Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 1

Тысячи такого рода противор ѣчащихъ мыслей мгновенно мелькали въ моей разстроенной голов ѣ, и я стоялъ, не двигаясь, съ большимъ вниманіемъ наблюдая быстрое движеніе пальцевъ Никиты... Сказавъ еще н ѣсколько словъ съ Карломъ Иванычемъ, о положеніи барометра и приказавъ Никит ѣне кормить собакъ, чтобы посл ѣоб ѣда на прощаньи вы ѣхать послушать молодыхъ гончихъ, папа противъ моего ожиданія отослалъ насъ учиться, [17] ут ѣшивъ однако т ѣмъ, что вечеромъ об ѣщался взять на охоту. — Грустные и разстроенные, пошли мы подъ предводительствомъ еще бол ѣе разстроеннаго Карла Иваныча, ожидавшаго отставки, учиться. — Ученье шло плохо. Одинъ Володя, который всегда былъ твердъ, хотя и не пов ѣсничалъ по обыкновенію и былъ бл ѣденъ, учился, какъ и всегда: вс ѣстарые діалоги повторилъ прекрасно и подъ диктовку сд ѣлалъ только одну ошибку. Вася былъ такъ разстроенъ, что отъ слезъ, которыя безпрестанно набирались ему въ глаза, не могъ читать и отъ рыданій не могъ говорить, подъ диктовкуже отъ слезъ, которыя, падая на его тетрадь, м ѣшались съ чернилами, над ѣлалъ такихъ кляксъ, что ничего нельзя было разобрать, какъ будто онъ писалъ водою на оберточной бума г ѣ. — Карлъ Иванычъ, находясь сильно не въ дух ѣ, поставилъ его въ уголъ, твердилъ, что это упрямство, кукольная комедія, что надобно дать ему «шампанскую мушку» и требовалъ, что[бы] онъ просилъ прощенія, тогда какъ б ѣдный мальчикъ отъ слезъ не могъ выговорить слова. —

Я, какъ и всегда, учился дурно, и поэтому не обратилъ на себя особаго вниманія Карла Иваныча, который безпрестанно ходилъ въ комнату дядьки, и мн ѣслышно было, какъ онъ пов ѣрялъ ему вс ѣнесправедливости нашего дома противъ него, и какъ не ум ѣли ц ѣнить его услугъ и привязанности. —

Я сочувствовалъ его горю, и мн ѣбольно было, что два лица, которыхъ я люблю одинаково, — отецъ и Карлъ Иванычъ — не поняли другъ друга. Даже въ моихъ рукахъ в ѣсы правосудія покачнулись бы на сторону Карла Иваныча. Въ кабинет ѣже, который былъ прямо подъ нашими окошками, мн ѣслышны были голоса папа и maman, которые говорили громко, что [18] р ѣдко случалось съ maman. Теперь-же она говорила съ большимъ воодушевленіемъ и, какъ я могъ зам ѣтить, про насъ. —

Впосл ѣдствіи я узналъ отъ Мими, Любочкиной гувернантки, въ чемъ состоялъ этотъ разговоръ. —

Случалось мн ѣслышать и читать, что по устройству дома, расположенію комнатъ какъ-то можно узнавать характеръ хозяина. Этого я не знаю и не ум ѣю, но что я всегда зам ѣчалъ, такъ это отношенія двухъ людей между собою по расположенiю комнатъ, ежели они оба живутъ въ одномъ дом ѣ, въ особенности въ деревн ѣ. —

Когда живутъ мужъ съ женою въ одномъ дом ѣ, можно зам ѣтить по расположенію дома, кто изъ нихъ первое лицо. По выраженію одного милаго остроумнаго французскаго писателя: Dans l’amitié, comme dans l’amour, il y a deux côtés; l’un tend la joue et l’autre embrasse. 64 64 [В дружбе, как и в любви, две стороны; один подставляет щеку, другой — целует.] Въ отношеніяхъ отца съ матерью первый подставлялъ щеку, а вторая ц ѣловала. — У кого на половин ѣбыло больше окошекъ, были весел ѣе комнаты, изъ чьихъ окошекъ былъ лучше видъ? чья прислуга была лучше пом ѣщена? къ кому входъ былъ красив ѣе и покойн ѣе? отъ чьей половины были ближе фортепіанная, бильярдная, выходъ въ садъ? на чьей половин ѣбольше сиживали? гд ѣпринимались общіе гости? гд ѣбылъ каминъ? на чью половину приносили кактусъ Грандифлору, когда старый садовникъ объявлялъ съ приличною спокойною важностью, что завтра будетъ въ цв ѣту? къ чьимъ окошкамъ подводили м ѣдв ѣдя, и сбирались д ѣти и дворня? — Вс ѣэти преимущества были на половин ѣпапа. Я ув ѣренъ, что никогда ни папа и т ѣмъ м ѣн ѣе maman, [19] въ голову не приходило подумать объ этой несправедливости, даже сама maman, которая всему ум ѣла дать изящный колоритъ, безпрестанно придумывала новыя улучшенія на половин ѣпапа и никогда не думала о своей. — Отецъ мой деликатенъ, в ѣжливъ, когда того требуютъ приличія, но того внутренняго безсознательнаго чувства н ѣжной деликатности, которая бы указала ему на это, онъ не им ѣлъ. Съ другой женщиной онъ, бывши такимъ же, какимъ и былъ съ maman, могъ бы называться самымъ внимательнымъ и н ѣжнымъ супругомъ, но съ Maman онъ былъ грубъ, наприм ѣръ Maman р ѣдко звала его къ себ ѣ— она боялась, не пом ѣшать бы ему; онъ же всегда, когда ему было нужно вид ѣться и ему нельзя было идти самому. — Случалось, что онъ не сейчасъ приходилъ, когда maman звала его, и тогда она сама шла къ нему въ кабинетъ, боясь, не занятъ ли онъ или не огорченъ ли. Въ этотъ день случилось также — maman пришла сама къ нему, только что мы ушли.

