Чарльз Ливер - Семейство Доддов за границей

Ахъ, чтобъ не забыть, вѣдь я должна поздравить тебя съ успѣшнымъ окончаніемъ робертовыхъ экзаменовъ. Но какой же аттестатъ ему дали? Объясни, пожалуйста, потому-что лордъ Джорджъ не понимаетъ этихъ странныхъ терминовъ.

Ты совершенно ошибаешься, мой другъ, относительно цѣны кружева: оно здѣсь не дешевле, нежели у насъ, только гораздо-лучше. Мы въ Ирландіи никогда не видимъ настоящаго point de Bruxelles: намъ продаютъ подъ этимъ именемъ лондонское, которое сдѣлано en application, то-есть, цвѣты и узоры вышиты по простой сѣткѣ, а не дѣлаются на самомъ станкѣ, какъ въ настоящемъ point de Bruxelles. Впрочемъ, и кружево en application на столько же лучше лимерикскаго, на сколько посланникъ изящнѣе дублинскаго альдермена.

Мнѣ хотѣлось бы не запечатывать письма, чтобъ написать о монскомъ déjeuner; но это невозможно, потому-что письмо отправляется съ курьеромъ. Лордъ Гледвортъ далъ папа привилегію воспользоваться этою оказіею для своей корреспонденціи; потому спѣшу прибавить, что остаюсь

преданнѣйшимъ другомъ дорогой, милой моей Китти.

Мери Анна Доддъ.

Распечатываю письмо, чтобъ вложить послѣдній бюллетень о здоровьѣ Джемса:

Monsieur James Dodd провелъ ночь спокойно и ходъ выздоровленія благопріятенъ. Рана имѣетъ хорошій видъ и общій жаръ уменьшился.

Baron de Seutin.

Eustace de Mornaye. Med. du Roi.

Samuel Mossin, M. K. C. S. L.

У насъ опять хлопоты съ негоднымъ Патрикомъ Бирномъ. Въ нашемъ домѣ теперь полиція, пришедшая взять его. Онъ пустилъ наемную карету во весь духъ внизъ по Montagne de la Cour, чрезвычайно крутой улицѣ. Отъ этого могли быть несчастія. Скоро ли пойметъ папа, что дешевле будетъ отправить его въ Ирландію, нежели платить за него штрафы?

Патрикъ хотѣлъ убѣжать отъ полицейскихъ черезъ слуховое окно, но оборвался, упалъ и жестоко разбился. Его понесли въ госпиталь. Падая, сбилъ онъ съ ногъ проходившаго старика, восьмидесяти-двухъ лѣтъ; говорятъ, старикъ потребуетъ денежнаго вознагражденія отъ папа. Въ домѣ у насъ страшная суматоха и крикъ. Папа выходитъ изъ себя.

Адъютантъ сейчасъ пріѣзжалъ сказать, что я приглашена!

Мистриссъ Доддъ къ мистриссъ Мери Галларъ, въ Додсборо.

Едва рѣшаюсь взяться за перо, и можетъ быть не рѣшилась бы, еслибъ не заставляла писать необходимость. Вы ужь знаете подробности о дуэли бѣдняжки Джемса. Она была описана въ Post и въ Galignani's Messenger; оттуда извѣстіе было взято и во французскія газеты. Въ этомъ отношеніи, что касается извѣстности въ свѣтѣ, случай, жертвою котораго былъ бѣдняжка, для насъ очень отраденъ, хотя Джемсу пришлось дорого поплатиться за такую честь. Страданія Джемса были жестоки: десять дней лежалъ онъ безъ памяти и не узнавалъ никого изъ насъ; и теперь все еще называетъ онъ меня тетушкою! По-крайней-мѣрѣ теперь онъ внѣ опасности, можетъ каждый день по нѣскольку часовъ сидѣть въ креслахъ, можетъ выкушать чашку бульйона, слушать газеты, просматривать списокъ знакомыхъ, пріѣзжающихъ узнать о его здоровьѣ… ахъ, какой чудный списокъ! герцогамъ, графамъ и баронамъ нѣтъ въ немъ числа.

