Уолт Уитман - Избранные стихотворения и проза

Я славлю себя и воспеваю себя,
И что я принимаю, то примете вы,
Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам.

Я слоняюсь лодырем и зову мою душу,
Я слоняюсь и, лениво нагнувшись, всматриваюсь в летнюю
травинку.

Мой язык, каждый атом моей крови созданы из этой почвы,
из этого воздуха,
Рождённый здесь от родителей, рождённых здесь от
родителей, тоже рождённых здесь,
Я теперь, тридцати семи лет, в полном здоровья, начинаю
[эту песню],
Надеясь не кончить до смерти.

Догматы и школы пускай подождут,
Пусть отступят немного назад, не беда, мы не забудем и их.
Я — гавань для доброго и злого, я позволяю во всякое
время, всегда
Говорить невозбранно с первобытною силою.

Пахнут духами дома и квартиры, на полках духи без конца,
Я и сам дышу их ароматом, я знаю его и люблю,
Их раствор опьянил бы меня, но я не хочу опьяняться.

Воздух — не духи, он не сделан в лаборатории, он без
запаха,
Я глотал бы его вечно, я влюблён в него,
Я пойду на лесистый берег, я разденусь и стану голым,
Я до безумия рад, что воздух прикасается ко мне.

Пар моего дыхания,
Эхо, струйки воды, журчащие шепоты, любовный корень,
шелковинка, дерево с вилообразными сучьями,
лоза винограда,
Мои вдохи и выдохи, биение сердца, прохождение крови и
воздуха через мои лёгкие,
Запах свежей листвы и сухой листвы, запах морского берега
и тёмных морских утёсов, запах сена в амбаре,
Мой голос, извергающий слова, которые я бросаю навстречу
ветрам,
Лёгкие поцелуи, объятия, касания рук,
Игра света и тени в деревьях, когда колышутся гибкие
ветки,
Радость — оттого, что я один, или оттого, что я в уличной
сутолоке, или оттого, что я брожу по холмам и
полям,
Ощущение здоровья, трели в полуденный час, песня, которую
я распеваю, встав с постели и встречая солнце.

Ты думал, что тысяча акров это много? Ты думал, что
земля это много?
Ты так долго учился читать,
Ты с гордостью думал, что тебе удалось добраться до
смысла поэм?

Побудь этот день и эту ночь со мною, и у тебя будет
источник всех поэм,
Все блага земли и солнца станут твоими (миллионы солнц в
запасе у нас),
Ты уже не будешь брать вещи из вторых или третьих рук,
Ты перестанешь смотреть глазами давно умерших или
питаться призраками книг,
И моими глазами ты не станешь смотреть, ты не возьмёшь
у меня ничего,
Ты выслушаешь и тех и других и профильтруешь всё через
себя.

Я слышал, о чём говорили говоруны, их говор о начале и
конце,
Я же не говорю ни о начале, ни о конце.

Никогда ещё не было такого зачатия, как теперь,
Ни такой юности, ни такой старости, как теперь,
Никогда не будет таких совершенств, как теперь,
Ни такого небесного счастья, ни такого ада, как теперь.

Движение, движение, движение,
Вечно плодородное движение мира.

Из мрака выходят двое, они так несхожи, но равны: вечно
материя, вечно рост, вечно явление пола,
Вечно ткань из различия и тождества, вечно зарождение
жизни.

Незачем вдаваться в подробности, учёный и неуч чувствуют,
что это так.

Прочно и твёрдо и прямо, скованные мощными скрепами,
Крепкие, как кони, электрические, гордые, страстные,
Тут мы стоим с этой тайной вдвоём.

Ясна и сладка моя душа, ясно и сладко всё, что не моя
душа.
У кого нет одного, у того нет другого, невидимое
утверждается видимым,
Покуда оно тоже не станет невидимым и не получит
подтверждений в свой черёд.

Гоняясь за лучшим, отделяя лучшее от худшего, век
досаждает веку, —
Я же знаю, что все вещи в ладу и согласии.
Покуда люди спорят, я молчу, иду купаться и восхищаюсь
собой.

Да здравствует каждый орган моего тела, и все органы
любого человека, простого и чистого,
Нет ни одного вершка постыдного, низменного, ни одной
доли вершка, ни одна доля вершка не будет
менее мила, чем другая.

Я доволен — я смотрю, пляшу, смеюсь, пою;
Когда любовница ласкает меня и спит рядом со мною всю
ночь, и уходит на рассвете украдкой,
И оставляет мне корзины, покрытые белою тканью,
заполняющие собою весь дом,
Разве я отвергну её дар, разве я стану укорять мои глаза
За то, что, глянув на дорогу вослед моей милой,
Они сейчас же высчитывают до последнего цента точную
цену одного и точную цену двух?

Странники и вопрошатели окружают меня,
Люди, которых встречаю, влияние на меня моей юности, или
квартиры, или города, в котором я живу, или
народа,
Последние события, открытия, изобретения, общества, старые
и новые писатели,
Мой обед, моё платье, мои близкие, внешность, комплименты,
обязанности,
Подлинное или воображаемое равнодушие ко мне мужчины
или женщины, которых люблю,
Болезнь кого-нибудь из близких или моя болезнь, проступки
или потеря денег, или недостаток денег, или
уныние, или восторг,
Битвы, ужасы братоубийственной войны, горячка
недостоверных известий, прерывистые события, —
Всё это приходит ко мне днём и ночью и уходит от меня
опять,
Но всё это не есть моё Я.
Вдали от этой суеты и маяты стоит то, что есть моё Я,
Стоит весёлое, добродушное, участливое, праздное, целостное,
Стоит и смотрит вниз, стоит прямо и опирается рукою,
сгибает руку над незримой опорой,
Смотрит, наклонив голову набок, с любопытством, что будет
дальше.
Оно и участвует в игре и не участвует, следит за нею и
удивляется ей.
Я смотрю назад, на минувшие дни, где я пробирался в поту
сквозь туман, с разными лингвистами и спорщиками,
У меня нет ни насмешек, ни доводов, я наблюдаю и жду.

Я верю в тебя, моя душа, но другое моё Я не должно перед
тобой унижаться,
И ты не должна унижаться перед ним.

Поваляйся со мной на траве, вынь пробку у себя из горла,
Ни слов, ни музыки, ни песен, ни обычаев, ни лекций мне не
надо, даже самых лучших,
Убаюкай меня колыбельною, рокотом твоего многозвучного
голоса.

Я помню, как однажды мы лежали вдвоём в такое
прозрачное летнее утро,
Ты положила голову мне на бедро и нежно повернулась ко
мне,
И приподняла рубаху у меня на груди и вонзила язык в моё
голое сердце,
И дотянулась до моей бороды и дотянулась до моих ног.

Быстро возникли и простёрлись вокруг меня покой и знание,
которое выше всех земных рассуждений и доводов,
И я знаю, что божья рука есть для меня обещание,
И я знаю, что божий дух есть брат моего,
И что все мужчины, когда бы они ни родились, тоже мои
братья, и женщины — мои сёстры и любовницы,
И что сущность творения — любовь,
И что бесчисленны листья в полях — и, прямые, и поникшие,
И бурые муравьи в маленьких кельях под ними,
И мшистые лишаи на плетне, и груды камней, и бузина, и
коровяк, и лаконоска.