Мн ѣкажется, что отецъ д ѣлалъ это сознательно, испытывая свою власть и приучая ее къ ней. Maman была благородно горда, и поэтому не тщеславна, онъ же только тщеславенъ. Поэтому никогда ни въ чемъ онъ не зад ѣвалъ ея гордости, а, напротивъ, уступалъ ей. Тщеславія же его она вовсе не зам ѣчала, и они жили мирно.

— Что объявилъ ты д ѣтямъ, mon cher? 65 65 [мой дорогой?] — спросила maman, ус ѣвшись на диванъ.

— Да, очень огорчены б ѣдняжки — и, усаживаясь опять передъ столомъ, съ котораго Никита, наконецъ, понявши вс ѣприказанія, взялъ конверты, бумаги и деньги и скромно вышелъ: «Ну теперь, слава Богу, все кончилъ, остается только самое трудное, уговорить тебя успокоиться и не грустить».

Maman только что хот ѣла [20] отв ѣчать съ грустнымъ выраженіемъ лица: «Послушай, Alexandre»... онъ перебилъ ее. — «Да, j’ai une prière à vous faire, 66 66 [y меня к тебе просьба,] можетъ деньги съ залоговъ получатся нескоро, такъ j’ai ordonné à Никита de s’adresser à vous, 67 67 [я приказал Никите обратиться к тебе,] пожалуйста, ты дай ему тогда для Сов ѣта, сколько нужно, изъ Хабаровскихъ денегъ. Dès qu’il recevra l’argent, dont je vous parle, il vous...» 68 68 [Как только он получит деньги, о которых я тебе говорю, он тебе....]

— Ахъ пожалуйста перестань, это ей Богу см ѣшно, я у тебя всегда беру, не спрашивая, — а ты безпрестанно говоришь о отдавать и взаймы. Разв ѣя не знаю, сколько теперь будетъ стоить денегъ ѣхать въ Москву, опред ѣлить д ѣтей.

Папа им ѣлъ дурную привычку перем ѣшивать французскія слова, такія слова, которыя онъ очень хорошо могъ сказать по-Русски, съ Русскими, въ особенности, когда онъ говорилъ в ѣщи трудныя. (Трудными словами я называю такія, которыя не говорятся тотчасъ, какъ приходятъ въ голову, а которыя знаешь, что долженъ сказать и передъ которыми, чтобы выговорить ихъ, происходитъ внутренняя борьба.)

Б ѣдная Maman продолжала: «Мн ѣсъ тобою нужно серьезно поговорить, Alexandre». «Нужно серьезно поговорить» всегда говаривала maman, когда ее бывало не слушаетъ отецъ и хочетъ заговорить ее, — закидать словами, когда она обдумала в ѣщъ и не хочетъ спорить и разговаривать, и хочетъ ясно высказать свою мысль, но это «серьезно поговорить» она говорила такимъ тономъ,—который значилъ: «хоть разъ выслушай меня». Когда maman хот ѣла, и д ѣло шло о в ѣщи близкой ея сердцу, она говорила такъ ясно, такъ логически и вм ѣст ѣтакъ женски краснор ѣчиво, что невозможно было противустоять ей. Одно только было оружіе противъ ея доводовъ это н ѣжность: надо было расчувствовать ее, а она была такъ воспріимчива и пылка и такъ сильно любила отца, что это было ему нетрудно, — тутъ-же все [21] забывалось. Настаивать въ другой разъ у ней не достало бы силы. Отецъ безсознательно чувствовалъ свое преимущество и всегда употреблялъ его.—