Иннокентий Федоров-Омулевский - Шаг за шагом

-- Ну, друзья, будет сегодня заниматься,-- сказал Светлов после какого-то интересного объяснения,-- хорошенького понемножку.

Он закурил папироску и встал.

-- Да разве мы занимались сегодня? А урок? -- осведомился с чрезвычайным изумлением Гриша.

-- Да ведь уж мы, слава богу, часа три занимаемся, какой же вам еще урок? --спросил, в свою очередь, Светлов, посмотрев на часы.

-- Он, верно, все спал,-- звонко засмеялась Сашенька.

Но она схитрила: ей самой казалось до этого времени, что урок еще впереди.

-- А как же завтра-то? -- обратилась Калерия с недоумевающим видом к Светлову.

-- Завтра опять будем заниматься,-- ответил он, садясь подле нее,-- каждый день, Калерия Дементьевна, будем заниматься.

-- Я знаю; я не то хотела спросить,-- сказала она, прямо и весело посматривая в глаза учителю,-- я хотела спросить, что к завтрашнему дню нам выучить?

-- А! Вон вы о чем спрашиваете. Ничего учить не нужно. А вы вот подумайте хорошенько обо всем, о чем мы сегодня толковали,-- завтра вам это и пригодится. И вы, Александра Дементьевна, тоже.

-- А я? -- спросил Гриша.

-- И вы, разумеется.

В эту минуту вошла Лизавета Михайловна. Лицо ее выражало живейшее удовольствие.

-- Ну, что? кончили, ребятки?-- ласково обратилась она к детям и потрепала по щеке подвернувшуюся ей ближе других Сашеньку.

-- Ах, мамочка, как нам весело было! -- с наивным восторгом сказала Калерия, подбегая к матери,-- просто чудо!

-- Александр Васильич до того смешил, что мне даже больно стало,-- заметил Гриша, сделав забавную гримасу носом.

-- А задачу, мамочка, Гриша не разрешил, которую ему Александр Васильич задал,-- объявила Сашенька.

-- А вы, Александра Дементьевна, разве разрешили? -- спросил у нее Светлов.

Сашенька сконфузилась отчего-то и убежала. Гриша решительно объявил, что есть хочет, и отправился вслед за сестрой. Калерия, которой мать что-то шепнула на ухо, тоже ушла.

-- Ну, как вы нашли моих провинциалов? -- спросила Лизавета Михайловна у Светлова по уходе детей.

-- Славные детки, развитые такие,-- сказал Александр Васильич.

-- Вы, кажется, уже успели завоевать их расположение?-- весело заметила ему Прозорова.

-- Как будто похоже на это,-- ответил ей так же весело Светлов.

-- Впрочем, надо вам сказать, что это редкость, что они так скоро полюбили вас. Особенно Гриша меня удивил сегодня: веселый такой; а то он вообще учителей недолюбливает.

-- У детей на этот счет бывают какие-то свои особые соображения. Я, во всяком случае, очень рад, что Любимов рекомендовал меня вам: с такими детьми весело заниматься,-- сказал Светлов. Он взялся за фуражку.

-- Что это вы, уж уходить думаете? -- спросила Прозорова.

-- Да, позвольте с вами проститься: пора.

-- А я рассчитывала, что вы отобедаете с нами запросто,-- несколько робко пригласила она.

-- Неужели я еще не успел вам надоесть?-- улыбнулся Александр Васильич.

-- Ах, если только за этим дело, так, пожалуйста, оставайтесь.

Светлов колебался.

-- Александр Васильич, я вас приглашаю не из простой учтивости,-- заметила ему, одушевляясь, Лизавета Михайловна,-- но мне было бы приятно видеть вас у себя за обедом...

-- В таком случае... отдаюсь в ваше распоряжение,-- сказал Светлов, бросив на кресло фуражку.

-- Вот это очень мило с вашей стороны. Может быть, и доктор подъедет. Мы сегодня поздно пили чай, не завтракали, так что не беспокойтесь, не проморю вас; сейчас и за стол сядем. Только уж не взыщите: обед будет домашний,-- предупредила Лизавета Михайловна и пошла распорядиться.

