Анатоль Франс - 5. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Слова ее повисают в воздухе.

Евфимия (входя с хлебом и яйцами). Кушать подано.

Г-жа Бержере (сияющая и утомленная). Отец, как обычно, запаздывает.

Полина.Он у себя в кабинете.

Г-жа Бержере.Евфимия, скажите барину, что завтрак подан.

Евфимия уходит.

Когда поздно завтракаешь, потом ничего не успеваешь сделать, день пропал.

Пауза.

(Решительно.) Ну, за стол, за стол!

Садятся за стол.

Жюльетта.Мама; после завтрака мы пойдем на бульвар?

Г-жа Бержере.Конечно… Скажи, Полина, ты все приготовила для прогулки? Не знаю, как это получается, но всегда тебе чего-нибудь не хватает.

Вынимают салфетки из колец.

Полина.Уверяю тебя, мама, я тут ни при чем.

Г-жа Бержере.Перчатки нет! Куда я девала перчатку?

Жюльетта.Вот, мама.

Г-жа Бержере.Нет, не та. Самое неприятное — это потерять перчатку.

Бержере (входит). Прошу прощения! (Садится за стол.)

Все едят.

Г-жа Бержере.Полина, о чем ты думаешь? Яйца всегда разбивают с тупого конца.

Полина.А — почему?

Г-жа Бержере.Так принято.

Бержере.Так установлено традицией, ритуалом. Надо строго соблюдать ритуал. В Персии фанатики как-то осмелились разбить яйцо с острого конца. Это вызвало кровавую революцию. В одном Исфахане погибло сто восемьдесят тысяч человек.

Полина.Это правда?

Бержере.Во всяком случае, это правдоподобно. Обычно люди избивают друг друга по причинам такого же рода.

Г-жа Бержере.Ваши шутки неуместны… Как я могу воспитывать дочерей, раз вы высмеиваете все мои наставления? Издевайтесь сколько вам угодно, но, как сидеть за столом, я знаю. Моя мать была очень строга по части того, как надо пить или есть. У моего дядюшки Пуйи были превосходные манеры.

Пауза.

Люсьен, что у вас на шее?

Бержере.Как будто… платок.

Г-жа Бержере.Что у вас за дурная привычка, — в двенадцать часов еще не одеты! Мой отец с утра надевал выходной костюм… А тетушка Пуйи говаривала: «У нас в семье шлепанцев и в заводе нет, мы даже не знаем, что такое шлепанцы… Вставая с кровати, уже надевают ботинки. Шлепанцы хороши для лентяев». Вот дядюшка Пуйи и сделал блестящую карьеру и составил свой большой латинский словарь.

Бержере.Ага, значит, дядюшка Пуйи, раньше чем писать, надевал ботинки? Весьма похвально! Скажите: а когда он работал над своим большим словарем, он шпор не нацеплял?

Полина смеется в стакан, захлебывается.

Г-жа Бержере (резко). Вы находите это остроумным?

Бержере.Нет, это весело и…

Г-жа Бержере (убежденно). Верьте мне, Люсьен: если хочешь чего-либо добиться, нужно иметь приличный вид.

Бержере.Я тоже так думаю. Будь у меня вид получше, я бы, пожалуй, был не преподавателем латинской литературы на филологическом факультете третьеразрядного городишки, с годовым окладом в четыре тысячи восемьсот франков, а… В самом деле, кем бы я был?

Г-жа Бержере.Во всяком случае, растерзанный вид не дает никаких преимуществ.

Бержере.Да, одни только неудобства.

Пауза. На смену яйцам появились котлеты.

(Внезапно вспомнив.) Ах! Пока я не забыл — сделайте одолжение, избавьте меня от ивового манекена, на котором вы примеряете платья. Он совершенно загромождает мне кабинет.

Г-жа Бержере.А куда прикажете его девать?

Бержере (мягко). Куда-нибудь в другое место.

Г-жа Бержере.Не так уж он вам мешает.

Бержере (мягко). Мешает.

Г-жа Бержере (меняя разговор). Я встретила госпожу Мазюр. На ней была новая шляпа. Огромная шляпа!

Бержере.А котлета не дожарена, Евфимия, — совсем не дожарена.

Евфимия.Не велика беда, — сейчас поставлю на плиту! (Выходит.)

Г-жа Бержере.Странный у вас вкус, — любите пережаренное мясо. Не понимаю, что за удовольствие есть уголь. Котлеты поджарены как раз в меру.

Полина.Может быть, у тебя и дожарена. А у меня она — в прославленном стиле Евфимии — сплошные контрасты, как у художников из группы «неистовых»: жженая сиена и киноварь.

Г-жа Бержере.Возможно. Но, если кто недоволен, надо сказать мне, а я уж сделаю замечание прислуге. Иначе, откуда же быть у меня необходимому авторитету… Мой отец никогда не вмешивался в хозяйство. И дом был в порядке…

Евфимия (входя). Вот вам котлета!

Бержере.Очень благодарен. О, на этот раз вы, Евфимия, достигли совершенства и даже превзошли его. Мысль, что ешь мясо несчастных животных, вызывает отвращение. При виде же такой котлеты забываешь об этом, — настолько она далека от животного и приближается к минералу.

Полина одна смеется.

Г-жа Бержере.То — недожарена, то — пережарена. На вас не угодишь!

Бержере.Нет, я доволен, дорогая, доволен, но, видимо, не умею это выразить. Тут — недоразумение, обидное недоразумение.

Г-жа Бержере.Сколько шуму из-за котлеты! Неужели нет более интересной темы для разговора?

Бержере.Есть, конечно есть — интересные разговоры еще будут, вот увидите.

Долгое молчание.

Г-жа Бержере.Сегодня утром часы на здании префектуры остановились. Вот уж, верно, господин Денизо был недоволен! Он всегда проверяет часы по префектуре.

Враждебное молчание.

Бержере (сквозь зубы). Я ведь говорил, что интересные разговоры еще будут.

Г-жа Бержере (Полине). Куда ты смотришь, Полина? О чем ты думаешь? Ты иногда бываешь такой рассеянной, что это просто невыносимо, а для молодой девушки и вовсе неприлично. Ты смотришь на часы, это невежливо.

Полина.Нет, мама, я смотрю на панно над дверями.

Г-жа Бержере.Ты с ума сошла! Ну, как это возможно! Вот уж три года, как мы живем в этом доме, и вдруг тебе понадобилось разглядывать живопись на панно, когда мы сидим за столом! Что ты нашла там нового?

Полина.Ничего, мама.

Бержере.Панно действительно красивое. Это все, что осталось здесь от крыла старинного особняка, построенного при Людовике Пятнадцатом откупщиком налогов Поке де-Сент-Круа.

Г-жа Бержере (прерывая и как бы про себя). Старая лачуга… и подумать только, что мы могли бы жить в самом центре и в новом доме! Нужно иметь особую любовь к потрескавшимся стенам и источенным червями лестницам!

Полина.Здесь есть сад.

Г-жа Бержере.Подумаешь! Очень он нужен на окраине.

Полина.Посмотри, каким красивым венком из виноградных листьев венчает нимфа голову Силена.