Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты

M. D. M. [59] [Montag, Dienstag, Mittwoch — понедельник, вторник, среда.]

5 6 7

и т. д. За дверью еще доска для чертежей, печка, а за печкой уже изв ѣстная ст ѣна съ картами. — Въ середин ѣкомнаты столъ съ оборванной черной клеенкой, изъ подъ которой видны изр ѣзанные края. Кругомъ жесткія деревянные табуреты безъ спинокъ. — Въ этой комнат ѣпроисходило наше образованіе. Всего памятн ѣй мн ѣодинъ уголъ между печкой и доской, въ которой Карлъ Иванычъ им ѣлъ дурную привычку ставить насъ на кол ѣни. Какъ помню я заслонку этой печки, вс ѣея качества и недостатки. Она неплотно затворялась; бывало, стоишь, стоишь, думаешь, Карлъ Иванычъ забылъ про меня, оглянешься, а онъ сидитъ, читаетъ анекдоты Фридриха, и видно, что ему такъ покойно, что онъ думаетъ, что и мн ѣхорошо. Оглянешься, говорю, и начнешь потихоньку закрывать и открывать заслонку или ковырять штукатурку съ ст ѣны, но ежели по несчастію да отскочитъ (чего и [не]желаешь) большой кусокъ и съ шумомъ упадетъ, одинъ страхъ, право, хуже всякаго наказанія, оглянешься, а Карлъ Иванычъ все также сидитъ и читаетъ Фридриха. Смотришь, вдругъ, о счастіе, начинаетъ подвигать табакерку и нюхать табакъ. Это хорошій признакъ. Обыкновенно передъ т ѣмъ, какъ простить и прочесть нотацію, онъ нюхаетъ табакъ. — Видъ изъ оконъ спальни былъ чудесный: прямо подъ крайнимъ окномъ росла старая изогнутая рябина, за которой видн ѣлась [10] соломенная крыша старой бани, потомъ акаціевыя, липовыя аллеи и р ѣчка, которая течетъ за садомъ. Высунувшись изъ окна, видна была внизу направо терасса, на которой сиживали вс ѣобыкновенно до об ѣда. Бывало покуда поправляетъ Карлъ Иванычъ листъ съ диктовкой, выглянешь и видишь черную голову maman и чью-нибудь спину и слышишь внизу говоръ; такъ сд ѣлается грустно, досадно. Когда, думаешь, перест[ану] я учиться, все бы сид ѣлъ тамъ, слушалъ бы, и, Богъ знаетъ, отчего, станетъ такъ грустно, что и не зам ѣтишь, какъ Карлъ Иванычъ злится и д ѣлаетъ строгiя зам ѣчанія за ошибки. Изъ класной дверь вела въ спальню. [60] Зачеркнуто: Въ этой комнат ѣ стояли наши три кроватки. Прежде они были съ пологами, теперь только м ѣ ста на ихъ углахъ для шестовъ, почерн ѣ вшія отъ пыли. Какъ можно забыть и не любить время д ѣтства! Разв ѣможетъ возвратиться когда-нибудь эта чистота души, эта невинная, естественная беззаботность и эта возвышенная религіозно-сентиментальная настроенность, которыми я, не зная ихъ ц ѣны, пользовался въ д ѣтств ѣ? — Д ѣти идеалъ совершенства, потому что они им ѣютъ дв ѣглавныя доброд ѣтели: невинную веселость и безпред ѣльную потребность любви. — Бывало какъ заставитъ насъ прочесть молитвы, уложитъ насъ въ чистенькія постели Карлъ Иванычъ, вспомнишь или о томъ, что maman тогда-то плакала, или про несчастную свою исторію, которую разсказ[ывалъ] Карлъ Иванычъ, станешь жал ѣть и такъ полюбишь его, что увернешься въ од ѣяльце и плачешь, плачешь. Господи, думаешь, дай ему счастіе и позволь мн ѣпоказать ему свою любовь. — Гд ѣт ѣсм ѣлыя [?] молитвы, то чувство близости Богу. Гд ѣт ѣчистыя слезы умиленія? Он ѣне сохли на щекахъ моихъ. Прил ѣталъ Ангелъ Хранитель, утиралъ ихъ и нав ѣвалъ сладкія мечты нетронутому д ѣтскому воображенію. Неужели жизнь