Анатоль Франс - 5. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Бержере.Тебе нравится? Я дарю этот венок тебе, дочка, как в свое время, когда я был маленьким, мать подарила мне розу [150].

Полина.Ты был маленьким?

Бержере.Совсем маленьким. Моя мама проводила целые дни за рабочим столиком, в спальне, где были обои, усеянные розами. Розы были в бутонах, нераспустившиеся, скромные, все — одинаковые и все прелестные. Раз как-то, отложив вышивание, она взяла меня на руки и, показав цветок на обоях, сказала: «Дарю тебе эту розу». И, чтобы распознать этот цветок, она иглой нацарапала на нем крестик. Никогда ни один подарок не доставлял мне больше радости.

Полина.Спасибо за виноградный венок, папа. (Она целует его, встав за хлебом.)

Г-жа Бержере (с глупым видом). Ну, а меня, Полина, ты не поцелуешь?

Полина.Поцелую, мама.

Бержере.Жюльетта, хочешь гирлянду из виноградных листьев?

Жюльетта.Какую гирлянду? (Евфимии.) Поставьте утюг!

Евфимия.Сейчас, барышня.

Полина.Папа, я уверена, что ты был необычным ребенком, — ты уже тогда был особенным.

Бержере.Нет, но я был веселым. Домик у нас, хоть и очень скромный, был такой уютный и приветливый. Жизнь там шла по заведенному порядку, простому и обывательскому, общему для всего мирка нашего квартала. Проходил один радостный день, и неизменно наступал другой. Рождество с традиционной индейкой, начиненной трюфелями, Крещение с пирогом, в котором запечен боб, дающий королевство, масленица с блинами. И всякие годовщины и дни варки варенья… Тогда от больших медных тазов шел кислый и горячий аромат смородины, наполнявший весь дом. И привычные вещи были такие уютные, добротные и ласковые.

Г-жа Бержере.Полина, сиди прямей: ты буквально вдвое согнулась!

Полина.Хорошо, мама. Значит, ты был очень веселым ребенком, бедный мой папочка! А какой была тетя Зоя, когда она была молодой?

Бержере.Когда она была молодой? Прежде всего она не была молодой. Она сразу отказалась от молодости, как от слишком большой роскоши. Очарование — не ее удел. Оно было бы помехой в ее серьезной и полезной жизни. Она была исключительно и полностью старшей сестрой… В свои лучшие годы она шила платья, обучала меня правилу согласования причастий, которое я так и не усвоил, — только никому этого не рассказывай, — и помогала матери вести скромное хозяйство. После смерти матери она ушла от нас и устроилась воспитательницей в России, в каком-то титулованном и нелепом семействе. Затем, после пятнадцатилетней безрадостной жизни, вернулась во Францию, не разбогатев, конечно, но обеспечив себе жизнь. (Щелкает орешек.) А впрочем, Зоя так аккуратна, так методична и разумна, что проживет богато и на тридцать су в день. (Опять щелкает орех.)

Госпожа Бержере бросает на него ядовитый взгляд.

Полина.Правда, ее домик в Люзансе такой уютный, а чистота…

Жюльетта.Да уж на уборке тетя Зоя просто помешана.

Г-жа Бержере.Ко всем своим добродетелям вашей тете Зое не мешало бы присоединить вежливость. Она была со мной так резка, так груба… Хотя она может сказать, что ее к этому поощряли…

Бержере.Ее надо знать! Зоя — преданнейшее существо, она всем рада оказать услугу, но с таким видом, словно ей до вас и дела нет, ведь она опасается, как бы ее услуг не заметили. Но когда их и впрямь не замечают, моя бедная Зоя огорчается. (Щелкает орехи.).

При каждом звуке г-жа Бержере нервничает и проявляет признаки раздражения. Г-н Бержере замечает это и щелкает орехи уже с меньшим удовольствием.

Г-жа Бержере (выходя из себя). Это выше моих сил, я не выношу этого щелканья. Ничего не поделаешь, — я нервна. Я слишком нервна, я отлично это знаю. У нас в семье все нервные. Я не могу перемениться.

Бержере встает и уходит.

Г-жа Бержерес дочерьми.

Г-жа Бержере (обиженно и печально). Ну, и характер! Ах, невесело жить изо дня в день с людьми, которые желают, чтобы другие выносили все, а сами не желают ничего выносить. Я считаю, что, живя вместе, надо идти на взаимные уступки. Я не хочу сказать ничего дурного о вашем отце, дети, но характер у него адский.

Евфимия подает кофе. Жюльетта говорит ей: «Немножко… так». Полина: «Еще… спасибо!» — и, положив сахару в чашку, предназначенную отцу, несет ее г-ну Бержере в кабинет.

Г-жа Бержереи Жюльетта.

Г-жа Бержере.Что за несчастье быть такой чувствительной… Всякий пустяк расстраивает, из-за всякого пустяка нервничаешь… и страдаешь. Ах, когда ты выйдешь замуж, я буду жить с тобой.

Жюльетта.Если только я когда-нибудь выйду замуж! Что-то не к тому клонится.

Г-жа Бержере.Оставь меня в покое со своим замужеством. Сказала тебе, что устрою, — и устрою… Еще надо, чтобы вам с мужем было на что жить.

Жюльетта.О, нам надо так мало!

Г-жа Бержере.Что ни говори, а воздухом сыт не будешь. Послушай, Жюльетта, мы с отцом не часто бываем одного мнения, но должна признать, что на этот раз он прав. Надо подождать, пока мы наведем новые справки о господине Ла Клаври и будем знать, какого взгляда придерживаться насчет тех видов на будущее, о которых он говорил… А пока ты должна…

Жюльетта.Зачем тебе новые справки, мама, я все знаю от него самого. Он рассказал мне о своих планах. Он очень умен. Он отлично может проложить себе дорогу. Если ты у всех будешь наводить о нем справки, может показаться, что мы ему не доверяем, как бы это его не обидело.

Г-жа Бержере.Да нет же, девочка, — так принято!

Жюльетта.Но это будет тянуться бесконечно. А если справки окажутся не такими, как ты бы хотела…

Г-жа Бержере.Я надеюсь, все будет хорошо.

Жюльетта.Видишь, ты сама не уверена! Мама, если я не выйду замуж за господина Ла Клаври, я умру.

Г-жа Бержере (она растрогана. Звонок). Ну, Жюльетта, поцелуй меня. Пойди умойся и не расстраивайся. Обещаю тебе, ты выйдешь замуж за господина Ла Клаври.

Евфимия проходит через всю сцену. Видно, как по саду идет г-н Ру.

Евфимия.Барыня, это господин Ру.

Г-жа Бержере, Ру.

Г-жа Бержере.Как это любезно с вашей стороны, что вы зашли!

Евфимия уходит.

Ру.Вы плакали?

Г-жа Бержере.Расстроилась из-за разговора с Жюльеттой относительно ее замужества. Господин Бержере и слышать не хочет. Девочка приходит в отчаяние, а меня это огорчает. Я хочу, чтобы она вышла замуж за господина Ла Клаври, раз она его любит… Хотя… Ах, бедняжка! Она создана для страданий, так же как и я! У нас у обеих слишком нежное сердце, мы не можем быть счастливы… Ну, пока все хорошо?