Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

– Извините меня, – произнес Джек.

Он увидел спутника Вероники, вышедшего из-за стены; блондин направился мимо бара в сторону туалета.

– Я только что заметил друга, – сказал Джек, вставая.

Он знал, что Холт сочтет поведение собеседника грубым и обидится, но упускать момент было нельзя.

– Пожалуйста, извините. Я отойду на одну минуту. Надо поздороваться.

Стараясь не привлекать ничье внимание, Джек прошел вдоль площадки для танцев к бару. Брезач даже не взглянул на Джека. Когда танцующие оказались между Джеком и столом Холта, Джек заспешил к Веронике, одиноко сидевшей за столом; перед ней стоял бокал шампанского и ведерко со льдом. На девушке было кремовое платье из парчи, оставлявшее открытыми ее плечи, волосы Вероники были собраны в пучок, закрепленный сбоку на голове. Ее красота обрела оттенок холодной изысканности; Джеку девушка показалась почти незнакомой. Какие бы муки Вероника ни испытывала в начале этого вечера, их следы были стерты с красивого лица, которое она демонстрировала сейчас миру и своему супругу.

– Вероника, – тихо промолвил Джек, подойдя к столу, – что j ты здесь делаешь?

Она удивленно подняла голову.

– О, Джек, – сказала девушка.

Она испуганно посмотрела в сторону двери, за которой скрылся ее муж.

– Мой муж вернется через минуту. Я не могу говорить сейчас с тобой.

– Тебе следует уйти отсюда, – сказал Джек. – Немедленно.

– Джек, – отозвалась она, – пожалуйста, уйди. Ты и так причинил мне сегодня боль. Я не хочу представлять тебя моему мужу. Мы уже встречались с его друзьями, и мне приходилось отвечать на их вопросы о моих римских знакомых.

– Слушай меня, – резким тоном произнес Джек, стиснув ее руку. – Брезач находится здесь. В другой части зала.

– Я тебе не верю, – сказала Вероника, испуганно взглянув на дверь туалета. – Роберт никогда не ходит в подобные места.

– А сегодня пришел, – сказал Джек. – Я беспокоюсь о тебе. Он пожалел о выпитых мартини и шампанском. Он говорил сейчас не то, что хотел сказать. Он не желал говорить с ней о Брезаче. Он хотел говорить с ней о себе. Он хотел быть способным сказать ей: «Давай вернем назад тот момент, когда ты поцеловала меня в гостинице, а я досчитал до шести». Он вдруг показался себе посредником и зрителем, наблюдающим за страстями других людей, посланником их ненависти и любви, исповедником, каналом общения, кем угодно, но только не главным действующим лицом, – активным участником событий, вовлеченным в них. Безучастность, вспомнил он вечер с Моррисонами и обвинения жены.

Что мне делать? – сказала Вероника. Ее голос звучал негромко, но в нем присутствовали истерические ноты.

Я сказала мужу, что хочу танцевать. Он не хотел сюда идти. Мы не пробыли тут и десяти минут. У нас еще полная бутылка шампанского…

Она замолчала. Из ее горла вырвался сухой звук, похожий на всхлипывания. Муж Вероники вышел из туалета и начал пропираться между танцующими к их столику. Он остановился Возле него, вежливо улыбнувшись Джеку и ожидая, когда Вероника их познакомит. Неподалеку медленно танцевали Тачино и Берта Холт.

– Ну? – неуверенно произнес муж Вероники, потому что она ничего не говорила.

Он был высоким, широкоплечим, очень красивым блондином с умными голубыми глазами. Вероника?

Он не отводил взгляда от Джека; имя жены он произнес с явной вопросительной интонацией.

О, – выдохнула она, – извини, Георг. Я… Это мистер Энд-рус Мой… друг. Он подошел, чтобы поздравить меня. Мой муж, Георг Струкер…

Здравствуйте, – сказал Струкер без акцента. У него был глубокий, грудной голос. Джек пожал протянутую ему твердую, сильную руку.

Я… я надеюсь, что вы будете очень счастливы с Вероникой, сказал Джек, испытывая смущение.

Он слишком много выпил за этот чрезвычайно насыщенный вечер.

– Благодарю вас, – официальным тоном сказал Струкер. – Я в этом не сомневаюсь.

Сейчас Джек уловил цюрихский акцент, не показавшийся ему комичным. В облике этого крупного, сильного молодого человека с резкими чертами лица и ледяными глазами не было ничего комичного. Фирма «Радость – источник Силы», швейцарское отделение, подумал Джек. Струкер не сел сам и не предложил сесть Джеку.