такъ испортила меня, что нав ѣки отошли отъ меня [61] По написанному на 10 странице тексту рукой Л. Толстого написано: Когда объявятъ отъ ѣ здъ. [11] восторги и слезы эти? — Съ другой стороны площадки была первая комната нашего дядьки, въ которой жилъ онъ, дядька, и лежали вс ѣнаши в ѣщи какъ шкапъ съ платьями, колодки, вакса, самоваръ, охотничій снарядъ. Ник[олай] Д. былъ охотникъ и поэтому былъ пріятелемъ съ Карломъ Иванычемъ, который любилъ охоту и ходилъ часто, но убивалъ р ѣдко. Карла Иваныча была сл ѣдующая комната. Въ ней была высокая постель, покрытая узорчатымъ ваточнымъ од ѣяломъ, комодъ, столъ съ в ѣщами: чернильница, вышитой кружочекъ, кошелекъ, зеркало и другой столъ, рабочій, на которомъ Карлъ Иванычъ клеилъ коробочки (работа, которую онъ очень любилъ и гордился оной) и по именинамъ дарилъ въ нашемъ семейств ѣ. Надъ постелью вис ѣли двое часовъ на кружкахъ и образъ Спасителя, шитой бисеромъ, работы особы, которую Карлъ Иванычъ не называлъ, но про которую съ улыбкой умалчивалъ. — Въ 7½вы встали, од ѣлись и, по обыкновенію, пошли съ Карломъ Иванычемъ здороваться внизъ. Батюшка съ матушкой сид ѣли за чаемъ. Матушка разливала чай, она была въ какомъ-то серомъ [?] капот ѣсъ маленькимъ вышитымъ воротничкомъ и безъ чепца на голов ѣ; она не зам ѣтила насъ тотчасъ-же, видно было, что она ч ѣмъ-то очень озабочена; она пристально смотр ѣла на кончикъ самовара и не поворачивала крана, изъ котораго текла въ чайникъ уже лишняя вода. Услышавъ громкое и обычное «съ добрымъ утромъ» Карла Иваныча она опомнилась и стала съ нами здороваться. У насъ въ семейств ѣц ѣловались [62] Написано: ц ѣ ловаться. рука въ руку. Какъ хороши были вс ѣдвиженія матушки, какъ она ум ѣла придавать ц ѣну всякому своему движенію. Поц ѣловавши мою руку, она взяла меня за голову и откинула назадъ, посмотр ѣла и поц ѣловала еще разъ въ глаза. «Хорошо ли спали д ѣти, Карлъ Иванычъ? Я у васъ поздно вечеромъ [?] слышала, кто-то ходилъ, однако я посылала Машу, она мн ѣсказала, что никого н ѣтъ, а я слышала шаги имянно въ классной. — Это вы в ѣрно Карлъ Иванычъ?»

[12] Б ѣдный Карлъ Иванычъ, какъ онъ сконфузился! Я-же, о д ѣтская невинность, сталъ разсказывать, какъ я вид ѣлъ во сн ѣ, что будто Карлъ Иванычъ съ Марфой ночью взошелъ въ класную, взялъ тамъ забытую ермолку, заглянулъ къ намъ и пошелъ съ ней въ свою спальню. Карлъ Иванычъ загор ѣлся, готовъ уже былъ и признаться въ гр ѣх ѣ, какъ maman, начавшая съ удовольствіемъ слушать разсказъ моего сна, вдругъ удержала улыбку и спросила такъ естественно и такъ мило: — «Что вы были у папа, д ѣти? Володя, скажи папа, что, ежели онъ можетъ, чтобы зашелъ ко мн ѣ, когда на гумно пойдетъ, да пошли ко мн ѣНикиту, ежели онъ тамъ». Въ то время, какъ maman это говорила съ видимымъ нам ѣреніемъ перебить Карла Иваныча р ѣчь, онъ, б ѣдный, конфузился, а я неумолимо вопрошающимъ взглядомъ смотр ѣлъ на него. Maman встала, подошла къ пяльцамъ, позвонила, вел ѣла убирать со стола, расположилась шить и сказала Карлу Иванычу съ улыбкой: «нынче, хотя и суббота, (она знала, что въ табельные дни мы повторяли вс ѣзады, что составляло страшную даже невозможную работу) но отпустите д ѣтей пораньше». Карлъ Иванычъ изъявилъ мычаніемъ согласіе, оглянулся на насъ, и мы пошли къ папа.