Конечно, это пріятно, и никто лучше меня не можетъ цѣнить того; но жизнь наша — рядъ испытаній, милая Молли: нынѣ человѣкъ наверху счастія, завтра падаетъ въ глубину бѣдствій; быть-можетъ, именно въ ту минуту, когда путь жизни кажется легкимъ и очаровательнымъ, ниспадаетъ на насъ бремя сокрушительныхъ непріятностей; мы не думаемъ о нихъ, когда наши дѣла идутъ хорошо, но какъ жестоко поражаетъ насъ внезапный ударъ судьбы, убивающій насъ неурожаемъ, скотскимъ падежемъ, или пятномъ, падающимъ на нашу репутацію! Въ послѣднемъ письмѣ я говорила вамъ, какъ высоко мы стали въ обществѣ, какія блестящія знакомства мы завели, какая чудная перспектива открывается передъ нами; но я не знаю, получено ли вами это письмо, потому-что джентльменъ, взявшій на себя трудъ передать его, намѣренъ былъ по дорогѣ заѣхать въ Норвегію и, быть-можетъ, еще не возвратился въ Ирландію. Если такъ, все къ-лучшему, и я рада, что мое письмо не дошло до васъ. Три послѣднія недѣли были для насъ непрерывнымъ рядомъ огорченій; а что касается расходовъ, Молли, деньги исчезаютъ изъ нашихъ рукъ такъ быстро, какъ я не могла даже подумать; но вы пожалѣли бы своего бѣднаго друга, еслибъ знали, какъ я переколачиваюсь, и я довела бы васъ до слезъ, еслибъ стала разсказывать, какихъ пожертвованій мнѣ стоитъ поддерживать приличный образъ жизни.

Не знаю, съ чего и начинать разсказъ о нашихъ бѣдствіяхъ; но первымъ изъ нихъ были происшествія прошедшей пятницы. Надобно вамъ знать, Молли, что мы были приглашены на придворное торжество; адъютантъ, въ полной формѣ, пріѣзжалъ просить насъ на завтракъ, или, какъ здѣсь называютъ, дижони, по случаю открытія желѣзной дороги въ Монсъ. Судите, какая честь была намъ оказана такою просьбою, потому-что приглашены были только самыя первѣйшія лица, посланники и министры. Мы чувствовали, что долгъ приличія требуетъ отъ насъ явиться въ такомъ видѣ, чтобъ не пристыдить нашего отечества, представительницами котораго мы будемъ, и бельгійскаго двора, насъ приглашающаго; потому я и Мери сдѣлали себѣ новыя платья, совершенно-одинаковыя; мы хотѣли явиться одѣтыя какъ сестры; платья были, милая Молли, очень-просты, но элегантны; матерія стоила всего два шиллинга пять пенсовъ ярдъ; на два платья пошло двадцать-два ярда, и у меня еще вышла юбка цѣлымъ полотнищемъ полнѣе, чѣмъ у Мери Анна. Все, кромѣ фасона, стоило менѣе четырехъ фунтовъ [10] 2 шил. 3 пенс. ярдъ — около 60 коп. сер. аршинъ; матеріи на оба платья стоила 23 р. сер. . Такъ мы вычислили и подали счетъ мужу, потому-что К. Дж. непремѣнно того требуетъ. Несмотря на ничтожность суммы, мы два дня должны были упрашивать его. Онъ кричалъ и сердился, говоря, что мы тратимъ слишкомъ-много денегъ; что мы съ ума сошли съ своимъ мотовствомъ; что парикмахеры, танцмейстеры и доктора стоятъ намъ каждую недѣлю двадцать пять фунтовъ.

— Еслибъ и такъ, К. Дж., сказала я: — еслибъ и такъ, не-уже-ли вы скажете, что четыре фунта на два платья для придворнаго торжества слишкомъ дорого? Бросая деньги горстями на свои удовольствія, вы жалѣете пустяковъ на нужды вашего семейства.

Я напомнила ему, кто онъ, и кто я; дала ему почувствовать, что такое были Мэк-Керти, какъ я воспитана и къ какой жизни привыкла; и мнѣ кажется, Молли, что онъ согласился бы дать не четыре, а восемь фунтовъ, лишь бы только не доводить меня до такого объясненія.

Конецъ былъ тотъ, что побѣда осталась за нами, и въ пятницу рано поутру наши платья были готовы. Мадмуазель Адель сама привезла примѣрять ихъ. Не могу описать вамъ, какъ хорошо сидѣло мое платье: оно было сшито восхитительно. Какова была въ немъ я — лучше всего покажутъ вамъ слова Бетти: вы знаете, она не мастерица льстить, а звала меня «барышня», пока я не скинула новаго платья. Сознавая, какъ я хороша въ немъ, я послушалась совѣта Бетти «сходить показаться барину», и вошла въ комнату, гдѣ онъ сидѣлъ, читая газету.