"Положительно, я видел ее где-то",-- подумал Светлов, опять пристально следя за удалявшимся лиловым платьем хозяйки. Александр Васильич стал усиленно припоминать -- и вдруг просиял. "Вот странный-то случай! И первая встреча и первый урок -- первый заработок,-- мелькнуло у него в голове.-- Но не ошибаюсь ли я? Нет, нельзя ошибиться, впрочем: такое оригинальное лицо..." -- мысленно беседовал он сам с собою. Вернувшаяся хозяйка застала его врасплох на этих мыслях.

-- Уж не передумали ли вы? -- спросила она озабоченно у Светлова, видя, что он как будто несколько растерян.

-- Ох, нет, совсем не то. Но вот странный случай: я должен прежде всего извиниться перед вами, Лизавета Михайловна...

-- Вы.., предо мной?.. В чем же это? Вот уж не в чем-то, кажется...-- сказала Прозорова, смутясь вдруг, сама не зная чему.

-- Ну, не скажите этого. Не припомните ли... не были ли вы, несколько недель тому назад, удивлены одним-поклоном? -- проговорил Светлов, слегка зарумянясь.

-- Боже мой! Позвольте... Разве это вы мне поклонились тогда... на тройке? -- вспыхнула, в свою очередь, Лизавета Михайловна.

-- Дерзкий преступник стоит перед вами,-- сказал Александр Васильич с комической важностью. И он рассказал ей, смеясь, как было дело.

-- Вот никак не ожидала-то!-- заметила в волнении Прозорова, выслушав объяснение Светлова.

-- Да вот подите, пришло же в голову такое школьничество. Но, надеюсь, вы мне верите, что это именно так случилось?

-- Я вам совершенно верю; только меня это так удивило тогда... посудите сами...

-- Да, разумеется, это хоть кого озадачит. Ну да ведь что же делать, так уж пришлось. Вы на меня не сердитесь, пожалуйста,-- сказал Александр Васильич мягко.

-- Полноте, я и не думала на вас сердиться,-- успокоила его Лизавета Михайловна.-- Пойдемте лучше обедать...

Она провела гостя в столовую.

-- Решил я вашу задачу! -- весело закричал, увидя учителя, Гриша, сидевший уже с сестрами за столом.-- Верно? -- спросил он, сообщив свой вывод.

-- Совершенно верно. Молодец вы! -- похвалил Светлов.

-- Он не в уме, он на бумажке сделал,-- выдала Сашенька брата.

-- А! А вы, Александра Дементьевна, в уме решили? -- спросил у нее Светлов с коварным простодушием.

Сашенька сконфузилась и умолкла.

-- Что?..-- насмешливо подтолкнула ее сестра, говоря шепотом,-- вечно суешься, где тебя не спрашивают!

-- И буду соваться!-- шепотом же ответила ей Сашенька, надула губки и отвернулась.

Это маленькое обстоятельство не помешало однако ж обеду пройти как нельзя веселее. Светлов бесцеремонно ел и рассказывал, рассказывал и ел. Детские вопросы сыпались на него и теперь так же, как давеча за уроком. Лизавета Михайловна больше слушала, вставляя изредка в разговор и свое слово. Грише пришло почему-то на мысль, что этак, пожалуй, новый их учитель и обед считает уроком. Прозоровой во все это время казалось совершенно непонятным, что присутствие нового лица нисколько не стесняет ее даже и теперь, за столом, точно гость был совсем и не новое лицо в доме, а скорее старинный знакомый, с которым давно не видались. Когда Светлов начинал спорить с детьми и лицо его постепенно воодушевлялось, Лизавета Михайловна с глубоким вниманием следила за гостем и пристально вглядывалась в это умное, открытое лицо. Неуловимые чары, какими обыкновенно только высокая степень развития запечатлевает человеческие лица, были для нее новы еще и теперь неотразимо приковывали к себе ее взгляд.