Пройдя комнату, такъ называемую, офиціанскую, мы взошли въ кабинетъ Папа. Онъ стоялъ подл ѣписьменнаго стола и, показывая на бумаги, запечатанные конверты, кучки денегъ, горячился и что-то толковалъ прикащику Никит ѣПетрову, который на обычно[мъ] своемъ м ѣст ѣ, подл ѣбарометра, разставивъ ноги на приличное раз[стояніе], заложивъ руки назадъ и приводя за спиною пальцы въ движеніе т ѣмъ быстр ѣе, ч ѣмъ бол ѣе горячился [13] папа, спереди не выказывалъ ни мал ѣйшаго знака безпокойства, но, напротивъ, выраженіемъ лица выказывалъ совершенное сознаніе своей правоты и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ подвластности. Папа, не отв ѣчая даже на «съ добрымъ утромъ» Карла Иваныча и не оглянувшись (что тогда мн ѣказалось необыкновенно дерзкимъ поступкомъ), сказалъ только, сд ѣлавъ движеніе къ намъ рукою: «Сейчасъ, Карлъ Иванычъ, погодите д ѣти» и продолжалъ къ Никит ѣ: «Ахъ, Боже мой милостивой, что съ тобой нынче Никита», и папа дернулся плечомъ по привычк ѣи слегка покрасн ѣлъ. «Этотъ конвертъ со вложеніемъ 800 рублей»... Никита подвинулъ счета, кинулъ 800 и сказалъ: «слушаю-съ». Папа продолжалъ: «для расходовъ по экономіи, понимаешь? Деньги, которыя получатся изъ Хабаровки, подашь Княгин ѣ. Зд ѣшнія доходы: за мельницу ты долженъ получить 400 рублей, такъ? Залоги должны поступить изъ казны 8,000, такъ?» Никита продолжалъ кидать на кости. «И вообще вс ѣдоходы съ Краснаго и съ Малаховки [?], за вычетомъ уплаты въ сов ѣтъ пришлешь ко мн ѣ, теперь же въ контор ѣу насъ 21,000, такъ?» Никита см ѣшалъ счеты и положилъ 21 тысячу. «Эти деньги, исключая 1000 р., которыя ты употребилъ на жалованье себ ѣи дворовымъ людямъ, я возьму съ собою. Этотъ же конвертъ ты знаешь?» Я посмотр ѣлъ на надпись пакета. На немъ было написано: «Карлу Ивановичу Келеру». — Папа, должно зам ѣтивъ, что я прочелъ то, чего мн ѣзнать не нужно, взялъ меня за плечо и показалъ мн ѣнаправленіе прочь отъ стола, продолжая говорить. Я понялъ, что это и ласка и зам ѣчаніе, поц ѣловалъ эту руку [14] и пошелъ къ дверямъ терасы, у которыхъ русачей повалкой, зажмуривъ глаза, на солнц ѣлежала любимая борзая сука Милка. Я весьма сконфуженной сталъ гладить ее, думая совс ѣмъ о другомъ. Отчего нынче мы были допущены присутствовать при занятіяхъ съ Никитою папа, на которые я смотр ѣлъ тогда, какъ на что-то гораздо выше занятій дипломатическихъ кабинетовъ, какъ на занятія, недоступныя никому, кром ѣпапа и Никиты. Потомъ что бы значилъ этотъ пакетъ К[арла] И[ваныча]? Папа сказалъ: «прислать ко мн ѣ», стало быть онъ ѣдетъ. Куда? Надолго-ли? Сов ѣщаніе-же продолжалось. Со стороны папа съ видимымъ нетерп ѣніемъ — онъ не любилъ говорить при чужихъ — онъ красн ѣлъ и подергивался чаще и