Славчо Чернишев - Созопольские рассказы

Незаметно юркнув в широкий незагороженный двор Димо, утопающий в тени фруктовых деревьев, он огляделся по сторонам и вошел в сенной сарай. Из темноты послышался встревоженный голос хозяина:

— Кто там?

— Башмаки Андрею принес, — ответил Христо.

— Наконец-то! — радостно воскликнул Димо и подошел к нему. — С каких пор поджидаю! Тебя никто не видал?

— Только дед Стоил.

— Это ничего.

— Где товарищи?

— Тут. Пойдем познакомлю.

В слабом свете звезд, проникавшем сквозь щели соломенной крыши, Христо увидел перед собой коренастого пожилого мужчину с добрым и спокойным лицом, молодую женщину в манто и шляпке с перьями и еще одного человека лет сорока, крепко и мужественно пожавшего ему руку. Пожилой молча выслушал его, задал несколько вопросов и, получив на них ответы, видимо удовлетворившие его, обратился к женщине:

— Сообщи, что через два часа трогаемся.

Женщина открыла чемоданчик, который держала в руках, и принялась тихо стучать ключом походной рации.

— Готово, — произнесла она с иностранным акцентом.

— В таком случае, пошли! — Пожилой тронулся к дверям, остальные последовали за ним.

У входа внезапно появился Андрей.

— Полиция! — испуганно проговорил он задыхающимся голосом.

Димо встрепенулся.

— Где? — быстро спросил он.

— Верхнюю улицу обыскивают.

— Беги к Гено и скажи, чтобы заманил их в свою корчму, а сам останься там и наблюдай!

— Так я…

— Беги!

Юноша исчез за деревьями, а вся группа направилась к пристаньке под прячущейся в ночном мраке деревушкой.

По деревянному причалу ходил взад и вперед моряк, вооруженный винтовкой с примкнутым штыком. Это был Ташо, черный, как негр, ефрейтор с пограничной заставы. Даже в темноте его лицо блестело, словно вымазанное ваксой. Четко откозыряв неизвестным, он сказал подошедшему к нему Христо:

— Еле выбрался. Пришлось на скорую руку «заболеть» вахтенному. Фельдфебель подозрительным стал, собака!

Христо оглядел пустой причал, оглядел море и обратился к пожилому:

— Придется вам спрятаться вон там, в аламанах. — Он указал на длинные силуэты полувытащенных на песок рыбацких лодок. — Когда подойдет время, я позову вас.

Димо отвел подпольщиков к лодкам и остался с ними, а моряки, усевшись на причал, молча закурили. Затем Христо объяснил свой план. Ташо одобрительно кивнул.

Прошел мучительный час. Лай деревенских собак приблизился. Полиция прочесывала деревню, направляясь к пристани.

Со стороны моря послышался приглушенный стрекот мотора. Подходила какая-то шхуна. Моряки вскочили. Топовый огонек был еще далеко. Собаки заливались остервенелым лаем. На кромке обрыва над пристанью обрисовались две темные фигуры и забегали яркие лучи электрических фонариков.

— Стой! Кто идет? — угрожающе крикнул запасник и щелкнул затвором карабина.

— Полиция, болван! — заорал чей-то хриплый бас. — Опусти винтовку!

Полицейские спустились на пристань и пристально оглядели моряков. Седоволосый напрягся — он был готов сбросить их в море.

— Ничего подозрительного не замечали? — спросил бас.

— Никак нет, го-син начальник! — рявкнул Ташо.

Бас направился к аламанам.

— Там яма, го-син начальник! — встревожен-но крикнул ему вслед запасник. — Свалитесь ненароком!

— Так бы и сказал, дубина! — выругался бас. — Кому охота попусту шею ломать! — И он вернулся. — Если заметите подозрительных лиц, предупредите нас трехкратным залпом. Мы будем в корчме у Гено.

В это время совсем близко мелькнул огонек приближающейся шхуны.

— Кто подходит? — спросил бас.

— Анхиальцы, го-син начальник, — сказал Ташо. — За арбузами.

— Ладно. Смотрите в оба!

Силуэты полицейских качнулись над обрывом, и темнота поглотила их. До моряков донесся голос рулевого.

— Эй, матросик! Держи конец!

Шхуна причалила, не потушив мотора. Она принадлежала Нако Лазу — контрабандисту и пьянице. Он сошел на пристань и протянул морякам пачку сигарет. Закурили. Запасник, вплотную приблизившись к Лазу, тихо сказал:

— Есть для тебя одно дельце, барба…

Тот навострил уши.

— Какое, матросик?

— Начальство из Бургаса велит тебе доставить в Констанцу тайных агентов. Деньги — наличными!

— Дудки! — возразил Нако Лаз. — Я — вольный пират и плевать хотел на ищеек! Я сюда за арбузами пришел!

В эту минуту из мрака появились трое нелегальных и Димо. При виде их владелец шхуны усомнился в том, что они тайные агенты. К тому же он слыхал про Димо, что тот «коммуняга», и «дельце» разонравилось ему.

— Здорово, Лаз! — приветствовал его Димо. — Есть приказ от начальства.

Владелец шхуны сплюнул.

— Кто тебя поймет! — независимым тоном сказал он. — Сколько?

— В дороге сговоритесь. Горючее есть?

— Есть. Насчет масла сомнительно, но, пожалуй, хватит, — заявил Нако и тут же громко добавил: — Только ничего из этого не выйдет!

— Почему не выйдет?

— А вот так!

Запасник вскинул карабин.

— Пошли! — сурово сказал он. — И не трепаться!

Лаз безмолвно повиновался.

Димо, женщина и нелегальный помоложе спустились в кубрик. Их радушно встретил механик. Пожилой товарищ отстал, отвел в сторонку отпускника.

— Спасибо тебе, Христо, — тихо сказал он. — Спасибо от имени Центрального Комитета! — Он обнял запасника и взволнованно поцеловал.

К ним приблизился ефрейтор Ташо.

— Товарищ… — начал он и запнулся

— …Марек, — с улыбкой подсказал пожилой.

— Товарищ Марек, можно… и мне с вами? — робко спросил ефрейтор и смутился.

Марек задумался.

— Что скажет организация? — обратился он к Христо.

— Организация разрешает, — ответил сапожник. — Человек он верный. Малость непоседливый, но вы его там пообтешете! — и он засмеялся.

— В шхунах разбираешься? — спросил Марек.

— Я из Бургаса! — с легкой обидой сказал моряк.

— Поднимайся!

Запасник поспешно снял с себя матросскую форму и передал ее Димо, открыл сундучок — и снова превратился в сапожника. Поцеловал свой карабин и взволнованно сказал:

— Смотри, верни его!

— Непременно! — радостно усмехнулся молодой крестьянин.

Обороты мотора увеличились, Христо отдал концы, и шхуна медленно поплыла в ночь.

Христо в одиночестве стоял на пристани и махал рукой. Лицо его окаменело. Счастливцы, плывут в ту страну, где нет полиции, насилия и террора. Молодой сапожник с седыми волосами остался здесь, на родном берегу, у родного моря — во мраке варварского и жестокого безвременья. Что ж, он секретарь нелегального комитета партии…

Кто-то пробежал по деревянному причалу. Андрей!

— Ушли? — тревожно спросил он.

— Ушли!

Андрей разрыдался. Опоздал!.. А может быть, старший брат нарочно оставил его сторожить…