Анатоль Франс - 5. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Кренкебиль.А ты — потаскуха!

С появлением молчаливой и неподвижной фигуры полицейского перебранка смолкает; г-жа Лора важно удаляется.

Мышь (из окна). Эй, заткнитесь! Орете во все горло, спать мешаете.

Кренкебиль.Ну и шлюха! Самая последняя, грязная шлюха — вот кто эта баба.

Торговец каштанами (складывая свою жаровню). Надо потерять всякую совесть, чтобы нападать на женщину, когда ей отпускают товар. Убирайся к черту! Твое счастье, что я не попросил забрать тебя в полицию. (Уходя.) И этому-то человеку я уже два месяца даю по двадцать, по сорок су в неделю! Не знает совсем, как с людьми обходиться. Видали?

Мальчик из винной лавки затворяет ставни.

Кренкебиль.Эй, господин Растяпа, господин Растяпа! Послушай-ка!.. Удрал от меня. Ничего слышать не хочет. А разозлился я на эту шлюху, потому что все они поступают со мной, как она, все! Прикидываются, что не узнают. Госпожа Куэнтро, госпожа Лессен, госпожа Байяр — да что говорить, все решительно… Стало быть, если человека упрятали на две недели в кутузку, он уже не годен и порей продавать?! Разве это справедливо? Разве не противно это рассудку — заставлять подыхать с голоду честного человека только потому, что у него вышли неприятности с фараонами? Ведь коли я не смогу больше торговать овощами, мне остается только околевать! Ей-богу! Будь я вором, убийцей, будь прокаженным — и тогда не было бы мне хуже. Донимает и холод и голод… Есть нечего… Что ж, подыхай! Подыхай, дядюшка Кренкебиль! Эх! Иной раз пожалеешь, что не сидишь больше там.

В глубине сцены неподвижная фигура полицейского; Кренкебиль его замечает.

Ну и дурень же я! Ведь я знаю один славный фокус, отчего не попытаться?..

Он приближается тихонько к полицейскому, который стоит теперь почти на авансцене, и нерешительно, слабым голосом произносит:

Смерть коровам!

Полицейский смотрит на Кренкебиля пристально, с презрением и грустью. Пауза. Кренкебиль, удивленный, бормочет:

Смерть коровам! Вот что я вам сказал.

Полицейский № 121.Так говорить нельзя… не положено так говорить. В ваши годы понимать надо… Идите своей дорогой.

Кренкебиль.Что же вы не арестуете меня?

Полицейский № 121 (покачивая головой). Всех пьянчуг задерживать, которые болтают чего не следует, — хлопот не оберешься… Да и какой прок!

Кренкебиль (подавленный, долго и тупо молчит, затем говорит очень мягко). Это я не вам сказал «Смерть коровам», и никому я не хотел так говорить, никому. Просто была мысль одна…

Полицейский № 121 (снисходительно, но серьезно). Мысль какая или что другое, а так говорить не годится: раз человек службу несет и столько ему терпеть приходится, нехорошо оскорблять его пустыми словами… Повторяю — идите своей дорогой.

Мышь (из окна). Папаша Кренкебиль! Папаша Кренкебиль! Папаша Кренкебиль!

Кренкебиль.А? Кто там говорит у меня над головой? Или это чудо?

Мышь.Папаша Кренкебиль!..

Кренкебиль.А-а, это ты?

Мышь.Куда это вы идете — под дождем без зонтика?

Кренкебиль.Куда я иду?

Мышь.Да…

Кренкебиль.В Сену броситься,

Мышь.Не ходите, не надо! Ведь там так холодно. И слишком мокро.

Кренкебиль.Ну, а что же мне, по-твоему, осталось делать?

Мышь.Надо встряхнуться, дорогой папаша. Надо жить.

Кренкебиль.А зачем?

Мышь.Не знаю, но из всякой беды нужно как-то выкручиваться. Была незадача, придет и удача. Вы еще будете торговать капустой и морковью, верно вам говорю! Пойдемте ко мне. У меня есть хлеб, колбаса и литр вина. Мы поужинаем, как миллионеры, и я сооружу вам постель, такую же, как моя, — из мешков да стружек. А завтра увидим, — утро вечера мудренее. Ну, идемте же, дорогой папаша!

Кренкебиль.Ты такой молодой, ты еще не испорченный. Люди злые, но ты еще не сделался таким, как все. Что ж, мальчонка, можешь сказать себе, что хоть ты и мал годами, а спас человека. Понятно, это не такое уж важное дело и особенно гордиться тут нечем: ведь и луна на небе будет ходить по-прежнему и наша республика краше не станет… А все же ты человека спас. (Не проронив больше ни слова, свесив голову на грудь и опустив руки, Кренкебиль проходит в обратном направлении по сцене.)

Бержере

Мазюр

Ру

Касиньоль

Подорожник

Шантеклер

Ла Клаври

Леду

Лантень

Де Громанс

Г-жа Бержере

Жюльетта

Полина

Зоя

Eвфимия

Мадемуазель Роза

Г-жа де Громанс

Г-жа Торкé

Прачка

Первый студент

Продавец вафель

Почтальон

Булочник

Подмастерье

Сторож

Второй студент

Третий студент

Почтальон, Евфимия, Жюльетта, Полина.

Почтальон.Это госпоже Бержере — «Моды для всех», а здесь — расписаться господину Бержере, заказная бандероль.

Евфимия (кричит). Барин, вы наверху?

Голос Бержере.Да.

Евфимия (почтальону). Сейчас.

Почтальон дожидается. Видно, как в саду прогуливается Полина. С улицы доносятся далекие крики торговки.

Жюльетта (входит, говоря). Евфимия!

Замечает почтальона, тот встает и кланяется.

Почтальон.Мамзель Фимия пошла к вашему папаше, — надо расписаться в получении бандероли.

Жюльетта.А больше ничего не было?

Почтальон.Модный журнал.

Жюльетта берет журнал.

Евфимия (возвращаясь). Вот ваша книжка.

Почтальон.Прощайте, барышня. (Выходит.)

Жюльетта.Евфимия, поставьте мне утюг.

Евфимия.Никак нельзя, барышня… Вся плита как есть заставлена.

Жюльетта.Да чем?

Евфимия.А как же! Сковорода с котлетами, кастрюля для яиц всмятку и еще чайник.

Входит Полина.

Жюльетта.Как же быть, мне нужен утюг юбку разгладить!

Евфимия.После завтрака разгладите, барышня!

Полина.Что у вас с пальцем, Евфимия!

Евфимия.Завязала, барышня… потому, палец порезала. Рубила мясо и отхватила кончик. Ничего, заживет.

Полина.Надо быть осторожней, Евфимия! Вы, что ни день, себя калечите.

Евфимия.Ничего не поделаешь, барышня! У барыни весь день волчком вертишься. Голова кругом идет.

Полина.Вы арнику приложили?