Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

– Ерунда, – сказал он.

Кошкин Корм обиделся.

– Ничего не ерунда. Только что он попал в рассыльного.

– Повезло.

– Давай опять попробуем. Сколько ставишь?

Фредди задрожал. Вот оно, решение.

– Пятерку! – воскликнул он.

Конечно, у Кошкина Корма пятерки не было, но он быстро сколотил синдикат. Деньги препоручили бармену, орех пошел за счет клуба. Когда даровитый отрок прилаживал его к рогатке, Кошкин Корм сказал: «Смотри».

– Смотри, – сказал Корм. – Вон машина, в ней толстый тип. Бьюсь об заклад, что этот Эгберт собьет с него шляпу.

– Идет, – согласился Фредди.

Машина остановилась. Тип вылез, сверкая цилиндром. Юный Эгберт выстрелил с несравненной беспечностью. Орех пролетел по воздуху – и Фредди закрыл лицо руками. Шляпа, сбитая в упор, взлетела к небу, а он потерял пятерку.

Но это не все. Примерно через минуту ему сообщили о приходе лорда Блистера. Он направился в малую курилку и застал дядю у камина. Тот растерянно смотрел на цилиндр, который держал в руке.

– Странно, – сказал пэр. – Выхожу из машины, и вдруг что-то летит прямо в мою шляпу. Должно быть, метеорит. Надо написать в «Тайм». Но не в этом дело. Я пришел, чтобы взять у тебя пятьдесят шиллингов.

Фредди и так дрожал, обнаружив, что Эгберт попал в дядю. Теперь он задрожал еще больше. Что же это, честное слово! Не он берет у дяди, а дядя у него. Согласитесь, это противоестественно, словно ты гладишь бархат против ворса.

– Пятьдесят шиллингов? – проблеял он.

– Два фунта десять, – пояснил лорд Блистер, приспосабливаясь к самому низкому уровню интеллекта. – Когда ты ушел, я подумал, что подсчеты неверны, и отправился к кухарке. Кто-кто, а она разбирается в ценах на булочки и какао. Судя по ее словам, можно уложиться в семь фунтов десять шиллингов. Вот я и хочу забрать то, что переплатил. Если надо, дам сдачи.

Через пять минут Фредди сидел за письменным столом, пытаясь понять, что у него осталось. Дядя со слов кухарки сообщил, что нужно потратить чуть больше четырех пенсов на голову. Казалось бы, невероятно, но дама, носившая фамилию Бесемер, в таких делах разбиралась. Видимо, дело в том, что четыреста порций дешевле. Когда покупаешь булочки тоннами, тебе делают скидку.

Так. Хорошо. Надо достать пять фунтов. Где же? Дядю просить нельзя, поскольку деньги ты потратил на пари, а спорил – о том, собьет ли его, дядину, шляпу мальчишка с непомерными ушами.

Что делать? Все запуталось, и я не удивляюсь, что Фредди дня два или три не делал ничего.

Правда, в миссию он ходил, постоянно видел Дору. Обращались с ним, как с молодым Санта-Клаусом, но прийти в себя он не мог. Разговоры о грядущей пирушке повергали его в ужас. Ноттинг-Хилл собирался отдать должное и булочкам, и какао. Кто же за них заплатит?

Ирония судьбы заключалась в том, что денег хватило бы, если бы он не ринулся в авантюру. Думая о том, что он мог бы спокойно и важно ходить по Ноттинг-Хиллу, Фредди испытывал страшные терзания. Он так и сказал мне: «Я испытывал страшные терзания».

И вот, бесплодно перебрав все способы, он увидел выход. Ему стало известно, что в этот самый день в боттлтонском Дворце развлечений состоится любительский концерт, и победитель получит именно пять фунтов. Читая последние слова, он буквально закачался.

Надо заметить, что к этому времени он совсем пал духом и решил ради долга чести открыться дяде. Конечно, думал он, тот может его растерзать, но так мечтает женить его на Доре, что скорей ограничится бранью и даст искомую сумму.

Как бы то ни было, Ф. полагал, что это – единственный шанс. Он позвонил лорду Б., но ему сообщили, что Великий Вождь снова уехал в Боттлтон. На митинг, уточнил дворецкий, во Дворец развлечений. Фредди с большей охотой попытался бы отобрать у тигра отбивную, но ничего не поделаешь! Выпив для храбрости, он пожевал зернышко гвоздики и отбыл туда же.

Должно быть, вы не были в Боттлтон-Ист, в самом лучшем случае – о нем слышали. Место своеобразное, вроде Лайм-Хауза, только там меньше загадочных китайцев. Домики – серые, кошек – тьма, а всякий, у кого заведется бумажка или апельсиновая шкурка, бросает ее на мостовую. От всего этого Фредди затосковал и решил еще выпить, но услышал приветственные крики и понял, что приближается к Дворцу.

Только он собрался попросить, чтобы о нем доложили лорду Блистеру, как ему бросилась в глаза афиша, возвещающая о концерте и о вожделенной пятерке. Все мгновенно изменилось. Он понял, что неприятный разговор можно отложить на неопределенное время. Вот они, пять фунтов. Можно сказать, в кармане.

Наверное, вас удивит его благодушная доверчивость. Но вспомните, что совсем недавно он снискал огромный успех у ноттингхилльских матерей. Что Боттлтон-Ист для такого человека?

Правда, одна трудность была. Нужен аккомпаниатор, а найти его нелегко. Как вы помните, в Ноттинг-Хилле по клавишам била Дора, но в данном случае ее не попросишь, ибо, среди прочего, тут очень важна тайна. По той же причине нельзя пригласить и Трутня. Мир не должен знать, что Фредерик Виджен с успехом поет в Ист-Энде.

Он шел и думал, как преодолеть последнюю преграду. Удача не подкачала. В неуютном проулке он увидел объявление, сообщающее, что Дж. Уотербери дает уроки фортепианной игры. Резонно полагая, что такой учитель умеет играть и сам, он постучался в дверь. Загадочный глаз скрупулезно его осмотрел сквозь замочную скважину, после чего дверь открылась и он оказался лицом к лицу с этим самым субъектом.

Первые минуты ушли на взаимные объяснения. Фредди протянул субъекту визитную карточку. Субъект сказал, что не заставил бы ждать, если бы ему не показалось, что за дверью – Рыжий Мерфи, который из-за легких разногласий грозился его выпотрошить. Фредди объяснил, что он просит аккомпанировать ему на концерте. Субъект отвечал, что просьба эта законна, ибо он, субъект, играет прекрасно, и участие его – половина успеха.

Потом они оговорили условия и решили в конце концов, что Фредди заплатит субъекту пять шиллингов, а встретятся они у входа за кулисы ровно в восемь.

– Если меня не будет, – сказал субъект, – зайдите в «Зеленого гуся», он прямо за углом.

– Ладно, – сказал Фредди. – Петь я буду «Серебро луны сияет, словно свет ее очей».

– Что ж, дело ваше, – сказал субъект, по-видимому, склонный к философии.

Фредди ушел, вполне довольный. Дж. У. ему не очень понравился. Лучше бы он все-таки мылся и не так дышал джином. Но что найдешь за такую цену? Больше заплатить он не мог, значит – не мог и пригласить тех, кто играет в Квинз-холле.

Завершив предварительные действия, Фредди занялся собственным обликом. Другие, думал он, предстанут перед публикой во всей своей славе, но он – другое дело. Судя по всему, дядя днюет и ночует в Боттлтон-Исте. Ни в коем случае нельзя, чтобы он обо всем узнал. Вряд ли он посетит Дворец именно в этот вечер, но все-таки стоит как-то застраховаться.