чаще. Никита же перем ѣнилъ, наконецъ, выраженіе тупоумія, съ которымъ онъ считалъ нужнымъ слушать приказанія господина, какъ бы говоря: «Извольте говорить, языкъ безъ костей, но все это не такъ, а вотъ я вамъ скажу какъ», на выраженіе, обыкновенное Русскому челов ѣку, ума и см ѣтливости и, см ѣшавъ все на счетахъ, началъ: «Вы изволили говорить, въ сов ѣтъ заплатить съ м ѣльницы залоговъ и доходовъ. Мельникъ приходилъ, говоритъ: «Ради Бога повремените, помола не было, денегъ н ѣтъ, несчастнымъ челов ѣкомъ сд ѣлаете, дайте поправиться, я, дескать, буду еще вамъ плательщикомъ». И въ самомъ д ѣл ѣ, сударь, ежели намъ его снять, найдется ли еще по той ц ѣн ѣ. На счетъ залоговъ Секретарь Иванъ Аф[анасьевичъ] говорилъ мн ѣ[15] въ середу, что дескать доложи А. М., покуда не получится квитанція въ доставк ѣ, Журналъ составить нельзя. Я, хотя безъ вашего приказанія, приказалъ два воза муки насыпать въ городъ И[вану] А[фанасьевичу] свести воскресеньи, да Б ѣляева поблагодарить нужно. Богъ дастъ, черезъ м ѣсяцъ и охлопочу, а въ Сов ѣтъ сами изволите знать, срокъ 14. Новыхъ доходовъ до установки ц ѣнъ трогать нельзя». Видно было, что у Никиты запасъ аргументовъ еще былъ большой, но Папа остановилъ его. «Я распоряженiй: своихъ не перем ѣню, но ежели въ полученіи будетъ задержка, тогда возьмешь въ сов ѣтъ платить изъ Хабаровскихъ денегъ. Я Княгин ѣсамъ скажу». — Никита только сказалъ «слушаю-съ», но въ выраженіи голоса видно было торжество поб ѣды — ему только и нужно было. Хабаровка было одно изъ им ѣній матушки, и Никита любилъ, когда, случалось, въ пользу своего им ѣнія папа бралъ изъ ея денегъ взаймы. — Отецъ мой во вс ѣхъ случаяхъ жизни былъ челов ѣкъ нер ѣшительной. — Онъ считалъ неблагороднымъ пользоваться деньгами женщины, которая его любила; брать деньги даже взаймы ему нельзя было, потому что онъ былъ игрокъ; вм ѣст ѣсъ т ѣмъ онъ часто пользовался ими. Теперь, наприм ѣръ, предлагая этотъ разсчетъ Никит ѣ, онъ зналъ, что тотъ не найдетъ другаго способа устроить все, какъ взять изъ денегъ Княгини. — Ему нужно было, чтобы кто нибудь выказалъ необходимость сд ѣлать это, и тогда уже сов ѣсть его была покойна. Займы-же эти совершались очень часто и, разум ѣется, безъ платежа, потому что или отецъ [16] игралъ, или клалъ деньги на хозяйство, что онъ однако, надо отдать ему справедливость, всегда д ѣлалъ очень д ѣльно. — Окончивъ д ѣла съ Никитой, Папа обратился къ намъ. «Ну, д ѣти, въ посл ѣдній разъ вамъ нынче учиться у Карла Иваныча, — нынче въ ночь ѣдемъ въ Москву: уже вы большіе ребята стали, пора вамъ серьезно работать и ут ѣшать свою maman. Она теперь остается зд ѣсь, и одна для нея будетъ радость — это знать, что вы умны, учитесь хорошо, и вами довольны».