Эн­ни Прул - Корабельные новости

Но де­ти бро­си­лись к Ку­ой­лу и ух­ва­ти­лись за не­го, как па­даю­щий че­ло­век це­п­ля­ет­ся за окон­ный вы­ступ. Как по­ток элек­три­че­ских час­тиц за­мы­ка­ет цепь. Они пах­ли сред­ст­вом для мы­тья по­су­ды «Си­ер­ра Фри», ка­лен­ду­лой и мя­той. У те­туш­ки бы­ло не­по­нят­ное вы­ра­же­ние ли­ца, ко­гда она на­блю­да­ла за ни­ми. Мо­жет быть, это бы­ла жа­ж­да?

В эту тя­же­лую ми­ну­ту Ку­ойл уви­дел силь­ную и стой­кую не­мо­ло­дую жен­щи­ну. Его един­ст­вен­ную род­ст­вен­ни­цу.

— Ос­тань­ся с на­ми, — ска­зал он. — Я не знаю, что мне де­лать. — Он ждал, что его те­туш­ка по­ка­ча­ет го­ло­вой и от­ве­тит, что нет, она долж­на воз­вра­щать­ся до­мой и мо­жет за­дер­жать­ся все­го лишь на ми­нут­ку.

Она кив­ну­ла.

— На не­сколь­ко дней. По­мо­гу вам на­ла­дить жизнь. — Она по­тер­ла ла­до­ни так, буд­то офи­ци­ант толь­ко что по­ста­вил пе­ред ней блю­до с де­ли­ка­те­сом. — На это мож­но по­смот­реть и с дру­гой сто­ро­ны, — ска­за­ла она. — У те­бя поя­вил­ся шанс на­чать все сна­ча­ла. В но­вом мес­те, с но­вы­ми людь­ми и но­вы­ми пер­спек­ти­ва­ми. С чис­той стра­ни­цы. По­ни­ма­ешь, ко­гда ты на­чи­на­ешь жизнь сна­ча­ла, то мо­жешь стать кем угод­но. В не­ко­то­ром смыс­ле я де­лаю то же са­мое.

Она на ми­ну­ту за­ду­ма­лась.

— Хо­ти­те по­зна­ко­мить­ся с Уор­рен? — спро­си­ла она. — Уор­рен си­дит в ма­ши­не и ви­дит сны о днях бы­лой сла­вы.

Ку­ойл пред­ста­вил се­бе дрях­ло­го му­жа те­туш­ки, но Уор­рен ока­за­лась со­ба­кой с чер­ны­ми рес­ни­ца­ми и об­вис­шей мор­дой. Ко­гда те­туш­ка от­кры­ла зад­нюю дверь, со­ба­ка за­ры­ча­ла.

— Не бой­тесь, — ска­за­ла те­туш­ка. — Уор­рен боль­ше ни­ко­гда ни­ко­го не уку­сит. Два го­да на­зад ей уда­ли­ли все зу­бы.

Цвет ли­ца Ку­ой­ла на­по­ми­нал плохую жем­чу­жи­ну. Он вжи­мал­ся в свое си­де­нье на па­ро­ме, ко­то­рый на­прав­лял­ся к Нью­фа­унд­лен­ду. Вет­ров­ка бы­ла сло­же­на под его ще­кой, и ло­коть был мок­рым там, где он его за­лил слю­ной.

До не­го до­но­сил­ся за­пах мор­ской во­ды, крас­ки и све­же­сва­рен­но­го ко­фе. Ко­гда бе­гут от злой судь­бы, то обыч­но это не со­про­во­ж­да­ет­ся пуб­лич­ны­ми вы­сту­п­ле­ния­ми ора­то­ров или ору­жей­ны­ми зал­па­ми в ки­но­те­ат­рах. Ни­кто не об­ра­щал на них вни­ма­ния. Пас­са­жи­ры пе­ли «Еще один дол­лар для ме­ня», рас­ка­чи­ва­ясь над сво­им вис­ки.

Бан­ни и Сан­шайн стоя­ли на си­день­ях на­про­тив Ку­ой­ла и не от­ры­ва­ясь смот­ре­ли че­рез стек­лян­ное ок­но в ком­на­ту игр. Сте­ны, по­кры­тые ма­ли­но­вой плен­кой, по­то­лок, от­ра­жаю­щий го­ло­вы и пле­чи, как раз­роз­нен­ные час­ти те­ла, как ри­сун­ки на ста­рин­ных от­крыт­ках с по­здрав­ле­ния­ми с Днем свя­то­го Ва­лен­ти­на. Де­ти рва­лись к му­зы­ке воз­душ­ных пу­зы­рей.

Ря­дом с Ку­ой­лом ле­жал ко­мок те­туш­ки­но­го вя­за­нья. Спи­цы ко­ло­ли его но­гу, но он не об­ра­щал на это вни­ма­ния. Его тош­ни­ло. Па­ром дви­гал­ся на­встре­чу Нью­фа­унд­лен­ду и его шан­сам на­чать но­вую жизнь.

