подтяжек. Ты видишь перед собой, Корки, обездоленного человека. Ты даже можешь сказать, заново начинающего жизнь.
– Но зачем ты надел пижаму?
– Обычный костюм английского джентльмена, пребывающего в объятиях сна.
– Но ты же не спишь.
– Я спал, – сказал Укридж, и мне почудилось, что по его лицу скользнула тень боли. – Час назад, Корки. Или, точнее, полтора часа назад я спал во все лопатки. И тут…
Он потянулся за сигарочницей и некоторое время курил в мрачноватом молчании.
– Ну, что поделать! – сказал он затем.
И испустил то, что, видимо, считал глухим смехом.
– Жизнь! – сказал он. – Жизнь! Вот что это такое – просто Жизнь. Ты получил десятку, которую я тебе послал, Корки?
– Да.
– Полагаю, она явилась некоторым сюрпризом?
– Явилась.
– Когда я выкашлянул эту десятку, знаешь, чем она была для меня? Ничем. Просто ничем. Безделицей. Незначительнейшей каплей моего дохода.
– Твоего чего?
– Моего дохода, старый конь. Крошечная доля моего постоянного дохода.
– И каким образом ты обеспечил себе постоянный доход?
– Занявшись гостиничным делом.
– Каким делом?
– Гостиничным. Мои отчисления от прибыли, которую приносил укриджский «Дом родной вдали от дома». Собственно, я называл его так, только мысленно: «Дом родной вдали от дома».
Вновь по его выразительному лицу скользнула тень печали.
– Какое это было золотое дно, пока не иссякло! Пока, – повторил он тоскливо, – не иссякло. В этом-то и беда всех счастливых начинаний – они не длятся. Им приходит конец.
– А как ему пришло начало?
– Его предложила моя тетка. То есть, говоря «предложила», я… Обстоятельства, Корки, были таковы. Ты знаешь, теперь, когда появились пресловутые звуковые фильмы, киношники прочесывают мир в поисках типусов обоего пола, поднаторевших в писании диалогов? И было только вопросом времени, когда они доберутся до моей тетки. Она подписала контракт год потрудиться в Голливуде. И ее последние слова, когда она высунула голову из окна поезда-парома на вокзале Ватерлоо, сводились к предписанию мне ни в коем случае во время ее отсутствия не сдавать особняк в аренду.
Полагаю, ты знаешь, какой ужас ей внушает даже мысль о чужих людях в стенах ее дома?
– Заметил в тот раз, когда обедал с тобой там, а она вдруг вошла.
– Ну, даю тебе честное слово, Корки, до той минуты я предполагал только жить там и лаять на взломщиков. И предвкушал тихий безмятежный год, в течение которого осмотрюсь и попытаюсь найти свою нишу. Дворецкий и прочая прислуга оставались на половинном жалованье. Я твердо мог рассчитывать на ежедневные завтраки, обеды и ужины. Будущее, пусть несколько монотонное, выглядело розовым, я был вполне доволен. и вот тут моя тетка произнесла эти необдуманные слова.
Не знаю, насколько ты силен в истории, Корки, но если силен, то согласишься со мной, что половина всех бед в мире приключалась из-за того, что женщины произносили необдуманные слова. Все налажено, все выглядит мирным и надежным, и тут является какая-то женщина с парой-другой необдуманных слов – и вот, пожалуйста! Провалиться мне дважды, пока моя тетя Джулия не разразилась этой прощальной речью, уставив локоть одной руки в глаз какого-то пассажира, а другой властно помахивая в моем направлении, мысль о том, чтобы превратить виллу «Кедры» на Уимблдон-Коммон в отель-пансион, мне и в голову не приходила.
Грандиозность этой идеи так меня потрясла, что я ахнул:
– Ты превратил особняк твоей тетки в отель?
– Не сделать этого – значило бы бросить вызов Провидению. План сулил большие деньги. Если ты знаком с пригородами, то знаешь, что отели-пансионы растут там как грибы. Спрос на них непрерывно повышается. Владельцы больших особняков начинают находить их содержание излишним бременем, а потому нанимают парочку страдающих насморком швейцарских официантов и дают объявление в газету, предлагая идеальный приют дельцам из Сити.
Но заметь разницу между этими конурами и «Maison» [53]Укриджа. С одной стороны, относительно пошлая безвкусица, с другой – истинная роскошь. Ты можешь не считать мою тетю Джулию своим личным другом, Корки, но даже ты не станешь отрицать, что обмебелировать дом она умеет. Вкус, элегантность. Dernier cri [54]утонченности.
А прислуга! Никаких тебе швейцарских официантов, но дворецкий, сам по себе стоящий платы за вход. Кухарка одна на миллион. Выдающиеся горничные. Судомойка, славящаяся по всему Уимблдону. Знаешь, когда я, шатаясь, вышел из вокзала, направляясь в ближайшую газетную редакцию для сдачи туда объявления, я пел. Не очень долго, потому что прохожие начали на меня оглядываться, но тем не менее я пел.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: