Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

© Перевод. А. Притыкина, Д. Притыкин, 2012.

В бар гольф-клуба вошел молодой человек. Выглядел он против обыкновения хмурым, а лимонад заказал таким тоном, каким древние греки, должно быть, просили палача принести яду [22].

Старейшина, удобно расположившись в любимом кресле, сочувственно наблюдал за ним.

– Как сыграли? – поинтересовался старейшина.

– Отвратительно.

Старейшина кивнул убеленной сединами головой.

– Полагаю, вам пришлось несладко. Ничего удивительного. Вы ведь с Побели играли? Многие достойные юноши уходили на матчи с Гербертом Побели бодрыми и веселыми, а возвращались сломленными и раздавленными. Он что, болтал?

– Все время, черт бы его побрал!

Старейшина вздохнул.

– Не в меру разговорчивый гольфист – вне всяких сомнений, худшее из зол, порожденных современной цивилизацией. Никакого сладу с ним нет. Печально, что столь вопиющее безобразие появилось на свет именно в благороднейшей из игр. Не раз доводилось мне наблюдать Герберта Побели во всей красе – потрескивает, словно терновый хворост под котлом [23]. Пожалуй, он почти также несносен, как Джордж Макинтош в худшие времена. Я не рассказывал о Джордже Макинтоше?

– Не припоминаю.

– Единственный случай на моей памяти, – пояснил старейшина, – когда излишне словоохотливый гольфист полностью исцелился. Хотите узнать, как это случилось?

Джордж Макинтош с первых дней знакомства произвел на меня самое благоприятное впечатление. Симпатичный, ладно скроенный юноша без вредных привычек – ну, разве что немного злоупотреблял клюшкой мэши в ущерб легкому айрону. Достоинств же у него было не перечесть. Корпус ставил правильно, голову держал ровно, движения уверенные, без лишней суеты. Всегда тактично вздыхал, случись сопернику досадно сорвать удар. А если ему самому незаслуженно везло, уж так он сокрушенно цокал языком, что раны в душе оппонента тут же затягивались. Первейшей же добродетелью Джорджа в моих глазах, да и в глазах всего мыслящего человечества, считалась привычка не произносить ни единого лишнего слова с начала раунда и до самого финиша. И надо же, как все обернулось! Именно Джорджу Макинтошу впоследствии довелось пережить черные дни, которые навсегда останутся в памяти современников. Он тогда заслужил прозвище Кудахчущий Джордж и недобрую славу, какой позавидовал бы и вирус испанки. Воистину, corruptio optimi pessima [24].

Когда с высоты прожитых лет оглядываешься на свою жизнь, горше всего сознавать, что наибольший вред причиняют поступки, вызванные лучшими побуждениями. Подумать страшно. Даю вам честное слово – когда Джордж Макинтош пришел поделиться со мной своим горем, я лишь хотел облегчить его участь. Разве мог я представить, что собственными руками направляю на погибель человека, которого искренне любил и уважал?

Итак, однажды вечером после ужина ко мне зашел Джордж Макинтош. Был он явно не в своей тарелке, хоть я и не мог взять в толк отчего, ведь целый день мы играли вместе и Джордж записал в карточку похвальный результат восемьдесят один и семьдесят девять. Я покинул поле, когда уже смеркалось, так что у Джорджа решительно не оставалось времени на неудачный раунд. Вряд ли причиной его беспокойства стали затруднения финансового характера. У Джорджа была прекрасная работа в солидной юридической конторе «Пибоди, Пибоди, Пибоди, Пибоди, Кутс, Тутс и Пибоди». Мысль о том, что Джордж влюбился, я сразу отбросил. За все время нашего знакомства Джордж Макинтош ни разу не выказал ни малейшего интереса к противоположному полу.

И все же, при всей нелепости последнего предположения, именно оно оказалось верным. Едва присев и раскурив сигару, Джордж выдавил из себя признание.

– Как бы вы поступили на моем месте? – спросил он.

– А что такое?

– Так ведь… – Он сглотнул и тут же залился краской. – Глупо это, наверное, но я люблю мисс Тенант.

– Любите Селию Тенант?

– Конечно, люблю. Глаза-то есть у меня, а? В кого еще влюбляться нормальному человеку? В этом, – мрачно продолжил Джордж, – все и дело. Нас таких уже двадцать девять, и, сдается, мои шансы где-то тридцать три к одному.

– Не могу согласиться, – отвечал я. – У вас, на мой взгляд, масса достоинств. Вы молоды, обаятельны, недурны собой, достаточно обеспечены, а уж гольф…

– Но я не умею говорить, черт возьми! – взорвался он. – А чего добьешься в этом деле, если молчать как рыба?

– Однако сейчас вы говорите, и довольно связно.

– Так то сейчас, с вами. А поставьте меня перед Селией Тенант, и от моего красноречия останется одно сплошное блеяние, будто я овца хворая. На что я ей такой нужен? А знаете, с кем мне приходится соперничать? Я обыграю Клода Мэйнверинга, будь у него хоть шесть лунок форы. Юстасу Бринкли я дам по удару форы на каждой лунке и не оставлю от него мокрого места. Но вот когда дело доходит до разговоров с девушкой, мне за ними не угнаться.

– Нельзя быть таким застенчивым.

– Но ведь я-то как раз застенчив. Что толку говорить мне о застенчивости, если я практически ее изобрел и запатентовал? Застенчивость – мое второе имя и почтовый адрес. Я не могу не быть застенчивым!

– Значит, с этим нужно бороться.

– Но как? Я ведь и пришел-то сюда в надежде, что вы что-нибудь подскажете.

Тут-то я и дал маху. Видите ли, перед тем как обратиться к книге Брейда «Удары с обратным вращением», я листал свежий номер одного журнала и наткнулся на рекламное объявление, которое будто специально разместили для Джорджа. Объявление из тех, что вам наверняка доводилось видеть, призывало: «Научитесь говорить убедительно». Я отыскал журнал и вручил его Джорджу.

Несколько минут Джордж задумчиво разглядывал рекламу. Он смотрел на изображение молодого человека, прошедшего курс, к которому так и льнули прекрасные девушки; в то же время другой юноша, не воспользовавшийся предложенным шансом, стоял рядом в полном одиночестве и не без зависти поглядывал на счастливца.

– Со мной они себя так не ведут, – произнес Джордж.

– Как не ведут, друг мой?

– Не тянутся ко мне, взглядов нежных не дарят.

– Насколько я понимаю, здесь пишут, что именно так все и будет, если закажете брошюру.

– Думаете, в этом и правда что-то есть?

– Почему бы и нет? Что мешает освоить ораторское искусство по переписке? Кажется, в наше время подобным образом можно научиться чему угодно.

– Попробовать, что ли? В конце концов, не так уж и дорого. Н-да, – пробормотал он, глядя на картинку, – этот тип и впрямь выглядит привлекательно. Впрочем, наверное, все дело в костюме.

– Вовсе нет. Взгляните, второй юноша тоже во фраке, однако на него никто и не смотрит. Просто нужно заказать брошюру.