– Я послала мистеру Эндрусу телеграмму, – излишне громко сказала Вероника. – Из Цюриха. Он…

Она замолчала, и Джек увидел, что ее глаза округлились; Вероника сжала губы, глядя на кого-то мимо Джека.

– Надо же, – произнес Брезач за спиной Джека. – Посмотрите, кто это. С новой прической. Добро пожаловать в Вечный город.

– Роберт, – выдавила из себя Вероника. Она изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но дрожащий голос выдал ее отчаяние.

– Вот уж не думала встретить тебя в таком месте.

– За время твоего отсутствия произошли великие перемены, – сказал Брезач; глаза его были прикованы к девушке.

– Вероника, – сказал Струкер, – познакомь меня с джентльменом, пожалуйста.

– Да, конечно, – торопливо произнесла Вероника. – Извини. Я еще не спустилась с небес на землю.

Она заставила себя засмеяться.

– Роберт, это мой муж, Георг Струкер.

– Рад познакомиться, старина Георг, – сказал Берзач, по-прежнему глядя на Веронику. Как прошла свадьба? Славно погуляли?

Теперь Джек понял, что Брезач обязательно устроит скандал.

– Пойдем, – шепнул он Брезачу и взял парня за плечо. Не делай глупостей.

Брезач резким движением освободился от руки Джека. Струкер следил за Робертом с холодным любопытством, настороженно, неприязненно.

– Вот что я подумал, – сказал Брезач, не отводя глаз от Вероники, – нам всем следует выпить за здоровье жениха и невесты.

Он вдруг извлек бутылку шампанского из ведерка. Роберт застыл перед Джеком, прижав бутылку к груди, не обращая внимания на мокрое пятно, расползающееся по рубашке.

– Нарекаю вас Рогоносцем Первым, – громко и медленно произнес он.

Брезач поднял бутылку над головой Джека и окропил его волосы шампанским. Пенясь, оно стекло на воротник. Все это время Брезач, не мигая, смотрел на Веронику, лицо его оставалось бесстрастным.

– Прекрати, – сказал Джек, готовый в любой миг встать между Струкером и Брезачем, если швейцарец сделает какое-то движение. Но Струкер поначалу был слишком сильно изумлен, чтобы предпринять или произнести что-то. Он не двигался, с недоумением глядя на Брезача, пытаясь понять, кто такой Брезач – безобидный пьяница или человек, с которым через пару мгновений придется обойтись сурово.

– Теперь, дружище, – сказал Брезач, повернувшись к Струкеру, – ваша очередь.

Джек не успел остановить его. Роберт снова поднял бутылку и облил шампанским аккуратную прическу Струкера.

– Роберт! – закричала Вероника.

– Нарекаю вас Рогоносцем Вторым, – произнес Брезач. На мгновение все замерли. Музыка смолкла, в зале стало тихо. Люди уставились на Брезача и Струкера. Швейцарец казался растерянным, недоумевающим, но добровольным участником церемонии, он беззлобно смотрел на Брезача. Затем он сделал движение столь быстрое, что Джек не успел защитить парня. Рука Струкера взлетела вверх. Удар пришелся в плечо Роберта. Бутылка упала на пол и с грохотом разлетелась на мелкие кусочки. Потом Струкер влепил Брезачу две звонкие пощечины. Очки Брезача разбились, и около глаз тотчас выступила кровь. Он не пытался защитить себя. Роберт стоял, серьезный и неподвижный, так, словно сцена была заранее отрепетированной и неизбежной, Джек обхватил его за плечи и попытался увести, но Струкер, шагнув вслед за Брезачем, ударил Роберта кулаком в лицо. Пока Джек пытался, с трудом протискиваясь между столиков, утащить парня подальше от Струкера, Макс каким-то чудесным образом появился между швейцарцем и Робертом, он схватил Струкера за руки. Струкер, значительно превосходивший своими габаритами Макса, освободил одну руку и ударил венгра в зубы. Макс отлетел к столу, который спас его от падения на пол. Но и без того сцена была впечатляющей. Официанты повисли на Струкере, они удерживали его, пытаясь успокоить какими-то итальянскими фразами. Подошедшие Холт и Тачино увели Макса и Брезача; Джек тем временем стоял перед Струкером, собираясь дать швейцарцу отпор, если тот сумеет вырваться из рук официантов и броситься к Брезачу.