Маргарет Этвуд - Лакомый кусочек [litres]

– Вот эти с джемом, эти с лососиной, тут с арахисовым маслом и медом, а вот с яичным салатом, – перечисляла миссис Грот, ставя блюдо сэндвичей прямо перед носом у Мэриен, – не потому, что она была грубой, а потому что Мэриен сидела на диванчике, а миссис Грот стояла, и сочетание негнущегося позвоночника, тугого корсета и развитой от длительного сидения за письменным столом мускулатуры удерживало туловище миссис Грот в вертикальном положении, не позволяя ей сгибаться слишком низко.

Мэриен отодвинулась от стола и устроилась поудобнее на мягких ситцевых подушках.

– О, желе, спасибо! – сказала она, и взяла с блюда желатиновый куличик.

В офисе справляли Рождество, и праздник устроили в столовой для сотрудников, где всем было, как выразилась миссис Гандридж, «уютненько». Правда, ощущение уюта, разлитое в этом довольно тесном помещении, скрадывалось благодаря ощутимой толике скрытого недовольства, испытываемого присутствующими. Рождество в этом году выпало на среду, а значит, всем придется вернуться на работу в пятницу: всего одного дня не хватило, чтобы насладиться чудесными длинными выходными. И исключительно от осознания этого факта, не сомневалась Мэриен, очки миссис Грот весело поблескивали, а сама она преисполнилась преувеличенного оживления, помогавшего ей выдержать столь необычную в стенах этой компании раздачу сэндвичей и салатов. «Это все потому, что она хочет тщательнее изучить наши офисные страдания», – подумала Мэриен, глядя, как негнущаяся фигура миссис Грот движется по комнате.

Корпоративный праздник, по большому счету, свелся к совместному чревоугодию и обсуждению текущих проблем и сделок. Еду сегодня принесли сами офисные дамы: все договорились принести из дома что-то свое. Даже Мэриен вынуждена была пообещать сделать шоколадные кексы, которые на самом деле она купила в кондитерской лавке и переложила в свой пакет. В последнее время у нее душа не лежала к готовке. Всю еду выложили на стол в углу столовой – еды было куда больше, чем они могли осилить: салаты и сэндвичи, кексы и десерты, печенье и торты. И раз все что-то принесли, всем и пришлось съесть всего понемногу, чтобы никого не обидеть. Время от времени кто-то из сотрудниц вскрикивал: «О, Дороти, я не могу не попробовать твой апельсиново-ананасовый пирог!» или «Лина, твой фруктовый бисквит выглядит очень аппетитно!» – и мчался со своей картонной тарелкой к столу с угощением. Мэриен догадалась, что праздники здесь не всегда проходили так. Старожилы вспоминали о временах, уже ставших легендарными, когда офисные корпоративы устраивались на широкую ногу для всех сотрудников компании – но в те времена и сама компания была куда меньше. В те далекие дни, уклончиво сообщала миссис Боге́, к ним спускались мужчины сверху, и на стол даже выставлялось спиртное. Но со временем офис разросся, и наступил момент, когда уже никто не знал всех сотрудников, и корпоративные вечеринки начали выходить за рамки приличий. К молоденьким офисным девушкам из отдела копирования приставали заблудшие с верхнего этажа старшие менеджеры, и неловкие разоблачения похотливых посягательств и проявления взаимной враждебности настолько обрыдли возрастным дамам, что они даже устраивали истерики. И вот в интересах поддержания высокого морального духа в компании разные отделы стали проводить собственные праздники, и миссис Гандридж днем высказала мнение, что будет куда уютнее, если сегодня вечером соберется одно только женское общество, и ее слова были встречены вязким ропотом одобрения.

Мэриен сидела зажатая с двух сторон офисными девственницами, а третья уселась на подлокотник диванчика. В таких ситуациях все трое держались вместе из чувства самосохранения: у них не было ни детей, чьи фотографии они могли бы сравнивать, ни семейных очагов, так что они не могли обсуждать меблировку, ни даже мужей, на чьи эксцентричные замашки или дурные привычки можно было бы пожаловаться друг другу. Они обожали обсуждать других, хотя Эмми для поддержания разговора иногда делилась с подругами рассказами о своих болезнях. Мэриен прекрасно знала, что ее статус считался в этой троице сомнительным: им было известно, что ей рукой подать до замужества, поэтому они не относились к ней как к по-настоящему одинокой девушке, ведь она больше не могла принимать близко к сердцу их проблемы, но, даже невзирая на некоторую холодность их отношения к ней, она предпочитала находиться в их компании, нежели в какой-то другой. В столовой все как будто замерло. За исключением тех, кто передавал друг другу тарелки с едой, дамы в основном сидели группками в разных частях помещения, то и дело меняясь местами, освобождая и занимая стулья. Одна только миссис Боге́ постоянно циркулировала по комнате, раздавая направо и налево то милые улыбки, то знаки внимания или печенье. Это был ее долг.

Она усиленно его исполняла, потому что в середине дня случилось непредвиденное. Сегодня утром должен был стартовать общегородской опрос о новом растворимом томатном супе, запланированный еще на октябрь, но с тех пор постоянно откладывавшийся и доводившийся до ума. Рекордное число интервьюеров – практически все имеющиеся в наличии у компании – должно было десантироваться к дверям чуть ли не всех домов в городе и появиться перед ничего не подозревающими домохозяйками с картонными лоточками на шее, как девчонки, раздающие бесплатные сигареты в рамках промокампании (Мэриен в разговоре с Люси пошутила, что их лучше было бы обрядить в перья и чулки-сеточки), только на лоточках у них должны были стоять два картонных стаканчика: один с натуральным томатным соком, другой – с порошковым томатным супом, а рядом – кувшинчик с водой. Домохозяйка должна была сперва отпить сок, потом интервьюер у нее на глазах смешивал порошковый томатный суп с водой и давал продегустировать, и респондентка должна была изумиться быстроте приготовления супа и натуральности его вкуса: «Добавь воды, размешай – и суп готов!» – гласил предварительный вариант рекламного слогана. Но если бы этот опрос провели в октябре, все могло бы получиться лучше некуда.

К несчастью, снег, который и без того уже лежал пять необычно пасмурных дней, в десять утра сегодня повалил снова – и не порхающими белыми хлопьями, не короткими снежными зарядами, а буквально стеной. Миссис Боге́ пыталась вымолить у начальства согласие опять отложить опрос, но тщетно.

– Мы же работаем с людьми, а не с машинами! – заявила она в телефонную трубку достаточно громко, так что ее голос был слышен во всем отделе даже из-за закрытой двери ее застекленной кабинки. – В такую метель просто невозможно выйти на улицу!