Те­туш­ка при­ве­ла вес­кие до­во­ды. Что его дер­жа­ло в Мо­кин­гбер­де? Без­ра­бот­ный, вдо­вец, ро­ди­те­ли умер­ли. К то­му же у не­го поя­ви­лись день­ги, вы­пла­чен­ные по стра­хов­ке за смерть Пе­тал — в ре­зуль­та­те не­сча­ст­но­го слу­чая, — по­влек­шую за со­бой изу­ро­до­ва­ние те­ла. Три­дцать ты­сяч суп­ру­гу и по де­сять ты­сяч на ка­ж­до­го ре­бен­ка, ро­ж­ден­но­го в бра­ке. Он не ду­мал о стра­хов­ке, но те­туш­ка сра­зу же о ней вспом­ни­ла. Де­ти спа­ли, Ку­ойл и те­туш­ка си­де­ли за ку­хон­ным сто­лом. На те­туш­ке бы­ло длин­ное фио­ле­то­вое пла­тье, а в ее чай бы­ла до­бав­ле­на ка­п­ля вис­ки. Пе­ред Ку­ой­лом стоя­ла чаш­ка с ован­ти­ном. Это по­мо­жет ему ус­нуть, так ска­за­ла те­туш­ка. Го­лу­бые таб­лет­ки сно­твор­но­го. Ему бы­ло стыд­но, но он их про­гло­тил. Ног­ти бы­ли об­ку­са­ны до ко­жи.

— Бы­ло бы ра­зум­но, — ска­за­ла она, — на­чать но­вую жизнь на но­вом мес­те. Ра­ди де­тей, да и ра­ди те­бя са­мо­го. Это по­мо­жет те­бе пе­ре­жить то, что слу­чи­лось. Зна­ешь, для то­го что­бы пре­одо­леть боль от по­те­ри близ­ко­го че­ло­ве­ка, нуж­но пе­ре­вер­нуть все ли­ст­ки ка­лен­да­ря, про­жить це­лый год. Это дей­ст­ви­тель­но так. И ес­ли ты про­жи­вешь его в но­вом мес­те, те­бе бу­дет лег­че. А что мо­жет быть бо­лее под­хо­дя­щим, чем зем­ля, где ро­ди­лись твои пред­ки? Мо­жет быть, те­бе сто­ит по­спра­ши­вать об этом сво­их дру­зей из га­зе­ты, по­смот­реть спра­воч­ни­ки? Ты мо­жешь най­ти там ра­бо­ту. Для де­во­чек уже од­но пу­те­ше­ст­вие бу­дет при­клю­че­ни­ем. Они уви­дят дру­гую стра­ну, дру­гую часть ми­ра. И, ска­жу те­бе че­ст­но, — она по­тре­па­ла его по пле­чу сво­ей стар­че­ской ру­кой в вес­нуш­ках, — ты бы мне очень по­мог, ес­ли бы по­ехал со мной. Из нас по­лу­чит­ся хо­ро­шая ко­ман­да.

Те­туш­ка опер­лась на ло­коть, опус­тив под­бо­ро­док на ру­ку.

— Ко­гда че­ло­век ста­ре­ет, то чув­ст­ву­ет, что мес­та, где на­чи­на­лась его жизнь, тя­нут к се­бе все силь­нее и силь­нее. Ко­гда я бы­ла мо­ло­да, то счи­та­ла, что ни­ко­гда боль­ше не вер­нусь на Нью­фа­унд­ленд. Но по­след­ние не­сколь­ко лет же­ла­ние вер­нуть­ся ста­ло поч­ти бо­лез­нен­ным. Так что и я, оп­ре­де­лен­ным об­ра­зом, на­чи­наю все сна­ча­ла. Пе­ре­ве­зу ту­да свой ма­лень­кий биз­нес. И те­бе то­же бу­дет по­лез­но по­ис­кать ра­бо­ту.

Он по­ду­мы­вал о том, что­бы по­зво­нить Парт­рид­жу и рас­ска­зать ему обо всем. По не­му сно­ва про­ка­ти­лась вол­на го­ря. Он не мог. Не сей­час.

Он про­снул­ся в пол­ночь, вы­плыв из чер­но­го с бак­ла­жа­но­вым от­ли­вом кош­ма­ра. Пе­тал са­дит­ся в гру­зо­вик. Во­ди­тель был круп­ным, лы­сым, с те­ку­щим но­сом, с вы­ма­зан­ны­ми не­по­нят­но чем ру­ка­ми. Ку­ойл ви­дит обе сто­ро­ны гру­зо­ви­ка од­но­вре­мен­но. Ви­дит, как ру­ки за­би­ра­ют­ся под пла­тье Пе­тал, ли­цо опус­ка­ет­ся в ее во­ло­сы цве­та ду­бо­вой ко­ры и все это вре­мя гру­зо­вик, на­кре­нив­шись, дви­жет­ся по шос­се, све­ши­ва­ет­ся с мос­та, на ко­то­ром нет ог­ра­ды. Ку­ойл ле­тит ря­дом с ни­ми, дви­жи­мый бес­по­кой­ст­вом. Свет от фар ста­но­вит­ся все бли­же. Он тя­нет­ся к ру­ке Пе­тал, что­бы вы­та­щить ее из это­го гру­зо­ви­ка, зная о том, что долж­но слу­чить­ся даль­ше, и же­лая та­ко­го кон­ца во­ди­те­лю, ко­то­рый вдруг пре­вра­тил­ся в его от­ца. Но он не мо­жет до­тя­нуть­ся до нее, му­ча­ет­ся от аго­ни­зи­рую­щей бо­ли и все рав­но про­дол­жа­ет тя­нуть­ся. Свет фар ста­но­вит­ся еще бли­же. Он кри­чит, что­бы пре­ду­пре­дить ее о не­ми­нуе­мой смер­ти, но его го­лос без­зву­чен. Он про­снул­ся, вце­пив­шись в про­сты­ню.